– Ну а что потом? – мрачно спросил Гуров.

– Потом – все. Ничего. Они засунули тело Грача в багажник своей тачки, сказали мне, чтобы я проваливал, и укатили… А все, что случилось после… Я и подумать не мог… Бушман наехал на мадам Бордо, Шустрый на Бушмана, люди Губы на Шустрого… В общем, все завертелось с устрашающей силой. Никто ведь не знал, откуда ноги растут, и считал другого виновным… Я знал, что мне тоже прилетит. Рано или поздно. Я ведь встал на место Грача… Сегодня утром мне позвонили и предупредили, что люди Бушманова жаждут мести… И приедут по мою душу…

– Кто позвонил? – насторожился Гуров.

Но Гусарчик не успел ответить. С улицы донеслась сначала короткая автоматная очередь, а затем оглушительный взрыв. Лев толкнул наркоторговца в грудь, и тот плюхнулся на диван.

– Сиди тут и не двигайся! – выкрикнул он, а сам распахнул дверь и выскочил в холл.

Петюня и его подельник сидели за столом, низко склонив головы и закрыв их обеими руками. Крячко уже был на улице.

– Стас!

Гуров рванул за напарником. Пистолет сам прыгнул сыщику в руку. Крячко стоял на крыльце с вскинутым оружием. Палец лежал на спусковом крючке, но стрелять было не в кого. Он плавно водил дулом из стороны в сторону, но не находил цели.

Перевернутый на бок «Хундай» облизывали языки пламени. «Девятку» Крячко лишь оттолкнуло назад взрывной волной. Задний бампер уперся в серый «БМВ».

– Кто стрелял, Стас?

– Хрен его знает! Я никого не видел.

– Вот черт! – Гуров зло скрипнул зубами и, не опуская оружия, метнулся обратно в дом.

Наркодилеры сидели за столом в тех же позах. При появлении Гурова Петюня слегка приподнял голову и осторожно указал мизинцем на открытую дверь в смежную комнату.

– Там… Ну, это… Кто-то стрелял. Один раз. Один хлопок. Мы с Валиком слышали… Да, Валик?

Лев не стал дожидаться ответа Валика. Стремительно шагнул в комнату и тут же замер на пороге. Левая створка окна слегка покачивалась на ветру. Гусарчика на диване не было. Он лежал на полу, широко раскинув руки, как птица. Центр покатого лба наркоторговца украшало аккуратное девятимиллиметровое пулевое отверстие. Большие рыбьи глаза безжизненно таращились в потолок.

Перескочив через распластанное тело, он запрыгнул на подоконник. По пояс высунулся наружу, напряженно вглядываясь в густые сумерки. Мертвую тишину нарушало лишь тихое шуршание листвы. Убийца скрылся так же молниеносно, как и появился.

– Твою мать! – раздалось за его спиной, и Гуров резко обернулся.

Крячко стоял на пороге, держа оружие дулом вниз.

– ФСБ? – коротко поинтересовался он.

– Не знаю. – Лев спрыгнул с подоконника. Еще раз взглянул на мертвое тело Гусарчика. – Может, они… А может, наш повернутый мститель… В любом случае, кто бы это ни был, нас с тобой провели, как сопливых стажеров, Стас.

– Тебя провели, – уточнил Крячко. – Ты отвечал за свидетеля, а я за периметр. Чего ты ломанулся как полоумный?

Гуров недовольно зыркнул на напарника из-под насупленных бровей и сдержанно отреагировал на его слова:

– Если тебе так спокойнее, пусть будет так – меня провели, как сопливого стажера. Доволен?

– Относительно. Он успел что-нибудь рассказать? – Станислав качнул головой в направлении убитого.

– Успел. И немало.

– Уже хорошо. – Крячко удовлетворенно кивнул и вернулся в холл. Петюня и Валик покорно ожидали своей дальнейшей участи. – Собирайте шмотки, нарики. Поедем кататься. Но сразу предупреждаю, за руль никого не пущу. И не просите.

Ни один из дилеров не оценил должным образом остроумие полковника, и Крячко раздосадованно махнул рукой.

