– В общем, Буровым пусть занимается прокуратура, – подвел итог Орлов. – И с законностью его бизнеса разбирается тоже она – не по нашей это части. Ты лучше скажи, удастся ли посадить этого морального урода?

– Без проблем, – ответил Гуров, выкладывая на стол документы. – Он все подписал. Он и впрямь боится своего брата больше всех остальных людей на свете. И уж куда больше тюрьмы.

– …Где ему самое место, – закончил за него Крячко.

– Ну, у него есть смягчающие обстоятельства, – улыбнулся Лев. – Человек пошел на убийство ради любви!

– Ага, щас! – с иронией проговорил Крячко. – Я сейчас заплáчу! Какая любовь у педика? Денег ему захотелось, вот и все! Денег Плисецкого! Сам-то он, получается, неудачник. В жизни ничего не добился толком, родной брат его сторонится, юный любовник бросил много лет назад… Вот и решил поживиться таким образом. А то – любовь! Прямо шекспировские страсти! Шекспир, кстати, тоже был педиком, вы не знали? Это я недавно прочитал.

– Поменьше бы всякую чушь читал, – нахмурился Орлов.

– Правду говорю! – обиделся Стас. – Научно доказанный факт!

– Слушай, раз ты у нас такой продвинутый по этой части, может, ты и сообщишь отцу Любимова всю правду о его сыне? – обратился к нему Орлов. – А то мне, честно говоря, неловко.

– А что, обязательно нужно сообщать? – пожал плечами Крячко.

– Знаете, отец Любимова настолько счастлив оттого, что у него, оказывается, есть внук, что даже такое известие вряд ли ему испортит радость, – вставил Гуров. – Но Стас прав: пусть узнает сам. Не от нас.

– Правильно, потому что у нас с вами своих забот хватает, – подхватил Орлов. – Вот, к примеру, ко мне тут женщина одна обратилась… Муж у нее пропал. А так как вы только что дело закончили – вот и займитесь следующим!

Протиснувшись сквозь ряды зрителей и взбежав по ступеням, ведущим к гримеркам артистов, Гуров нос к носу столкнулся со Станиславом Крячко.

– Опаздываешь? – расплылся в довольной улыбке Станислав, демонстрируя шикарный букет. – Я уж думал, что ты вообще не приедешь.

– Спасибо, Стас. – Гуров стиснул руку друга. – Выручил! Такси отсюда…

– И ты считаешь, что я приехал в Одинцово только из-за того, чтобы отвезти вас с Машей домой? – Крячко мастерски изобразил мавра, нависшего над постелью Дездемоны. – О, несчастный, как ты мог заподозрить старого друга в бездушии, какая утилитарность? Ты считаешь, что ради ее концерта в Одинцове я не мог покинуть Москву и проехать эту сотню километров? Считаешь, что я не в состоянии оценить…

– От МКАД сюда всего пять километров, – раздался за спиной Крячко женский голос. – И почему дама должна ждать цветов от двух полковников так долго?

Станислав резко обернулся, тут же подобрался, одернул костюм, щелкнул каблуками и мастерски боднул головой воздух в полупоклоне. Жена Гурова Мария Строева стояла в дверях гримерки в вечернем платье и укоризненно смотрела на мужчин.

– Машенька, – заверил он, – это было волшебно! Припадаю к твоей руке в экстазе страстного поклонника, ценителя и воздыхателя.

Лев, наблюдавший, как развлекается старый друг, дождался, когда Станислав оторвется от руки Марии, и подошел к ней с цветами.

– Молодец, Машенька, – шепнул он, целуя жену в щеку. – Сегодня ты себя превзошла.

– Хитришь, Гуров, – погрозила пальчиком Мария. – Наверняка приехал к самому окончанию концерта.

– Подтверждаю! – вмешался Крячко. – К окончанию приехал, увы, я. А Лев Иванович, как и положено благоверному, сидел в зале на приставном стульчике и ронял скупую мужскую слезу на не менее скупой букетик. Мой гораздо пышнее, но это исключительно с целью реабилитации за мое опоздание.

– Ох, неугомонный! – засмеялась Мария, прижимая к груди оба букета. – Ладно, полковники, я скоро. Только переоденусь…

Машина неслась по Можайскому шоссе, Крячко, по обыкновению, балагурил, развлекая пассажиров новыми анекдотами и байками из жизни сыщиков. Гуров с Машей сидели на заднем сиденье и вполуха слушали Станислава. Маша даже задремала, устало положив голову на плечо мужа.

