Прошел год. Все это время Орлов, Гуров и Крячко по мере сил старались навести хоть какой-то порядок в том огромном бардаке, что творился в России. Стаc, несмотря на отказ возглавить службу безопасности Савельева, сумел сохранить и с этой семьей, и с друзьями-компаньонами Николая Степановича самые теплые отношения, чему немало поспособствовала его жена. Она, щедро поделившаяся с Натальей Николаевной и семенами, и советами по выращиванию разной разности, накрепко подружилась с Савельевыми на этой почве, да и по характеру, привычкам и взглядам на жизнь они были очень схожи. Великое счастье, что юбилей свадьбы Гуров и Мария очень весело отметили на даче Крячко еще до того, как его жена узнала, что это именно из-за Льва Ивановича и Орлова ее муж отказался от такой денежной и по сравнению с его службой безопасной работы. История умалчивает о том, что она высказала Стасу, но вот к Гурову и Орлову она с тех пор стала относиться с большой настороженностью – мало ли чего еще от них можно ожидать.

Григория в первую же ночь удавили в ИВС, чему Лев Иванович совершенно не удивился, потому что и так знал, что этим кончится. Лариса была помещена в психиатрическую больницу с весьма призрачной перспективой когда-нибудь выйти оттуда. Как выяснили врачи, у нее с самого детства была вялотекущая шизофрения, которая в зависимости от жизненных обстоятельств то обострялась, то стихала, а уж откуда она взялась, выяснить было невозможно. Но решающий удар по ее психике нанес действительно Гуров, сказав ей, что она никогда больше не увидит своих детей. Все, в том числе и врачи, в один голос уверяли Льва Ивановича, что он тут ни при чем, и финал со временем был бы таким же и без его участия, но вина за этот случай так и осталась лежать тяжким грузом на его душе.

Шалые остались в Америке, и дети вместе с ними. Лев Иванович не выяснял, что и как было сделано, но Тамара с Геннадием стали детям приемными родителями и дали свою фамилию, а родство малышей с Николаем Степановичем осталось в прошлом, даже никаких документов об этом не осталось. Савельев купил им в Америке дом, и сибиряки ежемесячно перечисляли на их счет вполне приличные деньги, на которые можно было, не роскошествуя, конечно, вполне достойно жить. Короче, все разрешилось к всеобщему удовлетворению всех заинтересованных сторон, кроме Ларисы, конечно, но о ней никто и не вспоминал, и вся большая семья Савельевых жила дружно и счастливо.

И вот, совершенно неожиданно, одним погожим летним днем Стаc с самым хитрым видом, который не мог не заинтересовать Гурова, появился на работе. Под угрозой немедленного расстрела на месте Крячко признался, что они все, понимай, семьи Гурова и его собственная, приглашены в дом Савельева на торжества по случаю крестин дочери Николая Степановича Натальи.

– Так Светлане же сорок! – воскликнул Лев Иванович.

– Да, но вот рискнула. И, как видишь, удачно.

– Ну, то, что ты туда поедешь, это естественно, но вот мы с Машей будем там не ко двору, – решительно отверг приглашение Гуров.

– Или мы едем все вместе, или не едет никто! – категорично заявил Стаc.

– Это шантаж? – вкрадчиво поинтересовался Лев Иванович.

– Да, самый наглый и неприкрытый, – охотно подтвердил Крячко.

– Черт с тобой! Поедем!

Сборы в тот день в доме Гурова были долгими. И вовсе не потому, что Мария бесконечно перебирала наряды, решая, что бы получше надеть, а потому, что они спорили до хрипоты, на какой машине ехать. В конце концов, было решено, что поедут они на новой машине, но за руль сядет Мария – ей же она принадлежит, ей автомобиль и вести.

Мария, потренировавшись за год, вела машину довольно уверенно, при виде какой-либо помехи руль не бросала, глаза не зажмуривала и не визжала, как это частенько бывает у женщин. Гуров же сидел рядом с женой как на иголках, готовый в любую минуту перехватить руль, если она не справится сама. Когда они подъехали к дому Савельева, Лев Иванович чувствовал себя как выжатый лимон и мысленно поклялся, что обратно в город он поедет с Крячко, пусть даже в багажнике, но с Марией, когда она за рулем, больше в одну машину не сядет.

