И однако все, что она ощущала — это бесконечный, выматывающий страх. Она чувствовала себя скорее заложницей, чем освободившейся из плена. Ничуть не лучше, чем когда она сломя голову бежала по обезумевшим улицам Вальбека в день начала восстания. Даже хуже, поскольку тогда ее страх был оправдан. Сейчас предполагалось, что она была в безопасности.

Снаружи послышались голоса, и она развернулась, чувствуя, как вдруг заколотилось сердце. Повинуясь инстинкту, засевшему в ней еще с давних времен, она подумала, что надо бы привести себя в лучший вид. Светская дама всегда должна выглядеть так, словно ее застали посередине какого-то важного занятия. Она подняла руки, чтобы поправить парик — и поняла, что на ее голове ничего нет, кроме ее собственной бесформенной, безрадостной, бесцветной поросли. Она застыла, вцепившись одной израненной рукой в другую — не столько красавица, позирующая для портрета, сколько грабитель, застигнутый посреди темной гостиной, — когда кто-то рванул полог снаружи и, пригнувшись, шагнул внутрь шатра.

Орсо.

Его красный с золотом мундир показался ей немыслимо ярким. В Вальбеке под конец все имело лишь один цвет — цвет грязи. Он выглядел более упитанным, чем прежде. Или, возможно, она просто так привыкла видеть истощенных людей, что любой, кто всего лишь нормально питался, казался представителем чуждого вида. При виде нее на его лице появилось очень странное выражение. Ужас? Жалость? Отвращение? Он как будто слегка вздрогнул и прикрыл глаза ладонью, как будто ему было больно на нее смотреть.

— Это ты, — прошептал он. — Хвала Судьбам!

Он шагнул к ней, но посередине движения неловко замешкался.

— Ты… ранена?

— Нет.

Они оба знали, что она лжет, и даже не особенно старается, чтобы ей поверили. Она была искалечена изнутри и снаружи. Она была разорвана на куски, впоследствии кое-как сшитые в единое целое.

— Это хорошо. — Он выдавил кривую улыбку. — Ты хорошо выглядишь.

Ей не удалось подавить хриплый, лающий смешок:

— Ты всегда был чемпионом среди лжецов, Орсо, но на этот раз это все же малость чересчур!

— Для меня ты выглядишь красавицей, — отозвался он, глядя ей прямо в глаза. — Что бы ты там ни думала.

Она понятия не имела, как на это отвечать. Она чувствовала себя злосчастной дублершей, которую выпихнули из-за кулис на пустую сцену, и вот она в ужасе смотрит на толпу, не в силах вспомнить ни строчки из своей роли. Не зная даже, что за пьесу она играет.

Когда она наконец заговорила, то сама поразилась тому, насколько спокойно прозвучал ее голос:

— Со мной были еще люди. Семья. Я бы не хотела…

— Они в безопасности, о них уже позаботились. Ты можешь ни о чем не беспокоиться.

— Не беспокоиться… — прошептала она. Она чувствовала себя одним сплошным беспокойством, охапкой беспокойств, засунутой в дерьмовое платье. Наконец ей удалось выдавить: — Мне жаль… что тебе пришлось идти сюда. Я знаю, как сильно… ты хотел отправиться на Север.

— Когда я услышал, что ты в опасности, я недолго размышлял. Я вообще не размышлял! Впрочем, ни твой, ни мой отец все равно не оставили бы мне выбора. Может, даже и лучше, что я оставил Север настоящим мужчинам, таким как Лео дан Брок. Думаю, мы все готовы согласиться, что на самом деле я не создан для солдатской жизни.

— Мундир тебе идет.

— Да уж, хоть на поле боя я держусь овечкой, но что касается ношения мундиров, тут я настоящий тигр!

Были времена, когда она могла вот так болтать часами, не говоря ничего, и это было восхитительно. Теперь это казалось непристойным: обмениваться легкомысленными шуточками, когда где-то рядом люди гадят на пол от страха.

Она ощутила совершенно ничем не оправданный всплеск ярости. Почему он не пришел раньше? Почему он сидел тут и ждал, жалкий никчемный трус? Ей хотелось наброситься на него и рвать ногтями. Вместо этого она принялась расточать комплименты:

— Из того, что я слышала, похоже, тебе удалось справиться со всем этим делом вполне неплохо.

— Скорее благодаря удаче, чем умению, как мне кажется.

