Больше он ничего сделать не успел: заработал селектор, и Верочка объявила, что посетитель генерала ушел. Гуров в очередной раз собрал все бумаги и отправился на доклад к начальству.

– Товарищ генерал, по делу Гулиева есть подвижки, – входя в кабинет, отрапортовал Гуров.

– Для начала объясни, почему в восемь утра, придя на службу, я вдруг узнаю, что мои подчиненные отправились на задержание? Не имея санкции прокурора, не ставя меня в известность. Да еще ОМОН задействовали. Это что, новая практика?

– Обстоятельства требовали действовать быстро, – ответил Гуров, а про себя подумал: в этой конторе ничего невозможно скрыть, а еще говорят, что самые длинные языки – в женском коллективе.

– Настолько быстро, что не хватило времени телефон к уху поднести? – съязвил Орлов.

– Для максимально эффективного результата нужен был элемент неожиданности. Я хотел застать фигуранта дела в домашней обстановке. И я не ошибся, товарищ генерал. Результат говорит сам за себя.

– Докладывай, – приказал Орлов.

– Сегодня утром мы провели следственный эксперимент на месте преступления, – начал Гуров. – В результате этого эксперимента мы пришли к выводу, что Стрелок, он же убийца Рауфа Гулиева, оказался на месте преступления не спонтанно. Это был тщательно разработанный и осуществленный план. И еще один вывод: смерть Гулиева имеет к его долгам лишь косвенное отношение.

– Все это ты выяснил, осматривая двор убитого? – уточнил Орлов.

– Так точно, товарищ генерал. Сомневаться в первоначальной версии нас заставило признание задержанного Умянцева. Его словам мы и пытались получить подтверждение.

– Получили?

– Да, Петр Николаевич, получили. Мы определили, где находился Стрелок в момент убийства. Затем мне в голову пришла мысль: что, если смерть Гулиева лишь средство запугать директора заемной фирмы Игоря Марочкина, должником которого является Гулиев? Вчера был задержан помощник Марочкина, Кувват Умянцев. Он был на месте преступления в момент убийства. Я принял решение спровоцировать Игоря Марочкина, используя этот факт.

– Вот как? Обоснуй, – приказал Орлов.

Гуров рассказал все, что произошло утром, опуская тот факт, что в следственном эксперименте принимал участие полковник Крячко. Затем выложил перед генералом статистику смертности клиентов фирмы «Акция-Займ».

– Посмотрите на цифры, – он указал на нужные строки. – Впечатляет, правда?

– Да, уж, – хмыкнул Орлов. – Похоже, фирму пора переквалифицировать в похоронное бюро.

– Вот и я о том же, – подхватил Гуров. – Чтобы столько смертей, и все по естественным причинам? Быть такого не может.

– Что собираешься делать? – задал главный вопрос Орлов.

– Разбираться, – просто ответил Гуров. – Соберу сведения о покойных, выясню обстоятельства их смерти, пообщаюсь с родственниками. Есть вероятность, что причину смерти констатировал один и тот же врач. Это послужит хорошей зацепкой. Если же эта версия провалится, возьму в разработку клиентов «Акция-Займ», кому посчастливилось остаться в живых. Возможно, они что-то расскажут.

– Это хорошая идея, – одобрил генерал.

– Еще нужно выяснить, кто такой этот Вегас, откуда взялся и почему московские авторитеты позволяют ему хозяйничать на их территории, – продолжил Гуров.

– Думаешь, один справишься? – в голосе генерала звучало сомнение.

– Выбора нет, – ответил Гуров. – Все мероприятия нужно провести как можно скорее. Я чувствую, что дело куда серьезнее, чем просто выколачивание денег из заемщиков.

– Держи меня в курсе, – попросил Орлов. – Я постараюсь потянуть время с докладом наверх, но и ты уж поспеши. Послезавтра планерка, убийство Рауфа Гулиева будет обсуждаться одним из первых. К этому времени хотелось бы иметь что-то более конкретное, чем твои ощущения и подозрения Марочкина.

– Если позволите, я бы хотел привлечь к делу Онучкина и Хватова. Слежку за Ревошиным и Людмилой Гулиевой все равно нужно снимать, это лишь пустая трата времени и человеческих ресурсов. С Марочкиным придется еще поработать, нельзя оставлять его без надзора, мало ли что ему в голову придет. Да и насчет Вегаса нельзя быть уверенным, что он не захочет убрать и директора.

