– Да, скучно живем, товарищи. В Союзе такого не было.

– А как было в Союзе? – поинтересовалась Жанна.

– Так, как у твоей бабушки в доме: там каждый паук на счету.

– Это верно, там соседки мировые, только вот бабушку не уберегли.

– Эх, Жанна, разве против такой силы зла они смогли бы что-то сделать?.. Думаю, нет… Ну что, девчонки, кажется, нам пора. Все, что мне нужно, я сделал, теперь в обратный путь.

Уже перед самым выходом Гуров обратил внимание на кассовый чек, который лежал на полочке с зеркалом. Что-то в нем показалось ему странным, только вот что – этого понять Лев Иванович сразу не смог, но все же сунул чек в карман своего пиджака. В дороге он всматривался в прекрасные пейзажи и спокойно думал, как бывает в свободные минуты. Мысленно полковник разделил все сведения по преступлению на два столбика и стрелочками соединял их друг с другом, что-то совпадало, что-то нет, где-то одна стрелка накладывалась на другую. Остро не хватало ручки и бумажки, но разве для Гурова это было проблемой? Потом он все же решил записать свои версии и вдруг нащупал в кармане маленький листок и вспомнил о том, что нашел перед выходом из квартиры этот самый кассовый чек.

Ничего примечательного: дата покупки, спортивный магазин, товар – сумка спортивная, водонепроницаемая, стоимостью десять тысяч рублей; перчатки, носки. Обычной набор собирающегося в дальнюю дорогу человека. Гуров отложил чек в сторону, а потом вновь резко его взял.

– Я знаю, где он, – огорошил Лев Иванович новостью тех, кто был в машине. – Знаю! Медлить нельзя. Нужно сегодня ехать на задержание.

– Как на задержание? – взволновалась Жанна. – Вы же сказали, что убил не мой отец.

– Да, Жанна, сказал, верно. Вспомни, я сказал, что твоя бабушка убита не его руками…

Вайцеховская, широко открыв глаза, смотрела на Гурова и ничего не понимала. Анна в этот момент молча наблюдала, догадываясь о том, что сейчас для Жанны все откроется.

– Объясните, я ничего не могу понять, как же так?

– Твой отец не убивал бабушку лично, но нанял человека, который сделал это хладнокровно, жестоко и без какого-либо сожаления. Исполнитель этого преступления очень подлый, мерзкий и жестокий человек, который должен находиться вдали от цивилизованного общества, понимаешь.

– Понимаю. А кто же он?

– Это Липатов.

– Вадим? Нет, не может быть, это какая-то ошибка. Вадим – прекрасный человек, замечательный мужчина, он не мог так поступить. Он был знаком с бабушкой. Мы приходили вместе, рассказывали о своих планах, что собираемся пожениться, что детей планируем заводить. Он бабушке понравился, а Вадим был под приятным впечатлением, произведенным на него бабулей. Такого просто не может быть, вы все придумали, – истерично, переходя на крик, стала доказывать Жанна.

– Послушай меня. Ты должна сейчас взять себя в руки и просто молча выслушать, потом сделаешь выводы и, если у тебя будут законные основания, можешь обвинить меня во лжи. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Жанна, глубоко дыша и сомневаясь в успехе задуманного Гуровым.

– Липатов, он же Клячкин Виктор Андреевич, неоднократно судим. Этот человек отбывал срок за мошенничество и разбой. Сейчас ему тоже светит немало. Он похитил человека, покушался на жизнь моего напарника и самое главное – убил твою бабушку, в чем сам добровольно признался. А дальше я расскажу тебе то, что может очень сильно тебя ранить, Жанна, поэтому я хочу, чтобы ты воспринимала все как данность, которую изменить нельзя. Нужно просто переступить через это, всех простить и отпустить, а самой жить дальше, идти вперед, а не думать, как свести счеты с жизнью. Я не могу к тебе приставить сотрудника на всю жизнь, чтобы он не позволял тебе совершить необдуманный поступок. Ты должна сама осознавать, что вредить собственной жизни, лишать себя самого дорогого – не выход из ситуации.

– Господи! Ну, говорите уже, что вы хотели сказать, не тяните!

– Твой отец, Валентин Вайцеховский, причастен к вашему с Липатовым знакомству. Он дал твой адрес, велел познакомиться и закрутить с тобой роман, чтобы как можно ближе подобраться к бабушке и ее драгоценностям. Ты была тем ключиком от двери бабушки. В день убийства она свободно открыла Липатову дверь, как человеку знакомому, близкому, а он убил ее и вынес из квартиры все украшения. Как только убийца сделал свое дело, он порвал с тобой всякую связь, именно поэтому так резко прекратились ваши отношения. Я сожалею, но такова горькая правда.

– Как же так? Мой отец специально прислал мне этого бандита и практически подложил мне его в постель только с той целью, чтобы я познакомила его с бабушкой?! Корысть, нажива и все? Получается, что никаких чувств ко мне он не испытывал, и все то, о чем он так сладко говорил, – это блеф?

– Все так.

– Какой ужас! Я самый несчастный человек на свете. У меня нет матери, нет бабушки, нет жениха и теперь нет отца.

– Это страшно, но это так, Жанна. Поэтому я и пытаюсь тебя мотивировать на то, чтобы в твоей дальнейшей жизни появился смысл, чтобы ты забыла обо всем произошедшем и начала жить заново. Это сложно, но ты должна найти в себе силы. Не ради кого-то, а ради себя самой. У тебя есть ты – это главное.

Сложно описать чувства человека, который одномоментно потерял все, а быть очевидцем этого – сложнее вдвойне. Анна и Гуров понимали, что стали свидетелями великой трагедии в судьбе одного человека, и ничего сделать они не могли, кроме как сказать какие-то слова утешения. Жанна молча сидела всю оставшуюся дорогу и тихо плакала в плечо Анны, оно было, как никогда, кстати.

Уверенной походкой Гуров направлялся в кабинет генерала. У него имелась рабочая версия, но не было достаточно оснований, чтобы самостоятельно провернуть задуманное. Лев Иванович знал, что в таком случае важно заранее поставить начальника в известность, тогда откроются все дороги, но если сделать все тайком, то ждать поощрения от Орлова не стоит.

Рабочий день заканчивался, и генерал не был расположен принимать у себя кого-либо с лишними вопросами, поэтому встретил Гурова довольно холодно:

– Лев, не вздумай меня сегодня задерживать, у меня планы на вечер, – начал Орлов, едва Гуров переступил порог. – Я приглашен на юбилей свояка, опаздывать нельзя.

– Петр Николаевич, дело особой срочности, не терпит отлагательства. Нужно ваше одобрение. Я бы и сам рад домой пораньше отправиться, но служба не дает.

Орлов поднялся со своего кресла, демонстративно подошел к сейфу, открыл его, достал бутылку коньяка и две рюмки.

– Рассказывай, – промолвил генерал с нотками безнадежности в голосе.

– Кажется, я знаю, где искать Вайцеховского. Пока это только лишь мои догадки, но у меня нет больше выбора, кроме как проверить его местонахождение в том месте.

– Так проверяй! От меня что требуется? – спросил Орлов, неохотно слушая подчиненного и одновременно разливая коньяк по рюмочкам.

– Ваше «добро».

– Добро даю! – придвинул рюмку Гурову Орлов и кивком показал, что пришло время выпить.

Лев Иванович не отказался от рюмашки. Ему нужно было немного расслабиться, чтобы снять лишнюю нервозность, поэтому отказываться от предложения Орлова он даже и не думал. Да генерал бы его и не отпустил без этого «допинга», он был не прочь иной раз в конце дня разрядить обстановку повышением тонуса с помощью глотка коньяку.

– Вот, теперь рассказывай обстоятельно, слушаю тебя. На сухое горло разве дела решаются?..

– Это верно, Петр Николаевич. Хотел у вас попросить разрешения связаться с Агентством по речному транспорту, привлечь их сотрудников к поиску речного судна.

– Чего? Гуров, ты шутишь? Зачем тебе это? Ты, может, кино какое посмотрел приключенческое?

– Нет, не шучу. Вайцеховский связан тесно с Загорским. Местонахождение этих двоих нам неизвестно. Ребята пытались пробить по всем каналам – чисто. Как в воду канули. Возможно, именно туда и канули, надо бы проверить. Дело в том, что мы совсем забыли про яхту «Доминика», которая принадлежит Загорскому, а именно там, скорее всего, находятся сокровища Фельцман.