— Дело здесь не в храбрости, а в субординации, — рассудительно заметил Борис. — Он руководитель и может обсуждать свои распоряжения с кем захочет. Мы — подчиненные и не должны разглашать внутреннюю информацию.

— Что ж, человеку, имеющему таких дисциплинированных подчиненных, можно только позавидовать. Ничем их не собьешь с правильной линии. Даже обвинение в убийстве готовы принять на себя, лишь бы перед начальником не проштрафиться. Вы хоть понимаете, что такое упорное, а главное, коллективное отрицание своей причастности прямиком указывает на сговор? Тебе известно, Боря, какой срок «светит» осужденным по этой статье? Выбери время, посмотри в Интернете. Чисто для информации. Чтобы свое светлое будущее яснее себе представлять.

— Почему же сговор? Каждый из нас отвечает сам за себя. Здесь нет принуждения. Если бы кто-то хотел сообщить что-то дополнительное, он сообщил бы. К тому же зачем вам получать от нас информацию, которая, по вашим же словам, вам уже известна? Если это повторение пройденного, какой смысл дублировать уже имеющиеся сведения?

— Это мне затем, Боря, что я на службе. В работе моей, как и в твоей, существуют и определенные правила, и даже, не поверишь, своя субординация. По долгу службы я обязан всех опросить и все факты перепроверить. А вы своим неумным поведением, мало того, что исполнению этого долга препятствуете, но себе же еще создаете дополнительные проблемы. Каждый из вас отлично знает, как именно был убит Кирилл Титов. Был ли это результат неосторожности или умышленные действия. И, вместо того чтобы назвать виновного и спокойно продолжать свою добропорядочную жизнь, вы заставляете меня думать, что здесь имел место сговор и виноваты вы все, во главе со своим боссом. Объясни мне, что это за причина, по которой ты с такой готовностью хочешь взять на себя часть чужой вины? Субординация?

— Я ничью вину брать на себя не хочу. А мою еще доказать надо. Если она там вообще есть. Я никого не убивал, а за других высказываться не собираюсь. Каждый отвечает за себя.

Отпустив Круглова, Гуров некоторое время сидел в задумчивости за столом, припоминая и анализируя сегодняшние и вчерашние беседы с телохранителями Яковлева. Каждому из них он в той или иной форме задавал вопрос об убийстве и по тому, как они реагировали на этот вопрос, пытался сейчас определить наиболее вероятных «кандидатов в преступники». Получалось не особенно хорошо.

Охранники Анатолия Яковлева, несомненно, были хорошими профессионалами и, кроме физической, наверняка имели и определенную психологическую подготовку. Спокойно и сдержанно, не закатывая истерик и не проявляя особых эмоций, они в разговоре придерживались выбранной линии, и не так-то просто было их с этой линии столкнуть.

«Неудивительно, что Яковлев не хотел менять их на кого-то еще, даже после этого пресловутого покушения, — думал Гуров. — Такую преданность и дисциплинированность нужно еще поискать. Один за всех, все за одного. Ни они не сдают своего босса, ни он не сдает их. Никто никого не убивал в этих соревнованиях. Совсем в другое время и в другом месте это произошло, уже после возвращения злые недруги Кирилла подкараулили. И что само интересное, вполне возможно, что иную версию и подтвердить-то никто не сможет. Если даже бронежилеты раздавал один из телохранителей, значит, число присутствующих при сражении было минимальным. И совсем не обязательно, что кто-то из них знал, что Кирилл убит отнюдь не понарошку. Ведь все до единого во второй группе уверены, что его падение было имитацией. Почему не могут думать так же и остальные? Им сказали, что выбывших из игры отправили домой по отдельности, и у них не было никаких поводов перепроверять эту информацию. А если о том, что Кирилла отправили не домой, а на свалку в Кучино, знает только сам Яковлев и его телохранители, доказать что-то здесь будет ой как непросто».

Но, прежде чем разрабатывать соответствующую стратегию, он хотел уточнить, каковы были взаимоотношения Кирилла Титова с Игорем Сотниковым.

