Наверняка не знает, решил Гуров. А ведь она пела тогда, на сцене была и должна была видеть. Он во время своего последнего визита проверял. Со сцены столик Полунина хорошо просматривается, видно даже, с кем клиент там сидит.

– А с кем он сидел, когда вы пели?

– Ни с кем… Один и очень угрюмый.

– Даже это было видно? Что угрюмый?

– А я присматривалась, – вызывающе ответила Незнамова. – Я девушка одинокая, а он мужчина с положением и весь из себя приличный. Может, я на него глаз положила… Может, присматривалась, чего это он весь вечер один как сыч…

– И к нему никто не подходил?

– Не-а, – помотала она головой. – Я потом ушла со сцены, а спустя минуту девки в визг!

– И что, многие на этого вашего клиента среди персонала клуба глаз положили? – снова решил попытать удачу Гуров.

– А им запрещено! Один раз неосторожно улыбнешься и вылетишь оттуда.

– Им? А к вам это не относится?

– А я на особом положении, я не сотрудник, не персонал. Я там пою… И имею право… Чего хочу, на то и имею право… Особенно когда мужик – конфетка…

Гуров размышлял и поэтому упустил важный момент, когда пьяная Незнамова решила перейти к активным действиям. Он даже не понял, когда девушка успела сползти с дивана и оказаться у его коленей, и Лев чуть не облился от неожиданности чаем, увидев плотоядную ухмылочку на пьяненьком лице девушки.

– Че ж ты, полковник, робкий какой? – промурлыкала Незнамова.

– Тихо, тихо, тихо! – закрутился Лев в кресле, ища, куда поставить чашку и одной рукой уже начиная отдирать от себя пьяную девушку. – Спокойно!

Ему наконец удалось подняться, и он, подхватив Незнамову под мышки, усадил ее снова на диван.

– Что, испугался? – вдруг спросила она почти трезвым голосом и добавила с сарказмом: – Ладно, не бойся, не изнасилую. Думаешь, совсем девка с ума спрыгнула. На первого попавшегося мужика лезет. Ну и лезу…

– Это очень плохо, когда вот так неразборчиво… – начал было выговаривать ей Гуров, но она его перебила:

– Я его любовницей была. Давно, год назад. Для него давно, потому что он с тех пор перебрал таких, как я, много. А для меня…

– Ты? – Гуров замер. – Любовницей? Ты была любовницей Полунина?

– Да, Пашкиной игрушкой, – горько усмехнулась девушка. – Играть он умел. Хорошо умел. Игрушки были довольны. Какие он слова знал, как умел внимание оказывать, особенно когда завоевывал, когда подкатывал. Роскошный мужик. И целоваться умел… Но вам ведь не это интересно?

– И это тоже, – Гуров отметил, что Незнамова снова, обращаясь к нему, перешла на «вы». – Это тоже важно, для составления его психологического портрета. – Значит, Полунин был просто бабником?

– Он не был просто бабником, он был феноменальным бабником. Хотя в последнее время, правда, остепенился. Раньше у него чуть ли не каждые полгода была новенькая, а то и не одна. А вот за этот год… пожалуй, была у него одна. Может, он влюбился, а, полковник? Вы, мужики, разве не влюбляетесь в конце концов в кого-то из своих любовниц? Не бывает у вас такого?

– У меня не бывает любовниц, я однолюб, – возразил Гуров. – Так ты знаешь, кто был любовницей Полунина?

– Знаю. Я ж от ревнивости на стену лезла… выследила. Вы думаете, что этот таможенник так просто к его столу подходил? Большой начальник, а тряпка! Он, как напьется, все лезет… лез к Пашке просить, чтобы он его жену в покое оставил.

– Ергачев? Тот человек, кто подходил к столу Полунина, когда тот умер?

– Ну что? – Крячко пожал руку Гурова, с интересом вглядываясь в его глаза.

Они встретились утром возле «Занзибара», не заезжая к себе в Управление. Орлов освободил обоих офицеров от участия в ежедневных утренних планерках, но докладывать о ходе расследования велел все равно ежедневно. Как правило, это происходило вечером. Поздним вечером…

– Ты знаешь, – усмехнулся Лев, – а ведь мы не зря Незнамову так искали!

– Она хоть жива?

– Да жива, жива! И неплохо поживает. Веселится! Правда, копнул я поглубже, а там… Если коротко, то примерно год назад она тоже была любовницей Полунина.