На столь тожественное событие к Савельевым съехались все. Женщины из числа гостей сгрудились вокруг лежавшей в пеленках малышки и хором сюсюкали-агукали, в общем, вели себя соответственно случаю. Женщины из числа хозяек суетились, мечась между кухней и столовой, и даже Олеся, забыв о своем новом статусе, носилась вместе с Галей в их числе. Мужчины же в ожидании застолья собрались поодаль и с легкой усмешкой наблюдали за этой суетой.

– Ну вот, – напомнил Погодину Стаc. – А ты говорил, что тебе с Гуровым детей не крестить.

– Так жизнь – штука непредсказуемая. Ты вот тоже собирался к нам работать пойти, уже все твердо решил, а потом отказался. Гуров от машины как черт от ладана шарахался, а теперь ничего, ездит.

– Только сегодня и только в качестве пассажира, – поправил Погодина Лев Иванович. – А скажите мне, люди добрые, как вы додумались джип купить? Или не сообразили, что такая машина не для женских рук?

– На что Машенька пальчиком показала, то и купили, – объяснил Александр.

– А переубедить ее нельзя было? – язвительно поинтересовался Гуров. – Пусть бы это был какой-нибудь навороченный седан! А то она на джипе ездит, а я по вашей милости за нее постоянно переживать должен.

– Води сам, – невозмутимо предложил Леонид Максимович. – Доверенность на тебя мы прямо в день покупки оформили.

– Принципы не позволяют! – заявил Гуров.

– Ну, так ты либо крест сними, либо трусы надень, – усмехаясь, посоветовал Виктор.

– Да на вас самих креста нет после того, что вы сделали, – раздраженно буркнул Лев Иванович.

– Обижаешь, Гуров, – рассмеялся в ответ Погодин и вытащил из-под рубашки массивный золотой крест. – Мы люди православные! Нормальные русские мужики!

© Макеев А.В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Рассвет только-только занимался, солнце лениво выкатывалось из-за горизонта, нежным золотистым светом подкрашивая зелень листвы. Щебетание лесных обитателей усиливалось с каждой минутой. Самцы еще не решили, стоит ли покидать насиженные места в поисках корма. В июле с этим проблем нет, так зачем спешить, когда можно вдоволь понежиться под теплыми лучами, похвастаться голосистым пением перед подругами, а может, и завести парочку новых знакомств, а еще и обозначить территорию для соперников.

Легкий ветерок колыхал ветки, создавая эффект движения, как на 3D-картинке. Первые нетерпеливые листья, пожелтев раньше времени и сорвавшись вниз, катились по лесной тропинке, будто забавляясь и резвясь. Воздух постепенно нагревался, обещая в полдень дойти до критической отметки. Но только не здесь, не в пригородном лесу, где легко найти прохладу даже от невыносимой жары. Стоит углубиться в чащу, и ты уже спасен. А ведь есть еще водоемы. Симпатичные озерца с плещущейся на рассвете рыбой, узкие речушки и более скромные лесные ручейки, в которые так приятно погрузить усталые, натруженные ноги, или умыть лицо свежей водой.

А уж если на пути встретится родник! Так приятно зачерпнуть полные пригоршни, поднести к губам и пить, пить, пить. Пока зубы ломить не начнет. Пока желудок не наполнится до краев, создавая эффект сытости. Пугливые лесные животные пропустят незнакомца к любому водоему, остановятся в сторонке и будут ждать, пока не минует опасность. Но от свежей воды не откажется никто. Только не после душной ночи и не в предвкушении нового жаркого дня.

Световой день вступал в свои права медленно, но неуклонно. Июльская ночь коротка, а день долог – это каждый знает. В каких-то районах он длиннее, в каких-то короче, но в регионах средней полосы в это время года день всегда выходит победителем. Если бы кому-то вздумалось проводить подобные соревнования, разумеется. Такие мысли роились в голове человека, бредущего по лесной тропинке. Если бы у него были часы, он бы смог высчитать, что до полного восхода солнца осталось не более двадцати минут. Но часов у него не было.