Из всех участвовавших в соревновании только эти двое были знакомы раньше и только у них могла иметься какая-то предыстория и, возможно, старые счеты. Тот факт, что они оказались в противоположных лагерях, мог оказаться подтверждением этого предположения, хотя он же мог указывать и на то, что ни Кирилл Титов, ни Игорь Сотников не имели ни малейшего понятия о том, что представляют противоборствующие стороны в этой игре. Ведь набор в группу осуществлял не Сотников. Мог ли он повлиять на процесс? Да и удивление его, когда он узнал, что человек, застреленный на полигоне, — его старый знакомый, было довольно правдоподобным.

Чтобы внести ясность в эти вопросы, Лев отправился в знакомое уже частное охранное предприятие «Стрелец».

— Добрый день, рад, что застал вас, — обратился он к Алексею Егорову, который уже воспринимал его как старого знакомого.

— Здравствуйте, приятно снова повидаться, — ответил тот. — Есть какие-то новости про Кирилла?

— Пока ничего определенного, — слукавил Гуров, чтобы раньше времени не огорчать собеседника. — Но работа ведется, и в связи с этим мне необходимы некоторые уточнения.

— Спрашивайте, — доброжелательно разрешил Егоров. — Чем смогу, помогу.

— Речь пойдет о том случае в ювелирном магазине. Помните, вы еще говорили, что он — один из самых экстренных, таких, когда были жертвы.

— Да, конечно. Как такое забудешь.

— Вы упоминали, что в тот день Кирилл дежурил в магазине вдвоем с неким Игорем Сотниковым. Если они работали в паре, значит, у них, наверное, были хорошие отношения друг с другом?

— Да, конечно. Да у нас вообще у всех между собой хорошие отношения. Зачем ссориться? Одно дело делаем. Да и риск, опять же. В опасной ситуации кто тебя прикроет, как не товарищ? Тут с плохим отношением делать нечего. Взять хотя бы этот случай. Там ведь не игрушки, там реальные бандиты с боевым оружием нападали. И если бы ребята не прикрывали друг друга, еще неизвестно, с чьей стороны были бы жертвы.

— А как получилось, что на линию огня попал сам хозяин?

— Да я ведь рассказывал вам, кажется. Он время от времени ревизовал свои магазины, заезжал посмотреть, как идут дела. Он ведь хозяин. Графика этих посещений не было, мог подъехать когда угодно. Вот и подъехал.

— Не вовремя? — понимающе спросил Гуров.

— Еще как не вовремя. Они, бандиты эти, наверное, на такой отпор не рассчитывали, запсиховали, когда наткнулись на сопротивление. А тут еще дверь открывается, не иначе подмога спешит. Вот один из них и выстрелил.

— И угодил в хозяина?

— Да как еще метко. С первого выстрела наповал. Но и сам после этого недолго попраздновал. Мои ребята тут же рядом его и положили.

— А сколько всего было бандитов?

— Трое.

— И двое охранников?

— Да.

— То есть силы были почти равны? Тут двое, там трое, у всех оружие.

— Да, но нельзя забывать об эффекте неожиданности. Они ведь внезапно ворвались, нужно было еще суметь сориентироваться. Но мои орлы оказались на высоте — всех налетчиков перестреляли, а на самих — ни царапины.

— Наверное, возвращались как победители? С триумфом?

— Да не то чтобы… Скорее, в состоянии легкого шока. Оно и понятно, такое ведь не каждый день случается.

— Но личные отношения после этого, конечно же, не испортились?

— Нет, что вы. Думаю, даже наоборот, дружба стала еще крепче. Это ведь никогда не проходит бесследно — вместе в такой заварушке побывать.

— Крещение огнем?

— Вроде того.

— После этого случая ваша фирма продолжала охранять этот магазин?

— Конечно. Наталья Павловна даже специально настаивала на этом. Говорила, что такие кадры, делом доказавшие, на что они способны, нужно ценить.

— Кто это, Наталья Павловна? — насторожился Гуров, помнивший, что в предыдущем разговоре это имя не озвучивалось.

— Как же. Дочка. Наследница господина Веденяпина, владельца сети. Ведь он был убит. Магазины перешли к ней, и в процессе всех этих оформлений, переоформлений и прочих организационных хлопот нам доводилось несколько раз встречаться. Например, договор на охрану необходимо было заключить уже от ее имени, и она приезжала сюда, к нам в офис.