– Полина-Алина… – задумчиво пробормотал Крячко. – Вполне может быть, что Алина Тихомирова и выдуманное имя. Паспорт ведь Перцев-внук, в отличие от бабушки, у своих клиентов не требовал.

– Может быть и такое, – согласился Гуров. – В общем, давай сделаем так. Я тут буду этой Полиной заниматься, кто она да откуда, а ты узнай завтра побольше об аварии, которую Данилин-младший устроил в Краснодаре. Потом созвонимся и сверим наши данные. Ладно, мне надо работать, а то вон моя группа поддержки уже на меня нетерпеливо косится и гадает, с кем я так долго и так мило беседую.

– Кстати, как там твоя Мария? Звонила?

– Нормально у нее все, через неделю назад собираются. Еще в пару городов заедут, четыре спектакля отыграют и обратно двинут.

– Ну, тогда до завтра, – распрощался Крячко. – Все дороги ведут в Краснодар, – пробормотал он, когда Гуров отключил телефонную связь.

Голова раскалывалась и от информации, и от долгого и непривычного сидения за компьютером, а потому Станислав решил немного прогуляться. Времени было еще только семь часов, и на улице было светло и по-летнему тепло.

Льву Ивановичу тоже было душно в небольшом кабинете Примакова. Четверо оперативников сгрудились у компьютера и уже минут двадцать внимательно просматривали принесенные редактором «Сочинского вестника» материалы со злополучной свадьбы. В основном это были фото, но было и несколько небольших видеозаписей, которые решили посмотреть уже напоследок. Самая последняя из них и привлекла внимание Гурова.

– А ну-ка, Марина, остановите на этом кадре, – неожиданно попросил он Терентьеву. – Нет-нет, промотайте чуть назад. Да, вот так. На заднем плане чуть справа от министра и его жены – видите?

– Девушка в брючном костюме? – спросил Струков.

– Да-да, – отозвался Лев Иванович и наклонился ближе к монитору. – Похоже, что это… – проговорил он вполголоса. – Эх, нечеткое изображение, – с досадой сказал он и, не отрывая взгляда от кадра, обратился к Примакову с просьбой: – Тимур Михайлович, будь добр, принеси ноутбук. И скинь, пожалуйста, на него тот видеоматериал, который я сегодня с Ариной Витальевной просматривал.

Майор принес со своего стола ноутбук и, выполнив просьбу Гурова, посмотрел на него вопросительно.

– Промотай на двенадцать сорок и останови кадр, – попросил Лев Иванович. – Я вам сейчас кое-что покажу. Смотрите, – указал он на кадр на мониторе ноутбука. – Эту девушку зовут Полина, и она, по утверждению Арины Витальевны, была той самой девушкой, которую Данилин-младший бросил ради нее. Посмотрели? А теперь сравните ее с девушкой на заднем плане нашего нового видеоматериала, снятого журналистом на телефон.

– Посмотрели, – ответил за всех капитан Струков. – И что? Я не совсем понимаю, что требуется увидеть. Лицо во втором случае очень нечеткое, размазанное. Просто девушка резко повернула голову.

– Ну как же! – воскликнул Лев Иванович. – Марина, вы ведь женщина. Видите отличие?

– Прическа, – уверенно сказала Терентьева. – На профессиональной видеозаписи укладка у девушки просто идеальная. А тут, – она кивнула на видеозапись с телефона, – прическа выглядит так, словно волосы наскоро собраны в пучок.

– Так. А еще? – Гуров посмотрел на троицу сочинских оперов, которые внимательно рассматривали оба стоп-кадра. – Обувь, – подсказал Гуров. – Я бы и сам не обратил на это внимания, но тут я просто знал, на что мне нужно обратить внимание, а вы – нет. Видите, девушка, которая идет по проходу, обута в туфельки. Вон, краешек светлый выглядывает. А та, что стоит за министром, обута явно не в туфли. Носки обуви, которые выглядывают из-под длинных брюк, темные. Может, красные или черные. Надо ближе рассматривать.

Гуров торжествующе посмотрел на присутствующих, потер руки и сказал:

– Оба видео срочно отдать в работу экспертам. Пусть они скажут точно, какая на этой Полине обувь, и вообще, Полина ли это или кто-то другой. И чем скорее – тем лучше. И вообще, Тимур Михайлович, завтра, не позднее двух часов, я жду все отчеты экспертов и по спортивному костюму, и по слепку, и… в общем, по всем уликам. Как только все заключения будут готовы, обсудим дальнейший ход следствия. Теперь скажите мне, что с камерой? Узнавали про нее?

