– Вы просто не представляете, как я вам благодарна за вмешательство, – тем временем говорила блондинка своим красивым контральто. – Ну почему я такая несчастливая? Мне никогда не везет с мужчинами, – стала жаловаться она. – С кем бы я ни пыталась познакомиться, они оказываются или подлецами, или альфонсами, или пьяницами. В каком агентстве или на сайте знакомств ни зарегистрируюсь, постоянно ко мне липнут всякие негодяи. Вот и Борис Глебович такой же! Казалось бы, интеллигентный должен быть человек – художник! А какой свиньей оказался.

Блондинка глубоко и скорбно вздохнула, от чего ее большая и красивая грудь в глубоком декольте платья волнующе колыхнулась.

– Думаете, что я пошла с ним в ресторан, чтобы на халяву поужинать? – спросила она скорее у себя, чем у шатена. – Да у меня у самой свободных денег полно! Я и сама какой хочешь ужин на двоих оплачу в самом дорогом ресторане Москвы, не то что Коломны. Мне ведь главное что? Чтобы мужчина был вежливый, внимательный, непьющий, чтобы он видел во мне свою вторую половинку, а не предмет для…

Женщина вдруг замолчала и снова тихонько грустно вздохнула, помолчала минуту, а потом сказала:

– Вы уж меня простите, что я тут плачусь перед вами. У вас и без меня своих проблем, наверное, хватает. Но уже так наболело, так наболело. А вы прямо герой! Не побоялись за меня заступиться. Кто же знал, что это быдло станет кулаками размахивать? Простите меня, ради бога.

– За что же мне вас прощать? – внезапно улыбнулся шатен, и лицо его при этом, и без того симпатичное, стало еще интереснее, даже красивое. – Наоборот, я небеса должен благодарить, что они таким случайным, хотя и не очень приятным образом, нас познакомили. Все, что ни делается, делается к чему-то… К чему-то хорошему. Не так ли?

Блондинка сначала удивленно, а потом и с любопытством посмотрела на шатена и согласилась.

– Да. Наверное, вы правы. Меня зовут Диана, – представилась она. – А вас?

– А я Адам, – протянул руку шатен.

Женщина ответила на рукопожатие и скромно улыбнулась, но сказать в ответ ничего не успела. К ним подошел администратор.

– Прошу прощения за инцидент, – с самым серьезным видом сказал он, глядя на шатена. – Мы принесем ваш заказ заново. Пересядьте вот за тот столик. Тут нужно немного убрать. – Он чуть повернулся и посмотрел на уборщицу и официантку, которые стояли рядом с ним.

Администратор немного помолчал, пристально вглядываясь в лицо клиента. Не видя на нем сердитого или недовольного выражения, он покосился и на блондинку, потом спросил:

– Я надеюсь, что к администрации и к обслуживанию у вас нет никаких претензий?

– Нет, претензий к вашему заведению у меня нет, – ответил мужчина и, когда администратор удалился, обратился к женщине: – Диана, вы ведь не собираетесь уходить прямо сейчас? Если, не против, то мы продолжим наше знакомство. Мне очень понравилось, как нежно и заботливо вы прикладывали лед к моей боевой ране. – Шатен снова улыбнулся.

– Нет, я не против, – немного смутившись, ответила блондинка. – Но только тогда позвольте мне самой оплатить наш с вами ужин. В качестве компенсации причиненного ущерба. – Она нежно, кончиком пальца прикоснулась к синяку. – Это ведь из-за меня все так получилось. Иначе я не соглашусь на дальнейшее продолжение знакомства, – поспешно добавила она.

Шатен с прискорбным видом вздохнул и, взяв руку блондинки, в которой она все еще держала салфетку со льдом, поднес к губам и, поцеловав, нехотя ответил:

– Согласен. Но только ради того, чтобы вы, Диана, оставались подольше рядом со мной в этот замечательный и наверняка судьбоносный для нас обоих вечер.

Уже много позже, когда высокий шатен отвез Диану в гостиницу, в которой она остановилась, женщина, поднявшись к себе в номер, позвонила по телефону и сказала тому, кто ей ответил:

– Привет, мой хороший. Надеюсь, что ты не очень скучал, пока меня не было рядом с тобой? – Услышав ответ, звонко рассмеялась. – А теперь я расскажу тебе, как я замечательно провела сегодняшний вечер.