Когда они въехали на Кутузовский, скорость движения сразу упала. Машины перестраивались с крайней правой полосы в левый ряд, Крячко ворчал что-то себе под нос про уродов, которые не умеют ездить, и что московские проспекты поздним вечером и ночью превращаются в трассы гонок сопливых «мажоров», на которых нет управы.

Гуров вытянул шею, сразу обратив внимание, что впереди у обочины стоят полицейские машины. Точно, кроме двух машин ДПС там виднелся и микроавтобус оперативно-следственной группы из ГУВД. Нет, решил он, это не ДТП. А когда они проезжали мимо, стало видно, что большую площадь этой части сквера, захватывающую обочину дороги, высокие кусты и аллею, окаймляет цветная лента ограждения. А за кустами, кажется, лежит человеческое тело.

Крячко мельком глянул в зеркало на Гурова и Марию и воздержался от комментариев. Лев прислушался к ровному дыханию жены и порадовался, что она вовремя задремала и не видит всего этого, незачем портить впечатлительной актрисе настроение после такого замечательного концерта. У нее столько положительных эмоций, а тут… Пусть уж это остается «настоящим полковникам». Это они умеют после общения с грязным, мрачным и злобным миром преступников приехать на концерт известной московской театральной актрисы и балагурить, дарить цветы и улыбаться солнечными улыбками.

Крячко снова посмотрел в зеркало, поймал взгляд Гурова и вопросительно вскинул брови. Гуров еле заметно качнул головой и сделал жест рукой вперед – мол, нечего останавливаться, кому положено – работают, а если будет необходимость, завтра они узнают подробности. Сегодня вечер принадлежит только Маше, с ее миром искусства, прекрасных чувств и порывов человеческой души.

Офицеры входили в кабинет генерала Орлова и рассаживались на свои места вдоль длинного стола для совещаний. Сам генерал расхаживал по кабинету с телефонной трубкой возле уха и делал кому-то серьезное внушение по службе. Увидев входящих Гурова и Крячко, он бросил в трубку короткое «подожди» и протянул руку для пожатия.

– Извините, ребята, так я и не вырвался на концерт. Маша не обиделась?

– Да, ладно, – тут же ответил Крячко. – Мы все объяснили и привет с пожеланиями от тебя передали. Она все понимает. К тому же неимоверно рада, что муж у нее всего лишь полковник. Стань он генералом, и все – видеть она его будет раз в неделю, когда он забежит поменять рубашку!

– Хотел бы – давно бы стал, – усмехнулся Орлов, похлопал Гурова по плечу и снова взялся за свой мобильник.

Это была старая история. За последние десять или даже больше лет Гурову несколько раз предлагали повышение, в том числе и на генеральские должности, но он каждый раз отказывался под разными предлогами. Однажды даже совсем ушел из органов и занялся частным сыском. Но потом снова вернулся, категорически отказываясь руководить отделами, управлениями и… другими важными подразделениями.

Понимаете, объяснял он своим старым друзьям Орлову и Крячко, я – сыщик, и я не хочу заниматься ничем другим. А став начальником, перестану быть сыщиком. Стану администратором, чиновником, хозяйственником, погрязну в бумагах, которые к оперативному розыску имеют весьма отдаленное отношение. Не мое это! И я не хочу отвечать за работу большого количества людей, мне интереснее работать самому и отвечать за свою работу.

Планерка в Главке уголовного розыска МВД шла своим чередом. Отчеты, планы работы, личные и отделов. Отчеты по делам, находящимся на контроле в Главке. Планы командировок, методические вопросы, подготовка к коллегии министерства, сводка за последние сутки по особо тяжким по крупным городам и регионам, отдельно по Москве. В Екатеринбурге участились преступления, в которые вовлечена «золотая молодежь». Пьяные, обкуренные, а иногда и обколотые дети «больших родителей» носятся по улицам на дорогих машинах, и снова ДТП, сбитые пешеходы. В Забайкалье ограбление инкассаторов. В Москве найдено тело известного бизнесмена Курвихина со следами насильственной смерти. Предварительная версия – ограбление…