Самолет в Сочи, как узнал Лев Иванович, должен был отправляться только в двенадцать ночи, и потому времени собраться у него был вагон с тележкой в придачу. Поэтому, заказав авиабилет, Гуров, как и договорился с Крячко, отправился вместе с ним на Петровку принимать дело об убийстве Данилиной.

– Три месяца прошло, а они, я так понял из разговора со следователем, ни на шаг не продвинулись, – сетовал Станислав. – Дело глухое, как мне доложили.

– А то ты не знаешь, что все дела, которые к нам попадают, по факту считаются глухарями, – усмехнулся Лев Иванович.

– Так-то оно так, как ты любишь говорить, – согласился Крячко, – только вот отчего-то нам ведь удается их распутать. Просто они не там ищут. – Крячко припарковал машину возле знаменитого на всю Москву, да и на всю страну здания.

– Ну, вот сейчас и посмотрим, там или не там. – Гуров вышел из машины и, одернув полы пиджака, поправил узел галстука.

– Ты хоть пуговицы расстегни и галстук сними – жарко ведь, – посоветовал, глядя на него, Станислав.

Лев Иванович молча отмахнулся и вошел в прохладный вестибюль Главного управления по уголовным делам города Москва. Костюмы Гуров носил с бо́льшим удовольствием, чем форму. В форме он чувствовал себя неуютно, особенно если приходилось встречаться со свидетелями. Люди, которые, по идее, должны были доверять человеку в форме, отчего-то пугались или чувствовали себя скованно, если полицейский был в форменной одежде. Пиджак же – другое дело: вызывал уважение и настраивал на деловой разговор. Давняя привычка Гурова носить костюм, а не форму, сформированная еще с молодости и первых лет службы, оставалась неизменной даже теперь, когда многие оперативники переходили на более удобную современную одежду – джинсы, куртки.

Узнав у дежурного необходимую информацию, Гуров и Крячко вошли в небольшое помещение, практически не отличавшееся от их кабинета ни обстановкой, ни расположением окон. Навстречу им из-за одного из трех столов поднялся совсем молоденький лейтенантик. Он протянул руку и с серьезным выражением лица представился:

– Демченко Денис. А вы, как я понял, те самые знаменитые Гуров и Крячко из главного управления?

– Интересно, и чем это мы знаменитые? – улыбнулся Лев Иванович, крепко пожимая руку оперативника.

– Ну, хотя бы тем, что именно на примере ваших расследований у нас в академии учили многим криминалистическим моментам – как вести допрос, как замечать незаметное, как рассмотреть невидимое… – начал перечислять с серьезным видом Демченко.

– Ага, – перебил его Крячко и продолжил: – Как впихнуть в отчет невпихиваемое, и каким образом заставить свидетелей рассказать то, что они видели на самом деле, а не то, что им показалось.

– Нет, про отчеты нам ничего не говорили… – внезапно смутился лейтенант.

– Да и ладно, не говорили, значит, и не говорили. Только вот ты, Демченко Денис, скажи нам, где найти Заковряжина. Он нам должен передать документы по делу об убийстве гражданки Данилиной Галины Владимировны.

– А это дело теперь не у Сергея Ильича, а у меня, – ответил Демченко и с горечью сказал: – Месяц назад, когда стало ясно, что дело это – висяк, мне его и спихнули. Заковряжин стал ныть, что у него и так глухари по всем ветвям сидят, и предложил передать дело мне. Мол, молодой, пусть побегает, поищет, а не найдет, так с него и взятки гладки – неопытный.

– Хитер, Ильич, хитер, – в свою очередь усмехнулся Крячко. – Так и что? Ты чего-нибудь за месяц накопал?

– Да нет, застопорилось дело, – покачал головой Демченко. – Сейчас я вам все расскажу и покажу. – Лейтенант порылся в сейфе и вынул из него толстую папку. – Вот, смотрите. – Он начал вынимать из папки разные фотографии и развешивать их на специальной доске. – Двадцать восьмого января в дежурную часть позвонил мужчина и сообщил, что его жену убили. Выехавшие на место происшествия эксперты обнаружили в спальне тело женщины, лежащей поперек на кровати, лицом к окну. Окно было целым, шторы раздвинуты, форточка открыта. Ноги жертвы при этом оставались на полу, что говорило о том, что в женщину выстрелили в тот момент, когда она открывала форточку, чтобы проветрить помещение.

– В какое время суток было совершено убийство? – уточнил Гуров.

– Вечером, часов в одиннадцать, если говорить точно, – ответил Демченко. – Но свет в комнате горел, и женщину было отлично видно. Скорее всего, снайпер специально ждал удобного момента, чтобы произвести выстрел.