– Тоже? – ухватился Крячко за произнесенное другом слово. – Значит, следует так понимать, что покойный был еще тот ходок. Ясно, ясно! Скоро я начну заключать пари, что Полунина убила именно женщина.

– И это еще не все. Незнамова много интересного рассказала про это вот заведение, – кивнул на вывеску Лев. – Тут ведь фактически рядом бордель. Только в завуалированной форме.

– Удивил, – хмыкнул Крячко. – Масажистка, которая работала в ту ночь с Полуниным, и так раскрыла глаза на все это хозяйство.

– Только она тебе не раскрыла глаза на один любопытный факт, – улыбнулся Лев. – Владелец клуба Олег Васильевич Баринов является также и владельцем тренингового центра «Клеопатра». Так что все это хозяйство его. Это он наладил такое закрытое заведение для нуждающихся мужчин с тугим кошельком.

– При желании, – задумчиво произнес Крячко, – он мог организовать убийство Полунина. Уж он-то тут все знает досконально. Мог организовать отравление так, что комар носа не подточит. И в помощники взять себе любого или любую из преданных ему.

– Если у него есть мотив, – напомнил Гуров.

– Ну, мотив нам отыскать придется. Пошли, время уже девять.

Невысокая молодая женщина встретила гостей на лестнице. Гуров сразу отметил, насколько тщательно продуман внешний вид управляющей «Клеопатры». Годы совместной жизни с театральной актрисой не прошли даром, и сыщик давно научился понимать язык одежды, косметики, жестов, положения тела. Жизнь, особенно жизнь публичная, или бизнес, когда ты продаешь услуги и работаешь на клиента, – она тот же театр. Товар можно пощупать руками, оценить цвет, фактуру, изящество линий или функциональную полезность, удобство, дизайн. А услугу руками не пощупаешь. Даром или недаром затрачены деньги, ты понимаешь уже потом. Есть всегда определенный риск при покупке услуги.

Директор центра Алиса Сергеевна Барчевская не была красавицей в полном смысле этого слова. Вполне ухоженное и выдержанное в тренажерных залах тело, профессиональный макияж, одежда, выгодно подчеркивающая довольно красивые формы. Все в этой женщине будило воображение, наводило на мысли не о совместном походе в театр или на концерт, а об интиме, где-то в подреберье начинал возиться и поводить чутким носом и таращиться блестящими глазками бесенок.

– Здравствуйте, – бархатным голосом приветствовала гостей Барчевская. – Это вы из полиции мне звонили?

– Да. – Сыщик неожиданно для себя боднул головой воздух и представился: – Полковник Гуров, Лев Иванович. Это мой помощник, Станислав Васильевич Крячко.

– Любопытно, чем наш центр мог заинтересовать высокопоставленных офицеров из самого министерства, – улыбнулась уголками губ женщина. – Прошу вас за мной, господа.

Гуров оглянулся на напарника и пошел следом за Барчевской вверх по лестнице. Крячко, одарив друга ехидным взглядом, последовал за ними.

– Прошу вас. – Управляющая на правах хозяйки кабинета повела рукой, приглашая на выбор сесть в глубокие кресла или на мягкий белый диван.

Сыщики, не сговариваясь, расселись в креслах, а хозяйка, изысканно выгнув спину, мягко опустилась на край дивана, сложив ладошки на коленах стопочкой. Легкий взмах длинных, явно наращенных ресниц, легкая полуулыбка и все тот же чуть насмешливый взгляд.

– Атмосфера вашего заведения, конечно, располагает к иным разговорам и мыслям, – с галантной шутливостью начал Гуров, – но, увы, мы пришли по вопросу очень приземленному и совсем из другого царства. Царства теней, если хотите.

– Понимаю, понимаю, – закивала Барчевская. – Этот несчастный случай в зале. Нелепая смерть, конечно, но… простите, а ко мне вы в связи с чем пришли?

– Мы пытаемся вообще понять структуру и обычаи вашего заведения, – пожал Гуров плечами. – Изучить, так сказать, изнутри.

– Ну-у, – снова накинула на лицо насмешливую улыбку Барчевская. – Клуб – это клуб, а наш тренинговый центр – это совсем иного рода заведение. «Занзибар» чисто мужской клуб. А наши клиенты – исключительно женщины. Надеюсь, мне не придется рассказывать о том, чему мы учим здесь женщин?