– Ну, потерпи совсем немного, котенок, – ласково проворковал Конев, откинувшись на спинку водительского сиденья и не спуская глаз с «Апельсина». – Я тоже по тебе скучаю. И поверь, не меньше твоего… Да, уже подал заявление. Но его еще не подписали. Нужно закончить одно дело… Я говорил тебе о нем. Как только оно будет закрыто, первым же рейсом вылечу в Самару. – Лейтенант не стал делиться с невестой планами относительно мальчишника и отвальной. – Я думаю, где-то через неделю… Может, раньше… Ну, малыш, это же не от меня зависит… В любом случае у нас полно времени в запасе. Не волнуйся… Нет, я не стану тянуть до последнего…

Город уже полностью погрузился во тьму. Конев только сейчас осознал, что провел без сна почти двое суток. Лейтенант с хрустом потянулся и шумно зевнул, на мгновение отведя трубку мобильного телефона от уха. Вновь уткнулся взглядом в парадный светящийся вход одного из самых респектабельных столичных ресторанов. Подполковник Зацепа и майор Баранов ужинали уже около получаса и, судя по всему, никуда не торопились.

– Я понимаю, что свадьба – это не простая вечеринка и что она требует особой подготовки… – продолжил Конев. – Но в этом вопросе я полностью полагаюсь на тебя, солнышко. Ты ведь слышала, какая основная функции у жениха?.. – улыбнулся лейтенант. – Вернее, их три: не путаться под ногами, вовремя явиться на церемонию и правильно произнести имя невесты… А по-моему, смешно… Ну, хорошо. Извини… Я осознал, да…

Дверь в «Апельсин» отворилась, и на улицу неспешно выплыл подполковник Зацепа. Сунул в рот спичку. Осмотрелся по сторонам. Его взгляд всего лишь на долю секунды мазнул по старенькому, местами битому «Фольксвагену» Конева, не задержался на нем и сразу двинулся дальше. Однако лейтенант невольно напрягся. После всех предупреждений полковника Крячко ему было немного не по себе.

Зацепа перекатил спичку из одного уголка рта в другой, не вынимая ее, сплюнул на асфальт и, заложив руки в карманы брюк, неторопливо двинулся по тротуару в правую сторону. Его напарник из ресторана не вышел. Темно-синий, поблескивающий в лунном свете «Мерседес», на котором сотрудники ФСБ прибыли в «Апельсин», остался стоять на парковочной стоянке.

– Милая, меня зовут, – подобрался Конев. – Прости. Я перезвоню тебе через пару часов. Люблю тебя. Очень… Да, и тоже скучаю. Пока.

Лейтенант, не глядя, бросил мобильник на пассажирское сиденье «Фольксвагена» и выбрался из салона. Машинально сунул руку под пиджак, проверяя наличие табельного оружия в наплечной кобуре.

Зацепа шел, не оглядываясь. Конев двинулся параллельным курсом по противоположной стороне улицы, дисциплинированно стараясь держаться в тени и не попадая в конусообразный свет уличных фонарей. Подполковник остановился напротив темного арочного проема, бросил взгляд на часы. Лейтенант обернулся. Баранова нигде не было видно. Зацепа нырнул в неосвещенное пространство. Конев поколебался всего секунду, но затем быстро пересек проезжую часть, почти бегом достиг арочного проема и осторожно заглянул внутрь.

В глухом дворике на фоне ряда металлических гаражей стояла черная «Ауди» с погашенными фарами. Подполковник все так же неторопливо приблизился к автомобилю и постучал в стекло со стороны водителя согнутыми костяшками пальцев. Дверца «Ауди» отворилась, и невысокий коренастый мужчина в серой потертой бейсболке выбрался из автомобиля. Протянул руку сотруднику ФСБ, но Зацепа никак не отреагировал на этот жест. Негромко сказал что-то.

Пользуясь окутавшей его темнотой, Конев отважно продвинулся вперед и остановился лишь у противоположной стороны арочного проема. Вжался спиной в прохладную кирпичную стену. Между ним и отслеживаемыми им объектами было теперь не более трех метров. Дворик выглядел пустым и заброшенным. Кроме подполковника ФСБ и коренастого водителя «Ауди» поблизости не наблюдалось ни единой живой души. Теперь лейтенант мог вполне отчетливо слышать разговор между двумя мужчинами.

– …о чем? – презрительно бросил Зацепа и перекатил на зубах изжеванную спичку. – Лосенко что, считает нас какими-то отмороженными гоп-стопниками? Он вообще читал содержимое папки?

– Читал, – коротко ответил мужчина в бейсболке.

– Читал, – эхом повторил Зацепа. – Что ж… Уже неплохо. Выходит, он умеет читать. А вот соображает, судя по всему, хреново… Или я не по-русски выразился? Мне нужна встреча лично с ним, а не с одной из его шестерок. Чего тут непонятного?