– А вторая часть задачи? – поинтересовался начавший проникаться важностью своей миссии Крячко. – Только давай в темпе, мы уже почти на месте, я ведь план-схему Светлораднецка успел неплохо изучить. Там чуть поодаль, на Загородной, есть скверик. Если оттуда просматривается подход к дому Гуреева – так чего больше желать? Ты ставь задачу-то, не отвлекайся.

– Там, на "графских развалинах", наверняка должно остаться что-то, что непременно указывало бы на авторов грядущего разгрома, – Гуров торопливо заканчивал инструктаж. – Оторванный номерной знак, канистра из-под зажигательной смеси с пальчиками, случайно утерянный листок с записями. Найди мне это "что-то" и привези. Почему я в этом уверен? Это маркер для нас. А оставит его внедренка кукловода, "верблюда" моего ненаглядного. Иначе, с точки зрения нашего главного противника, акция лишается смысла! Есть, должен быть в группе гуреевских боевиков контролер с самого верха. Засланный казачок. Потом не забудь – это объявление войны. Это "иду на вы" от Гроба другу Мачо! Так что бандиты должны орать во весь голос, запугивать тех, кто там на Андриевского работает. Запугивать, заметь, а вовсе не убивать! Что-нибудь в смысле, мол, хозяин ваш – говно, хороша, дескать, "крыша", коли вот приехали мы, такие крутые, и учинили вам чернобыльскую аварию. А вот наш шеф – он впрямь крутой! Так, мол, засранцу Мачо и передайте. Делай что хочешь, но получи письменные показания двух свидетелей предстоящего беспредела. Где подобные агитматериалы гуреевских боевиков были бы отражены. Чем красочнее – тем лучше! Вот тогда у нас резко прибавится козырей. Нет, не против кукловода. А против Андриевского, Гуреева, а через них – против Осадчего. Ты что меня в бок тычешь, приехали, что ли?

– Приехали, Лев! – Крячко сбавил скорость, притираясь к невысокой изгороди скверика. – Я все понял. Встречаемся у нас, вечером. На ходу вон под те жиденькие кустики выпрыгнуть сможешь? Смотри, там будка сортирного вида, переворачиваешься в падении, ныряешь за нее, и ни одна зараза ничего не заметит! Даже если пасут, сволочи, хрена они просекут, что тебя в машине нет! Это ты лихо придумал! Сгруппироваться не забудь, ну, пошел!! Удачи, сыщик!

Гурову повезло – Коля Гроб то ли не успел еще, то ли не захотел строить себе особняк в новорусском стиле, как у покойного Шуршаревича. Хотя доходы вполне позволяли. Он просто откупил все четыре квартиры на третьем этаже дома улучшенной планировки, соединил их в нечто единое, равное по площади хорошему спортзалу, сделал евроремонт и зажил в свое удовольствие. Ну, пост охраны в подъезде – это само собой. Да и около дома – чуть не круглосуточное дежурство Колиных "быков". Тем более что почти все остальные квартиры подъезда этой суперэлитной пятиэтажки, выстроенной по спецпроекту, занимали ребятишки Колиной группировки. Они за таким батькой-атаманом, как Николай Гуреев, тоже не бедствовали.

Но в подъезд на машине незаметно не въедешь. Это во дворик особняка, за ворота, за трехметровые стены – шмыгнул кто-то в тачке, и гадай кто. А в нашем случае из машины придется вылезти. Явить миру свою физиономию.

Кроме того, напротив элитного бандитского гнездышка, на другой стороне Загородной улицы, стоит самая обычная девятиэтажка. А около нее – несколько скамеек, на одной из которых Лев Гуров мерз целых три часа этого зябкого, сырого воскресенья.

Терпение – одна из профессиональных добродетелей сыщика. Оперативник должен уметь ждать. Гуров умел.

Он сидел на скамейке вполоборота к дому Коли Гроба и еще раз проверял себя: нет ли в его рассуждениях ошибки?

Мысль стравить Осадчего с одним из двух его главных подопечных была той самой, с какой он вчера провалился в сон. После сегодняшнего звонка она стала оформленной, полнокровной, превратилась в конкретный план. И вот он здесь. Ждет визита Осадчего к Николаю Гурееву.

