– Этого я не знаю, – комендант наморщил нос и почесал пальцами ухо. – Сходите, посмотрите, если не боитесь, что наведут какую-нибудь порчу… Кстати, дня через два-три уже полнолуние, так что такая возможность есть. Но лично я туда даже под дулом пистолета не поеду!

Они вышли из квартиры, Еринцов закрыл ее на ключ и прилепил на место полицейскую наклейку. Уточнив, где бы сейчас можно было найти помощника начальника службы безопасности Даниила Смирнова, Гуров отправился к служебному зданию диппредставительства. Как оказалось, кабинеты службы безопасности находились на первом этаже справа от входа. Пройдя несколько шагов по коридору, Лев увидел дверь с табличкой «Пом. нач. СБ Смирнов Д. А.».

Даниил оказался на месте. Он что-то писал в толстенном журнале. Оторвавшись от своей работы, Смирнов вышел к гостю из-за стола и пригласил присесть.

– Как успехи, Лев Иванович? Как самочувствие? – улыбаясь, поинтересовался он. – Не тяготит высокогорный климат?

– С этим-то хоть и не все в порядке, но терпимо, – Гуров небрежно махнул рукой. – Скажите, Даниил, а ваша служба некоторые моменты личной жизни здешних сотрудников как-то отслеживает? Ну, чем они занимаются на досуге, с кем встречаются, что за дела у них за пределами посольства?

– Лишь в определенной мере… – подняв брови, Смирнов пожал плечами. – Установить тотальный контроль за всеми служащими мы просто не в состоянии. Наша основная задача – обеспечить безопасность сотрудников посольства от каких-то враждебных выходок и посягательств извне. Это – основное. Ну, а личная жизнь дипломатов и обслуживающего персонала – лишь как некоторое дополнение к общему контролю за ситуацией. Понятное дело, если кто-то напьется и будет вести себя неподобающим образом, то вмешаться мы обязаны в любом случае. Я не говорю уже о чем-то более серьезном.

– А если деятельность сотрудника посольства вне его стен носит, мягко говоря, не вполне прогосударственный характер? Если она наносит вред России? Что тогда? – Лев испытующе взглянул на своего собеседника.

– Что вы имеете в виду? – настороженно уточнил Смирнов.

– Что, если господин Горбылин в своей деятельности допускал такие моменты, которые можно было бы назвать сомнительными с точки зрения дипломатической этики?

Улыбка окончательно покинула лицо Даниила, и он, сцепив меж собой пальцы и подперев ими подбородок, нахмурился.

– У вас есть какие-то конкретные факты? – спросил он задумчиво.

– У меня есть вполне обоснованные подозрения, что его смерть во многом обусловлена его двойной жизнью, – невозмутимо ответил Гуров. – Вам знакомо название – «медовая ловушка»? Это вербовка иностранными спецслужбами интересующих ее людей с использованием женщин определенной профессиональной принадлежности. То бишь проституток.

– Да, об этом способе вербовки я в курсе… – удрученно ответил Смирнов.

– Так вот… Как вы думаете, что это такое? – Лев положил перед ним платежную карточку с изображением кошки.

Повертев ее в руках, Даниил вполголоса прочел вслух:

– «Ласковая киска»… Улица Красивых Облаков… Ничего себе! – Он в упор посмотрел на Гурова. – Лев Иванович, а где вы это взяли?

– В мусорном ведре, на кухне квартиры господина Горбылина. – Гуров усмехнулся. – Местные полицейские, для которых, скорее всего, обладание подобным платежным средством – дело обыденное, на эту карточку во время обыска попросту не обратили внимания. Ну, а мне она показалась пунктиком очень занятным. И еще… Уборщица находила в квартире Горбылина пустую упаковку из-под антибиотиков, которые применяются при лечении гонореи. Думаю, надо будет уточнить у доктора посольства – не обращался ли к ней врио атташе с такими вот проблемами.

– Постойте! Если это было недавно, то патологоанатомы смогут без особых проблем установить на вскрытии – болел ли Горбылин гонореей? – оживившись, предположил Смирнов.

– Верно! – одобрительно сказал Лев. – Именно это и надо бы сделать. Вы займетесь?

