Оказалось, что он лежит в комнате, очень похожей на больничную палату. Свет шел из окна, расположенного сбоку от кровати. Гуров повернулся, пытаясь лучше осмотреть помещение, в котором оказался, и неловко оперся о правую руку. Тут же тело пронзила резкая боль, и оперативник застонал. Тут же дверь палаты открылась и в палату заглянула сестра в белом халате.

– Вы очнулись? – воскликнула она. – Это замечательно! Сейчас пойду позову Аркадия Юрьевича.

И она скрылась, но только затем, чтобы спустя несколько минут вернуться с солидным человеком средних лет, в очках, со стетоскопом на груди. Без сомнения, это был врач.

– Ага, вот мы и очнулись! – бодро воскликнул он. – Это замечательно! После операции вы могли пролежать без сознания еще сутки… Давайте знакомиться: я ваш лечащий врач, Асташкин Аркадий Юрьевич.

– Очень рад знакомству, Аркадий Юрьевич, – отвечал Гуров. – Скажите, а сколько времени прошло с того момента, как меня к вам доставили?

– Вас привезли позавчера ночью. Получается, около полутора суток.

– И что, мне делали операцию?

– А как же? Без нее я бы не смог извлечь пулю, которая застряла у вас в плече. Да, была операция, и довольно сложная…

– А где пуля, которую из меня достали? – воскликнул Гуров.

В волнении он даже попытался встать, но снова сморщился от боли и был вынужден опуститься на кровать.

– Вы реагируете в точности как ваш коллега капитан Никитин, – заявил доктор Асташкин. – Он тоже вначале спросил, как вы себя чувствуете после операции, а потом – где пуля.

– И что вы ответили капитану Никитину? – спросил Гуров, усмехнувшись.

Доктор пожал плечами.

– А что я мог ему ответить? – сказал он. – Я ведь не первый день имею дело с ранеными полицейскими или жертвами бандитских нападений. И всегда у меня спрашивают: «А где пуля, излеченная из раненого?» Я знаю, что подобные предметы называются «вещественные доказательства» и их надлежит бережно хранить. Вот и вашу пулю я сохранил, не сомневайтесь.

– И где же она теперь? – продолжал допрашивать врача Гуров.

– Разумеется, у капитана Никитина, – отвечал эскулап. – Он ее сразу забрал. Сказал, что… Да вот и он сам. Можете у него все спросить.

Действительно, в этот момент в палату вошел капитан. В руках он держал пакет, из которого торчала большая гроздь бананов. Лицо капитана выражало озабоченность, даже тревогу.

– Лев Иванович, вы очнулись! – воскликнул Никитин, и его лицо озарилось радостью. – Меня уже и генерал Кашкин спрашивал, что с вами, и другие офицеры интересовались. Как вы себя чувствуете?

– Как свежий овощ на грядке, – отвечал Гуров. – Бодр, весел и готов к действиям. Вот сейчас доктора меня еще немного подлатают и, надеюсь, выпишут.

На эти слова сразу отреагировал доктор Асташкин.

– О выписке в ближайшие дни не может быть и речи, – заявил он. – Вам надо восстанавливаться как минимум неделю. Ведь пуля не просто застряла у вас в плече – она вошла в кость, пришлось ее оттуда извлекать. Так что вы у нас еще побудете.

– Вот как? – озадаченно спросил сыщик. – Это меняет дело. В таком случае, доктор, вынужден вас просить оставить нас с капитаном наедине. Нам нужно срочно провести совещание.

Доктор пожал плечами, сказал:

– Хорошо. Но не задерживайтесь. Мне необходимо вас осмотреть и назначить курс лечения.

Врач с сестрой вышли.

– Садись вот сюда, ближе к кровати, капитан, – сказал Гуров. – Доставай блокнот и готовься записать мои указания. Потому что теперь на тебя ложится вся тяжесть дальнейшего расследования.

– Хорошо, Лев Иванович, я сейчас все запишу, – отозвался Никитин. – Но вы сначала хоть немного расскажите о том, что произошло позавчера. Как вы оказались на крыше этого гаража? С кем вели перестрелку?

– Хорошо, давай я сначала тебе все расскажу, – сказал сыщик. – Это напрямую связано с нашим расследованием. Значит, слушай: на крыше того гаража я оказался потому, что попал в засаду. А попал я в нее, потому что наш противник оказался еще хитрее и опаснее, чем я думал. Мне устроили элементарную подставу, мнимое ограбление машины. А затем так называемый грабитель привел меня в место, где ждал убийца. Хорошо, что я догадался залезть на крышу гаража, – иначе он бы не промахнулся.