– Я узнавал, – ответил капитан Струков. – В фирму, которая устанавливала и обслуживает камеры на территории шале Данилина, просьб проверить камеру не поступало. Скорее всего, потому, что внешних повреждений на камере не было. Камеру просто ослепили – отключили от Wi-Fi-роутера. И сделать это мог кто угодно, кто знал IP-адрес устройства.

– Понятно, – ответил Лев Иванович. Хотя в технических тонкостях он не разбирался, но Гурову вполне хватало и заключения специалистов, которое объясняло ему, что камеру могли отключить в любой нужный момент – и за два дня, и за час до убийства. – Что ж, я думаю, что на сегодня пока все. Расходимся до завтра. Хотя, – Лев Иванович повернулся к Терентьевой. – Марина, поищите в списках приглашенных эту Полину двадцати четырех лет, студентку. Мне нужны ее фамилия и номер телефона. Вы ведь записывали контакты всех присутствующих на свадьбе, не так ли?

– Да, конечно, – отозвалась капитан Терентьева. – Иначе как бы мы их приглашали на беседу? Кстати, с этой девушкой я сегодня уже разговаривала. Это Полина Васнецова. Я сейчас прямо и выпишу вам номер ее телефона.

– Да, пожалуйста, – попросил Гуров. – Буду премного благодарен. Хотелось бы связаться с ней прямо с утра.

Все стали расходиться.

– Подвезти до отеля? – спросила Терентьева Льва Ивановича, когда протягивала ему листочек с данными Васнецовой.

– Нет, спасибо, – ответил он. – Хочу прогуляться. Город посмотреть, воздухом морским подышать.

– Хотите, составлю компанию? – предложила Терентьева. – И нет, дома меня никто не ждет, – улыбнулась она, предваряя вопрос Гурова.

– Ну, раз никто не ждет, то я тогда, пожалуй, не откажусь от хорошей компании, – согласился Лев Иванович. – Заодно и поужинаем где-нибудь на свежем воздухе.

– Я знаю отличный ресторан. Туристы туда не очень любят ходить, а зря – кухня там отличная.

– Марина, я вам доверяю, – рассмеялся Лев Иванович и взял молодую женщину под руку. – Ведите в свой шикарный ресторан у моря, но платить за ужин буду я. – Полковник сказал это таким категоричным тоном, что Марина с удивлением посмотрела на него.

– Думаете, что наше дело сдвинулось наконец-то с мертвой точки? – спросила она.

– Я очень на это надеюсь, – ответил уже серьезно Гуров и повел Терентьеву к выходу.

Ресторан и впрямь оказался хотя и невзрачным на вид, но с хорошей и разнообразной средиземноморской кухней. Гуров старался быть галантным кавалером и ухаживал за Мариной как мог. Получалось немного неуклюже, а поэтому он все время извинялся и, смеясь, оправдывался:

– Я уже лет сто по ресторанам не ходил. С женой мы вместе редко куда выходим. Больше как-то дома привыкли трапезничать.

– Трапезничать, – повторила Терентьева. – Хорошее слово, теплое.

– Да, – согласился Лев Иванович. – Раньше много было красивых слов. Это сейчас русский язык полон англицизмов и сленговых словечек. Молодежь, если честно, порой бывает трудно понять – говорит на какой-то тарабарщине.

– Полностью согласна с вами. У меня сын в седьмом классе разговаривает со своими сверстниками так, словно он с созвездия Альдебаран, – рассмеялась Терентьева. – Я даже и не пытаюсь понять, что означают все эти странные словечки вроде «байтить» или «варик». В моем детстве, конечно же, тоже были разные словечки, но чтобы до такой степени непонятные! Иногда, когда слышу, как подростки между собой общаются, думаю, что попала в другое измерение.

– Марина, скажите, – Гуров вдруг стал серьезным и сосредоточенным, – вы сказали, что сегодня беседовали с Полиной Васнецовой. Можно узнать, о чем именно и какое впечатление она произвела на вас?

Терентьева задумалась, а потом ответила: