Слушая эти рассуждения, Гуров думал, что последнее замечание про случайность все предыдущие глубокомысленные выкладки сводит фактически на нет.

Ему хотелось выяснить, мог ли Кирилл в силу своей профессиональной деятельности получать доступ к каким-либо данным, не предназначенным для посторонних ушей или глаз. Из опыта ему хорошо было известно, что один из распространенных мотивов загадочных убийств — это то, что жертва «слишком много знает». А из ответа Егорова выходило, что к конфиденциальным данным Кирилл доступа иметь не мог, но… мог.

— У Кирилла были хорошие отношения с товарищами? — решил он сменить тему.

— Да, вполне, — почему-то с удивлением взглянул на него Егоров. — Я ведь вам говорил, он был абсолютно адекватным. Адекватным, доброжелательным и общительным человеком. Коммуникабельным, как это называют. У Кирилла не было проблем с личным общением.

— Таким как раз частенько завидуют, — постарался навести на мысль Гуров.

— А, вот вы о чем. Да нет… нет, не думаю, что ему кто-то так уж сильно завидовал. Кирилл — обычный парень. Кроме того, мы стараемся учитывать личные характеристики при подборе персонала. Если человек угнетен комплексами, это, как правило, заметно. Мы таких не берем. Нет, в коллективе у нас отношения всегда хорошие, — немного подумав, уверенно добавил Егоров. — Наша задача — разрешать конфликты, а не создавать. Таких и людей подбираем. Нет, отношения хорошие, — еще раз повторил он.

— Что ж, это только радует. Если отношения среди коллег такие хорошие, думаю, со мной не откажутся пообщаться по поводу Кирилла. Как, вы говорили, зовут того молодого человека, который дружил с ним? Кажется, Михаил? Можно будет его прислать ко мне?

— Да, конечно. А что он натворил, я так и не понял? Подрался, что ли, с кем-то?

— Вы Кирилла имеете в виду?

— Ну да, а кого же еще. Вы из-за него ведь сюда пришли.

— Нет, Кирилл не подрался. И вообще ничего не натворил. Он пропал.

— То есть как? — На лице Егорова отразилось неподдельное изумление.

— Хотел бы я это знать. Сейчас как раз пытаюсь собрать информацию, которая могла бы пролить свет на это исчезновение, объяснить хоть что-то. И чем больше людей я смогу опросить, тем лучше. Так вы пришлете Михаила?

— Да, конечно, — заторопился Егоров. — Если так, то… конечно. Пропал… вот это фокус!

Он вышел в коридор, продолжая бормотать себе под нос недоуменные отрывочные фразы.

Через несколько минут дверь снова открылась, и перед глазами полковника предстал богатырь под два метра ростом. Внешне от напоминал картинных героев, которых снимают в роликах, рекламирующих товары «для настоящих мужчин».

— Здравствуйте, — вежливо проговорил парень. — Алексей Дмитриевич сказал, что…

— Присаживайся, — по-свойски обратился к нему Гуров. — Мне нужно навести кое-какие справки. Если я правильно понял, из всех, кто здесь работает, ты ближе всего общался с Кириллом Титовым?

— Да он вроде со всеми нормально общался, — неуверенно проговорил Михаил, похоже, пока не определившийся с тем, какую занять позицию.

— Да, конечно. Но с тобой, кажется, немного чаще, чем с другими. Меня, собственно, интересует его новое место работы. Удивительно, но ни от кого не могу добиться толку по этому вопросу. Может быть, ты что-то прояснишь? Перед увольнением он не делился с тобой мыслями по этому поводу? Что именно это за работа и почему он решил перейти туда? Ведь ему и здесь было неплохо. Платили вовремя, с товарищами ладил.

— В целом да, но… Человек ищет, где лучше, — чуть усмехнулся Михаил. Поняв, о чем пойдет речь, он заметно успокоился, расслабился. — Кира не особенно распространялся об этой своей «вакансии», но, судя по его сияющей физиономии, условия там предложили действительно неплохие.

— А что это за условия, он не говорил?

— Только в общих чертах. Сказал, что платить там обещали больше на порядок и что наконец-то он сможет заняться настоящим делом. Несколько раз повторил это.