Нина не позвонила Шурику и следующим вечером, и после. Шурик звонил ей, пытаясь выяснить, что произошло, но та скидывала и не перезванивала. Но зато написала ему целых два сообщения. В первом она сказала, что пока не может с ним говорить, и просила не звонить, а во втором дала понять, что приедет домой через пару дней и тогда все расскажет. Последняя эсэмэска несколько успокоила Шурика, но все равно он эти два дня прожил в ожидании чего-то нехорошего. Чего-то, что изменит всю его дальнейшую жизнь.

Нина появилась в их квартире только утром третьего дня, когда Шурик совсем отчаялся ее дождаться. Перед этим он весь вечер и всю ночь пытался дозвониться до жены, но она снова выключила телефон. Шурику оставалось только одно – ждать и надеяться, что Нина объявится сама.

Она и объявилась. Ворвалась в квартиру как ураган и, не глядя на Шурика, словно его и не было вовсе, сразу же помчалась на второй уровень, где у Белокуровых была спальная зона. Рывком вытянув чемодан из раздвижного шкафа-купе, она открыла его и стала скидывать внутрь свои вещи, срывая одежду с плечиков и сгребая все, что ей попадалось под руку с полок.

– Нина, что случилось? Где ты была и почему… – Шурик застыл на лестнице как вкопанный. Он настолько растерялся от увиденной им картины, что забыл все, что хотел спросить, и стоял, потрясенный и ошарашенный.

– Ну, что ты встал как соляной столб? – Нина повернула к Шурику раскрасневшееся и пылающее гневом лицо. – Ухожу я от тебя, юродивый. У-хо-жу, – зло по слогам выговорила она и снова начала собирать вещи. – Надоел ты мне со своей приставучей любовью, со своей моралью, со своим пивным животиком! Надоел! – кричала она. – Уроды! Все вы, мужики, уроды! И дружок твой Сашечка Анохин, такой же, как и все, – урод! Я ему верила, я ему всю себя отдала, все для него делала! А он, гад, решил меня кинуть. Бросить меня решил! Ну что ты смотришь на меня своими телячьими глазами? – вызверилась она на Шурика. – Не знал, что я с Анохиным встречаюсь, что мы с ним любовники? Да откуда тебе было знать-то! Ты дальше носа своего курносого ничего не видишь!

Нина швырнула в чемодан очередную тряпку и вдруг, всплеснув руками, резко села на пол возле кровати. Слезы полились у нее из глаз ручьями. Тушь черными потоками потекла по раскрасневшимся щекам. Она взвыла, как дикая волчица, подняв голову вверх, а потом, закрыв лицо руками, стала беззвучно рыдать, сотрясаясь всем телом. Шурик растерянно смотрел на нее и молчал. Ему очень хотелось сесть рядом с ней и, обняв за плечи, утешить. Расцеловать ее заплаканное лицо, покачать на руках, как неразумное малое дитя. Но он боялся. Боялся приблизиться к ней, боялся прикоснуться. Он чувствовал, как от нее исходит волна ненависти к нему, а потому и боялся.

– Это все правда, что она говорит.

За спиной Шурика раздался голос, но Белокуров даже не оглянулся. Он узнал этот голос. Он принадлежал одному из оперативников, которые беседовали с ним пять дней назад. Шурик попытался вспомнить лицо этого оперативника, но не смог. Оно и понятно, что не смог. Это проклятие неузнавания лиц всегда было и будет с ним. Но зато он помнил имя сыщика. Это имя называл второй оперативник. Станислав – вот как звали человека, который сейчас стоял за спиной у Шурика.

Нина тоже услышала незнакомый мужской голос и, отняв руки от лица, испуганно вскочила на ноги. Глядя на Крячко затравленным взглядом, она попятилась и, наткнувшись на кровать, села на нее.

– Что же вы, Нина Ивановна, замолчали? – спокойно и даже чуть насмешливо спросил Станислав. – Раз уж начали говорить правду, так говорите ее до конца. Мне кажется, что Александр Белокуров должен ее знать, эту правду. Скажите ему, что познакомились с Анохиным еще тогда, когда он отбывал срок в колонии. Вы ведь нашли друг друга по интернету?

Нина молчала и теперь уже не испуганно, а зло смотрела то на оперативника, то на Шурика.