– Снайпер?

– Да, стреляли с расстояния в сто тридцать метров из дома напротив. Вот, – лейтенант протянул Гурову и Крячко листы бумаги, – это заключение баллистической экспертизы.

– Место, откуда стреляли, установлено точно? – спросил Гуров, пока Станислав просматривал отчет.

– Точно до миллиметра, из окна квартиры на седьмом этаже, – кивнул Демченко. – Место выбиралось с учетом отклонения полета пули. Наверняка тут действовал специалист, а не простой любитель пострелять.

– Я смотрю, – Станислав передал отчеты обратно Демченко, – ни одной гильзы в квартире, откуда был произведен выстрел, не нашли.

– Ни гильзы, ни вообще никаких следов не было обнаружено, кроме следов от сошки.

– Что значит сошки? – не понял Крячко.

– Это приспособление такое у охотников и спортсменов стрелкового спорта – сошка или тренога. Ее устанавливают, когда нужно долго пристреливаться стоя и чтобы уменьшить отдачу от выстрела в плечо. Карабин «Тигр-9» – это ведь модифицированная СВД – снайперская винтовка Драгунова, отдача от нее та еще! – пояснил Демченко.

– А ты знаток, я посмотрю, – одобрительно хмыкнул Крячко. – Вот и будешь дальше вместе со мной в паре искать этого снайпера.

– С вами в паре? – удивился Демченко. – А как же…

– А за полковника Гурова, – хохотнул Крячко, – можешь не переживать, он у нас в Сочи загорать поедет, а для этого ему напарник не нужен.

– Станислав, как тебе не стыдно молодых оперативников обманывать, – с недоуменным видом покачал головой Лев Иванович. – Скажите, Денис, а вот интересно – от сошки следы нашлись, а сам стрелок, он, что же, в воздухе летал?

– Ну, тут все было придумано хитро, – наконец-то улыбнулся серьезный лейтенант. – По всей видимости, чтобы не оставлять следов, стрелок воспользовался полиэтиленовой пленкой. Ею он застелил практически весь пол в квартире, а потом аккуратно свернул и унес с собой. При этом, скорее всего, работал он в перчатках и в шапке, потому как наши спецы не нашли ни одного волоска и ни одного отпечатка пальчика, не говоря уже об отпечатках обуви. Спец работал, однозначно, – подвел итог Демченко.

– А что со свидетелями? – поинтересовался Гуров.

– Опросили всех жильцов дома сверху донизу, никто ничего подозрительного не видел и не слышал.

– А чья это квартира, из которой стреляли? – спросил Крячко и зашуршал бумагами. – Ага, вот – нашел. В ней проживала некая Вероника Алексеевна Барская. Старушка умерла полгода назад, ее сын оформлял в то время квартиру на свою дочку – внучку Барской Ирину. Квартиру сдавал посуточно. Ключи по его звонку давала соседка – Перцева Людмила Федоровна. Последней, кто брал ключи, была девушка – студентка Оксана. С ней говорили? Что-то я не вижу никаких показаний от этой Оксаны.

– Приходько ее фамилия, – покусывая нижнюю губу, ответил Демченко. – Я с ней разговаривал на днях, но объяснение брать не стал. Да и не было ничего в этом случае стоящего. Девушке нужно было просто где-то переночевать, она с родителями поссорилась, а к подруге идти не хотела. Вот и решила снять на сутки квартиру.

– Ключики не теряла? – нахмурился Крячко.

– Нет. Я с ней обстоятельно поговорил, – уверил оперативников Демченко.

– Ну, а как с самим карабином? Что-то об оружии узнали? – поинтересовался Лев Иванович.

– Была бы гильза – узнали бы больше, – пожал плечами оперативник, – а так… В общем, проверяли владельцев карабинов по Москве и Подмосковью. Правда, не всех еще успели. Но и тех, кого проверили, исключили. Есть предположение, что полуавтомат куплен в другом регионе. И кстати! – вдруг что-то вспомнив, воскликнул Демченко. – Когда я разговаривал с бывшим супругом убитой, то выяснилось, что и у него есть точно такой же карабин. Сразу его почему-то не проверили, – недоуменно пожал он плечами. – Но я буквально недели полторы назад на него вышел и поговорил, правда, по телефону. Так вот, он утверждает, что карабин у него всегда в сейфе стоит, как и положено – в чехле. Сейф заперт, ключи от сейфа постоянно при нем. Он с карабином даже на охоту в марте ходил. И на время убийства бывшей супруги у него есть алиби – он в Краснодаре тогда на дне рождения одного из друзей был, и в Москву к одиннадцати часам никак бы не смог попасть.