— Ну, все люди живы…

…Фонтан крови, брызжущий в лицо того охранника, когда его руку затянуло во вращающиеся шестеренки. Савин закашлялась, глотая едкую желчь.

— Большинство, — поправилась она. — Большинство живо.

— Главное, ты жива. Это все, что имеет значение. Мне очень жаль, что у меня ушло столько времени. На то, чтобы добраться сюда. Чтобы найти тебя. — Он посмотрел ей в глаза с такой искренностью, что она была вынуждена отвести взгляд. — Чтобы понять… свои чувства к тебе. Я не могу себе представить, чтобы наши отношения… остались такими же, как были прежде.

Она едва не расхохоталась.

— Ну разумеется!

Разве может хоть что-нибудь остаться таким же, как прежде? Нет, никогда.

— Поэтому я…

Просто смешно, до чего он нервничал. Кронпринц Орсо, знаменитый своей беззаботностью. Скольких женщин он разочаровал? Наверное, сотни. Право же, стоило бы уже научиться делать это лучше.

— Поэтому я…

Он сделал глубокий вдох. Словно готовясь к какому-то деянию, требующему великой храбрости. Савин подняла подбородок. Словно для того, чтобы облегчить работу палачу. Он посмотрел на нее. Виновато. Испуганно. Стыдливо.

У Савин лопнуло терпение:

— Ну давай, говори уже!

— Я хочу, чтобы ты на мне женилась! — выпалил он. — В смысле… черт!

Орсо неловко опустился на дрожащее колено:

— Я совсем не так все это планировал. У меня даже кольца нет!

Она уставилась на него в холодном изумлении:

— Что?

Орсо взял ее обмякшую ладонь обеими руками. Они были горячими и немного липкими.

— Это безумие, я знаю, что это безумие, но… Я тебя люблю! Мне понадобилось все это, чтобы осознать, но… Выслушай меня!

По правде говоря, у нее не было слов, чтобы его перебивать.

— Без тебя я просто дерьмо! Полное дерьмо! Все это знают. Но с тобой… У меня есть шанс стать кем-то достойным. Я пришел не для того, чтобы тебя спасти; что за нелепая идея! Я пришел, чтобы ты меня спасла. Никто меньше меня не годится на роль короля, я это знаю, но ты… черт побери, Савин, ты рождена, чтобы быть королевой! Нет женщины, которой бы я больше восхищался. У тебя есть и ум, и смелость, и амбиции — все то, чего у меня нет! Только представь, что мы сможем построить вместе! Ну, или ты будешь строить, а я буду смотреть. Королева Савин! — Он улыбнулся своей мальчишеской, вкрадчивой улыбкой. — Звучит очень даже неплохо!

— Королева… Савин…

Это прозвучало полузадушенным хрипом. Такой звук, наверное, издают гуси, когда им скручивают шею.

Он мог бы выбрать любую. Но захотел ее. Не из-за денег, не из-за связей, не из-за ее париков, платьев и украшений. Не какое-то представление о ней — нет, ее саму. В самый худший момент. Даже сейчас. Даже в таком вот виде. И не просто как любовницу — как свою жену. Как свою королеву.

— Я… — выдохнула она, но голос окончательно пропал, и это прозвучало какой-то едкой отрыжкой.

— Черт! — Орсо вздрогнул и резко поднялся с места. — Тебе не обязательно отвечать. Ты можешь даже не думать об этом.

Он убрал одну руку, но продолжал касаться ее кончиками пальцев другой, словно не мог заставить себя окончательно ее отпустить.

— Мне не следовало спрашивать. Я такой кретин! Не торопись… думай… сколько тебе понадобится.

Он примчался ее спасать. С пятитысячным войском. Войском, оплаченным ее деньгами, но все равно. Она никогда не думала, что ее может понадобиться спасать. И ей даже во сне бы не приснилось, что ее спасителем может быть он. Она словно бы впервые в жизни по-настоящему его увидела. До сих пор она знала, что это человек, с которым хорошо смеяться. Но она и вообразить не могла, что когда-либо станет ему доверять. Полагаться на него. Она готовила себя к отвержению и разочарованию с его стороны, но понятия не имела, что делать с его сочувствием и поддержкой.

— Черт, — проговорил он, наконец отпуская ее пальцы. В них осталось странное щекочущее ощущение. — Я веду себя просто ужасно! Может быть, тебе что-нибудь нужно? Если есть что-то, что я… Может быть, ты хочешь остаться одна? Хочешь, чтобы я ушел?