– Хорошо. Действуй так, как считаешь нужным, – снова одобрил Орлов.

– Разрешите идти? – поняв, что разговор окончен, спросил Гуров.

– Иди, Лев Иванович, – разрешил Орлов и неожиданно добавил: – Да, не вовремя Крячко решил в больничке отлежаться.

– Ничего, я справлюсь, – пообещал Гуров и вышел из кабинета.

До восьми часов вечера автомобиль Мейерхольда накрутил на спидометре километраж, равный поездке до Ярославля. За это время двигатель дважды был на грани «закипания», система охлаждения не справлялась с объемом работы, к тому же температура воздуха в Москве поднялась до критической отметки в тридцать пять градусов и, похоже, не собиралась снижаться, несмотря на вечернее время.

Но полковника Гурова этот вопрос не волновал. Пусть о закипевшем двигателе водитель беспокоится, его же задача – за один день выполнить объем работы, с которым при обычных обстоятельствах неделю возился бы целый отдел.

И Гуров справлялся. Забрав у капитана Жаворонкова списки лечебных учреждений, в которых устанавливали причины смерти клиентов фирмы «Акция-Займ», он методично объезжал их. Помимо этого, встречался с родственниками умерших, собирая всю возможную информацию.

Но и к восьми вечера, обработав две трети списка, ему не удалось выявить никакой закономерности. Это выводило полковника из себя. Как такое возможно? Сорок человек за малый промежуток времени отправились к праотцам, он, полковник Гуров, знает наверняка, что смерти их не были случайны, а никаких зацепок обнаружить не удается.

– Товарищ полковник, может, в кафешку заглянем, поедим чего-нибудь? – закинул удочку Мейерхольд. Он устал не меньше Гурова. За весь день во рту маковой росинки не было, все, что он успел перехватить, – это бутылка минеральной воды с уличного лотка, но едой это вряд ли назовешь. – У меня седалище в лепешку. Давайте прервемся хоть на полчаса. Никуда ваши покойники не денутся.

– Они-то не денутся, а вот новые запросто могут появиться, – выходя из задумчивости, ответил Гуров. – Не могу понять, Леонид, каким образом они это проворачивают?

– Снова вы за свое, – застонал Мейерхольд, этот вопрос на протяжении дня он слышал раз двадцать. – Говорю вам, надо отвлечься. Вы зациклились на проблеме, мозг недополучил питательных веществ, вот ответ и не приходит.

– Ты прав, мне нужна встряска, – внезапно согласился Гуров. – Поступим так: берем еду в первом же кафе и едем к Стасу. Мозговой штурм мне не помешает.

– Снова в госпиталь? Нас оттуда погонят, – озабоченно проговорил Мейерхольд. – Я же вам докладывал, возвращение полковника Крячко прошло не совсем гладко.

Гуров вспомнил, что рассказал Мейерхольд в промежутке между опросами свидетелей и патологоанатомов. В здание госпиталя Крячко проник без проблем, и даже до палаты добрался, не привлекая внимания персонала, несмотря на то, что Мейерхольду не удалось найти медсестру Лидочку, но когда пришли врачи на утренний обход, в их компании оказался главврач. Брови его сердито сходились на переносице.

Оказалось, что в шесть утра тот заходил в палату полковника, чтобы, пользуясь свободной минуткой, лично осмотреть больного. Как же он был удивлен, когда больного не оказалось на месте. Дежурная медсестра мямлила что-то невразумительное, но главврач, когда того требовали обстоятельства, мог быть весьма настойчив. Лидочке пришлось признаться в содеянном, за что она получила нагоняй и строгий выговор, к счастью, только в устной форме. В качестве наказания она получила индивидуальное задание: следить за больным днем и ночью до тех пор, пока того не выпишут, и поклялась не подпускать к полковнику посетителей ближе чем на двадцать метров, а это означало, что больше Гурова к Крячко не пустят.

– Ничего, как-нибудь прорвемся, – Гуров беспечно махнул рукой, он был уверен, что уж с этой-то проблемой он справится.