– Значит, в вас стрелял тот человек, которого мы ищем? – спросил Никитин. – Тот, кто убил Кармановых, а затем Крапивина и Дружкова?

– Да, я уверен, что это он, – кивнул Гуров. – Видимо, каким-то образом убийца узнал, что я иду по его следу, и решил сработать на опережение – устранить опасного сыщика, то есть меня. Конечно, нужно окончательно убедиться в том, что это тот же самый убийца. Для этого нужно отдать на экспертизу пулю, которую доктор извлек из моего плеча, и сравнить ее с пулями, которые мы нашли на местах предыдущих убийств.

– А это уже сделано, Лев Иванович! – воскликнул Никитин. – Я еще вчера отдал пулю нашим экспертам и сегодня утром получил их заключение. Это пуля, выпущенная из пистолета «Люггер» с глушителем. Но вы еще не назвали мне имя убийцы. Если вы догадались, кто убил людей в селе Большие Копены, значит, вы знаете и того, кто вчера в вас стрелял. Кто это?

– Сейчас скажу, – пообещал Гуров. – Но сначала запиши задание. Я ведь тебе говорил, что собирался ехать в Нижний Новгород? Вот, теперь из-за этой пули я туда долго не смогу поехать. Между тем побывать в Нижнем совершенно необходимо. Значит, ехать придется тебе. Вчерашний билет уже пропал, а завтрашний можно переделать на послезавтра. Да, и вот тебе адрес гостиницы, где я думал остановиться. А чуть позже я тебе продиктую фамилии людей, с которыми нужно будет в Нижнем повидаться.

– Хорошо, я поеду, – пообещал Никитин.

– Тебе надо будет встретиться с руководителями тамошнего отделения Союза предпринимателей, – инструктировал его сыщик. – В день, когда были убиты Кармановы, они проводили какую-то конференцию. Надо установить – причем твердо установить, с именами свидетелей, – присутствовал ли на этой конференции гражданин Заикин Игорь Петрович.

– Так вот оно что! – воскликнул капитан, да так громко, что тут же испугался – не слышал ли кто в коридоре. – Значит, это Заикин?!

– Я не говорю, что это он все убийства совершал, – ответил сыщик. – Пока я его только подозреваю. А для того, чтобы мои подозрения превратились в уверенность, тебе нужно съездить в Нижний. И «пробить» еще одну дату – 24 августа. В этот день, как ты помнишь, был убит Крапивин. И на эту дату у Заикина также имеется алиби – он якобы снова ездил в Нижний, чтобы встретиться с бизнесменом Олегом Федоровым. Это утверждение тоже требует проверки. А еще я через Главк сделал запрос о пребывании гражданина Заикина в США. Теперь будем ждать ответ. А пока надо за Заикиным установить наблюдение. Если это действительно он в меня стрелял, то он, стало быть, боится, что мы к нему близко подобрались. И может скрыться за границу. Надо установить за ним наблюдение и, если он попробует сбежать, тут же связаться с руководством Главка. А там уже лежит указание пограничникам, что этого гражданина при пересечении границы необходимо задержать. Ты все успел записать, капитан?

– Да, все ваши поручения записал, Лев Иванович, – ответил Никитин. – Все будет исполнено, я вам обещаю!

– Да уж постарайся, капитан, – попросил Гуров. – Теперь все от тебя зависит. Я, как видишь, временно выбыл из строя. На тебя вся надежда!

– Постараюсь не подвести вас, Лев Иванович, – торжественно пообещал Никитин. – А вы поправляйтесь, набирайтесь сил. Фрукты вон ешьте. Я ведь заранее с доктором посоветовался, узнал, что вам купить. Здесь в пакете все полезное, все по его рекомендации, ничего вредного нет.

– Ладно уж, иди! – сказал ему Гуров. – Для меня самым полезным станет твой доклад из Нижнего.

Выйдя из больницы, капитан сел за руль машины и поспешил в Управление, где направился прямиком к генералу Кашкину.

– Я только приехал из больницы, где лежит Лев Иванович Гуров, – торжественно объявил Никитин Алевтине Георгиевне, секретарше генерала. – И мне нужно передать Виктору Игнатьевичу поручения полковника.