А если тот не появится? Да, страховать акцию Гроба будет именно Олег Иванович. Но! Появляться средь бела дня на квартире известного всему городу мафиози?! И кому – главному борцу с оргпреступностью? Это же нонсенс! Проще назначить встречу на нейтральной территории или вообще ограничиться телефонным звонком.

Да вот ничего подобного. Именно так, предельно нагло, на грани фола будет действовать умный и нетрусливый ссученный мент.

По телефону неплохо бы, но ситуация требует совместных действий – это раз. Телефон может быть на прослушке. У Осадчего в ГУВД наверняка есть конкуренты и недоброжелатели – это два. Вызвать Николая на встречу еще куда-нибудь? Не пойдет на это Коля Гроб. Заподозрит ловушку, провокацию. Послать кого-нибудь вместо себя? Из доверенных лиц. А есть в таких делах доверенные лица?

Но директива на проведение акции, на ее прикрытие получена с самого верха. Теневого верха. От режиссера грандиозного светлораднецкого спектакля. Ее надо не просто выполнить, а выполнить хорошо. Кто сможет проконтролировать Гуреева? Кто, по большому счету, отвечает за успех налета Колиных боевиков на спиртозавод в Усть-Гусельской? Он, Осадчий. Вот вчера пустил дело, считай, на самотек, а в результате грубая ошибка, в которую наверняка вцепится московский хлыщ с ледяными глазами. Так что сегодня – работа над ошибками.

С другой стороны, думал Гуров, продолжая по давней привычке размышлять за противника, появление Осадчего здесь настолько маловероятно, вроде как святого отшельника в борделе, что такая возможность просто никому не шарахнет в голову. Это ж надо сильно об асфальт ею приложиться, чтобы до подобного додуматься.

Или обладать оперативным опытом и воображением полковника Гурова.

Так что придет. Никуда не денется!

Не делся.

Гуров поглядел на часы. Все правильно, акция пошла полным ходом. А Крячко, по раскладке времени, должен быть приблизительно в получасе езды до станицы.

Теперь Гуров ждал, когда подполковник Осадчий покинет гостеприимный кров Николая Гуреева. К полудню ветер с юга разогнал туман, впервые за все время, которое он пробыл в Светлораднецке, Лев увидел робко выглянувшее из-за низких облаков солнышко. Пусть оно как выглянуло, так сразу и спряталось, но Гурову стало теплее. Кроме того, начинало работать боевое возбуждение, адреналиновый выброс. Да, наконец, просто хорошее предзнаменование – увидеть солнце среди этой гниловатой хмари.

Пора! Фырча мотором, бежевая "Тойота" с Олегом Ивановичем Осадчим вырулила со стояночки около бандитского подъезда. Попутного ветра, господин подполковник! До скорой, но навряд ли приятной встречи!

Гуров встал со скамейки, к которой, как ему казалось, он уже накрепко примерз, основательно размял закоченевшие мышцы, сделав несколько незаметных со стороны движений из арсенала кубинского спецназа.

"Не царское это дело, налетчиков хватать. А оперу-важняку на шестом десятке "наружкой" вульгарной заниматься, – подсмеиваясь над собой, Лев двинулся к подъезду.

– Кто-о-о? Кого-о-о?! – У бритоголового гоблина, развалившегося в холле первого этажа, челюсть отвисла чуть не до пупа. Смотрел себе человек крутую порнушку по видюшнику, а тут нате вам! Явление придурка ненормального!

– Какого тебе Николая, вошь ты лобковая?! Какой, на хрен, полковник? – Гоблин даже не накручивал себя, он был искренне возмущен. Не сказать, конечно, что до глубины души. За полным отсутствием последней.

– Ты, дебил, меня не раздражай, – очень спокойно произнес Гуров, – а то больно сделаю. Вон пультик у тебя на столе. Набери код Гуреева, потом дай микрофон мне. Я с Гробом сам пообщаюсь. Шевелись, животное!

Часто случается, что природа наделяет человека лишней силушкой за счет ума. Гоблин у пульта был яркой иллюстрацией этого нехитрого тезиса. Иначе, повнимательнее поглядев на странного посетителя, в глаза его заглянув, выполнил бы гуровский приказ как миленький. А так...

Телодвижения в стиле Чака Норриса хороши в боевиках. Да и то если хоть чуточку ногами дрыгать умеешь. Причем не нарвешься при этом на того, кто умеет кое-что куда посерьезнее.