– Да, конечно! – охотно согласился тот. – Сегодня же созвонюсь с местными судмедэкспертами и объясню им ситуацию. Лев Иванович, ну, допустим, факт болезни гонореей подтвердится. По-вашему, это дает основания считать Горбылина завербованным ЦРУ?

– А вы думаете – нет?! – в голосе Гурова свозила нескрываемая ирония. – Вы не допускаете, что любой что-то более-менее значащий сотрудник российского посольства находится под неусыпнейшей «опекой» ребяток из Лэнгли? Что и за вами лично кто-то следит, и за нами со Станиславом Васильевичем теперь уже тоже следят… Я в этом уверен. О запросе нашего МИДа в МВД по поводу нашей командировки сюда они и в Москве могли разнюхать. И это им, конечно, едва ли придется по вкусу. А то как же?! Если вдруг вылезет, что Горбылин работал на них и они же его прихлопнули, когда он им стал не нужен, может произойти такой скандалище! Кроме того, будут проанализированы все наши провалы в военно-дипломатической сфере, и тогда станет ясно, что именно он им «слил». А это позволит принять срочные контрмеры и выровнять ситуацию. Это будет уже их прокол. И вечный бой, покой нам только снится… – смеясь, Лев процитировал Блока.

Изучающим взглядом посмотрев в его сторону, Даниил осторожно поинтересовался:

– Лев Иванович, а вы точно из угрозыска? Такое ощущение, что вы из ФСБ.

– Даниил, а где кончается уголовный сыск по части преступлений общеуголовных и начинается сыск по части той же уголовщины, только на международном уровне? – вопросил Лев, задумчиво глядя в окно. – У нас со Станиславом Васильевичем есть хороший приятель, можно сказать, друг, из структуры ФСБ. И, знаете, нам иногда приходится работать с ним в тесном контакте. Очень трудно разделить сферу нашу и его. Чаще всего они переплетены настолько, что ему выпадает заниматься обычными уголовниками, выполняющими заказы международных бандитов и некоторых спецслужб, а нам – иностранными агентами, ударившимися в вульгарную уголовщину. И вообще… Что делить сферы деятельности? Оба моих деда прошли фронт. Мои отец и мать родились перед самой войной и много мне рассказывали о той поре. И я работаю не только на то, чтобы конкретный бандит сел за решетку, но и чтобы ни один забугорный бандит не пришел в наши пределы и не диктовал нам условия.

– Полностью согласен… – стиснув одну руку в кулак, а пальцами другой побарабанив по столу, Смирнов напряг лицо, что-то обдумывая. – Вы правы. Надо будет полностью проверить все служебные поездки Горбылина с инспекционными миссиями, с его участием в смотрах, учениях и парадах мексиканской армии. Знаете, мне и самому казалось несколько подозрительным, что он раза два-три в неделю ездил где-то что-то инспектировать. Правда, соответствующие приглашения от местного генштаба мы получали регулярно. Но нельзя исключать и того, что половина из них – липа. Тут ведь тоже есть и криминал, и коррупция… Организовать за деньги официальные приглашения – не такая уж и сложная задача. Эх, Горбылин!.. Так! Сейчас поговорю с шефом, пусть запросит Москву – кто его рекомендовал, как он сюда попал!

– Здраво! – одобрил Гуров. – Кстати, вам такого человека видеть не доводилось?

Он показал своему собеседнику рисунок с изображением мексиканца. Даниил, повертев его в руках, отрицательно качнул головой.

– Нет, вижу впервые, – ответил он. – Я так понимаю, этого человека видели рядом с Горбылиным? Хм-м… Скопировать можно? Тогда секундочку!..

Заложив рисунок в копир, Смирнов сделал несколько копий, пояснив, что обяжет всех, кто стоит на воротах, отслеживать – не появится ли этот человек? Например, вдруг у него были какие-то общие дела с бывшим врио атташе, которые оказались не завершены в связи с внезапной смертью? Вдруг тому понадобится что-то выяснить или раздобыть какие-то личные вещи Горбылина? Согласившись с тем, что эта мысль вполне резонная, Лев вышел на крыльцо и увидел шагающих по территории Крячко и Буряка. Они что-то оживленно обсуждали, смеясь и жестикулируя.