— «Настоящее дело», это что?

— Понятия не имею.

— А у Кирилла не спрашивал?

— Спрашивал, конечно, только он не больно-то отвечал. Сделает загадочные глаза и талдычит об одном и том же. Про настоящее дело да про то, что серьезная работа, дескать, и оплачивается всегда серьезно. Это, мол, аксиома. Понятно, что аксиома. Только что это за работа, что там платят на порядок больше, чем нам здесь? Он ведь так и сказал, «на порядок». Интересно было бы узнать. Я бы и сам не отказался так поработать.

— Но узнать об этом у Кирилла, как я понял, не удалось?

— Нет. Попрыгал-попрыгал да и отвалил со своим счастьем. Так и не сказал ничего толком.

— Послушай, Миша, а ты с Кириллом только на работе встречался? В другое время контактов не было? Собраться, посидеть, пивка пропустить? А?

— Да нет. Мы не настолько близко общались. Не знаю, кто сказал вам, что мы такие уж закадычные друзья. Собраться — это мы собирались, конечно. Всей компанией, с ребятами. Чисто профессионально, так сказать. Отмечали дни рождения и всякое такое. Здесь же вот и собирались. В офисе. Хотя не очень часто. А вне работы у каждого свои дела, сами понимаете.

— Да, действительно. Что ж, Миша, больше у меня вопросов, пожалуй, нет. Спасибо, что согласился поговорить со мной.

— Пожалуйста. Хотя я, кажется, немного смог вам сообщить. Я с Кирой не так уж тесно общался, — снова повторил он. — Только на работе.

Но Лев уже и сам понимал, что, если хочет получить «помощь друга», ему, скорее всего, придется обратиться к тому самому Максиму Каткову, про которого говорила Людмила. Если они дружат со школы, то вероятность того, что именно с ним Кирилл мог поделиться информацией о своей «совершенно секретной» работе, довольно велика.

Однако лимиты времени, отпущенные на это дополнительное расследование, уже истекали, и к другу он решил наведаться ближе к вечеру. В конце дня больше шансов застать его дома, да и у самого Гурова будет больше возможности вновь сосредоточиться на этом деле, не отвлекаясь на обязательную повседневную текучку.

Следом за плакатным красавцем Михаилом он вышел в коридор и, поблагодарив сидевшего в вестибюле Егорова, поехал в управление.

За повседневной рутиной полковник не забывал о «дополнительной нагрузке», свалившейся на него как снег на голову с легкой руки дежурившего в СИЗО Андрея Калязина. Подсознательно он все время ожидал, что ему позвонят из морга и сообщат о найденном трупе мужчины, лицо которого очень напоминает человека, запечатленного на оставленной им фотографии.

Но из морга не звонили.

В седьмом часу вечера, покончив с текущими делами, он раскрыл свой блокнот и, найдя записанный там номер Каткова, сделал звонок.

— Да, слушаю, — прозвучал спокойный голос из трубки.

По-видимому, у Максима не было фобии по отношению к абонентам, звонившим с незнакомых номеров.

— Максим Катков, правильно? — прежде чем начать разговор, уточнил Гуров.

— Да, это я. А с кем я говорю?

— Оперуполномоченный уголовного розыска полковник Гуров. Я провожу проверку по факту исчезновения Кирилла Титова. Если не ошибаюсь, вы были знакомы? Мне бы хотелось задать несколько вопросов.

— И даже полковник? — удивленно проговорил Максим. — Круто!

— Мы можем встретиться?

— Да, конечно. Только… только где? И когда? Я целый день в зале, домой прихожу, можно сказать, ночью.

— Сейчас ты тоже там?

— Само собой.

— Говори адрес, я подъеду.

Записав адрес, Лев запер кабинет и спустился к машине.

Короткий осенний день уже закончился, и на трассу он выехал в густых вечерних сумерках.

Спортивный зал «Атлет» был одной из стандартных «качалок», где любой желающий за вполне приемлемую плату мог поупражняться на тренажерах.

— Как мне найти Максима? Максима Каткова? — спросил Гуров у здоровенного битюга, накручивающего на штангу многокилограммовые «блины».

— А вам зачем? — недоверчиво взглянул тот на него.