— Тело висело здесь?

— Так точно, товарищ полковник, — отрапортовал тот.

— Давайте без официоза, — досадливо поморщился Лев. — Время сэкономим.

— Как скажете, — пожал плечами майор. — Когда мы прибыли на место, труп висел на этой ветке. Видите, следы от веревки? Ее пришлось обрезать, тело поддерживали наши сотрудники, так что на земле все осталось нетронутым.

Гуров поднял голову, взглянул на ветку и проговорил:

— Высоко забрался, метра четыре от земли. Он что, на дерево лазил?

— Скорее всего. Выбирал сук понадежнее. Хотел действовать наверняка. Обломись ветка, и все старания впустую, — ответил майор.

— Для чего такие сложности? — вступил в разговор Крячко. Он, как и Гуров, с удивлением рассматривал раздвоенный ствол березы. — В отчете сказано, парень был запечатан пленкой так, что шансов выжить у него при любом раскладе не было. Хоть на земле оставь — конец один.

— Видимо, у убийцы свой ритуал, — заметил майор.

— Он ведь рисковал шею свернуть, — задумчиво произнес Гуров. — Добраться до той ветки было наверняка непросто.

— Можно проверить опытным путем, — предложил Крячко. — Отпечатки пальцев с коры все равно не снять. Полезу-ка я наверх.

— Это еще для чего? — забеспокоился майор.

— Повторим маневр убийцы. Выясним, насколько это сложно, и, быть может, поймем его мотивы.

Гуров возражать не стал. Поплевав на руки, Стас ухватился за нижнюю ветку, подтянул тело, упирая ноги в раздвоенный ствол. Три минуты — и он уже наверху.

— Готово! Вид отсюда что надо. Вся дорога как на ладони.

— Объясняет отсутствие следов у места преступления. — В голосе майора прозвучало уважение. — А мы гадали, отчего это следов нет? По идее, убийца должен был поджидать жертву здесь. В случае длительного ожидания всегда остаются следы. Преступник переминается с ноги на ногу, сплевывает, курит, а тут — ничего. Вернее, следы есть, но их недостаточно.

— Спускайся, Стас! — приказал Гуров. — Посмотрим, что есть на земле.

Тот спустился вниз так же легко, как и взобрался. Уже у самой земли, ухватившись за крайнюю ветку, он чертыхнулся.

— Что там у тебя?

— На сучок наткнулся, — досадливо поморщившись, произнес Крячко.

— Надо быть осторожнее, — заметил майор.

Стас его перебил:

— Тут что-то есть! Похоже, убийца мимо этого сучка тоже не прошел. Поддержи меня за ноги, майор, и дайте что-нибудь, что поможет мне срезать сучок, не растеряв его секреты.

Майор подозвал дежурного полицейского, до того момента с любопытством наблюдающего за действиями столичных следователей, велел ухватить Крячко за ноги, удерживая на весу, а сам быстрым шагом вернулся к машинам. Покопавшись в бардачке, отыскал чистый полиэтиленовый пакет, из багажника достал пассатижи. Вернувшись, передал все это Крячко. Минуту спустя все трое рассматривали трофей. Сучок был окрашен кровью.

— Думаю, какая-то часть кожи тут тоже присутствует, — произнес Станислав.

— Если только это не ваша кожа, — скептически оценил находку майор. — Вы ведь тоже на этот сук напоролись. Вот и кровь у вас идет.

Крячко оглядел царапину на ладони. Из рваной раны тонкой струйкой вытекала кровь.

— Все равно проверить стоит, — упрямо повторил он.

Убрав пакет, Гуров продолжил осмотр. В полуметре от основания ствола дерн был разворочен. Орудовали ножом. Рядом четко виднелись капли крови.

— Чья кровь? — спросил он майора.

— Жертвы. На затылке обширная гематома, кожа рассечена, отсюда и кровь.

— Значит, убийца поджидал жертву, сидя на дереве. Убедившись в его приближении, он спустился вниз, каким-то образом сумел подозвать хирурга к себе, затем ударил того по затылку, а пленкой скручивал уже в бессознательном состоянии, — вслух размышлял Гуров.

— Все говорит за эту версию. Следов жертвы возле ствола совсем немного. Непохоже, чтобы он стоял здесь долго, — согласился майор.

— Странно, — разглядывая раскуроченный дерн, заметил Гуров.

— Что именно?

— Эти следы. Дерн снят намеренно. Видите, какие ровные края? Его снимали ножом. Спрашивается, для чего? Видимо, здесь и была ловушка, вопрос только в том, что она собой представляла, — пояснил Гуров.

— Выяснить не удалось, — ответил майор.

— А предмет, которым нанесен удар? — спросил Крячко.

— Не обнаружен. Похоже, убийца забрал его с собой. Мы осмотрели все в радиусе ста метров, и ничего.

— Что представляет собой веревка? — поинтересовался Лев, продолжая изучать дерн.

— Синтетический шпагат диаметром в сантиметр. Продается бухтами и доступен к продаже, как спички в супермаркете.

— Бухта, говоришь?

— Так говорят эксперты.

— Где сейчас находится тело Дрозинского?

— В Электроугли увезли, в Вишняковском полицейском участке морга нет.

— Улики там же?

— Все там. Желаете взглянуть? — предложил майор.

— Поехали.

Гуров первым вышел из охраняемой зоны. За ним следовал полковник Крячко. Майор шел последним. Перед отъездом он напомнил дежурному о необходимости смотреть в оба и без особого распоряжения не пропускать за ленту никого, после чего обе машины отбыли в соседний поселок.

В отделе полиции городского поселения Электроугли полковники провели больше часа. За это время они успели осмотреть тело Владислава Дрозинского, изучить собранные на месте преступления улики и обсудить стратегию совместной работы с сотрудниками отдела. Майору был отдан приказ ждать распоряжений от Гурова, после чего отправились в больницу, где работал Дрозинский, собираясь пообщаться с главврачом.

В вестибюле районной больницы было тихо и пустынно. В послеобеденный час посетителей не было, врачи разошлись по кабинетам, медсестры отдыхали в пересменок между утренними и вечерними процедурами. Лишь санитарка, вяло двигающая шваброй, да дежурная в регистратуре встретили полковников любопытными взглядами. Гуров направился к стойке регистратора.

— Доброго дня, — доставая удостоверение из нагрудного кармана, поздоровался Лев. — Полковник московского УГРО Гуров.

— Очень приятно. Дежурная медицинская сестра Светлана Николаевна Кораблева, — с любопытством рассматривая удостоверение, представилась дежурная.

— Главврач на месте?

— Вы по поводу смерти Владислава Игоревича? — трагическим тоном спросила Кораблева. — Ужасная трагедия! Наши все в шоке. Даже Вероника Степановна и та слезу пустила. Мыслимое ли дело, запечатать человека, точно колбасу какую-то, и на жаре оставить!

Сентябрь в этом году был и впрямь на удивление жарким, так что высказывание регистраторши имело под собой почву.

— Вероника Степановна — это кто? — ухватился за слова регистратора Крячко. — Они с покойным были в ссоре?

— Нет, что вы! — ужаснулась Кораблева. — Вероника Степановна никогда ни с кем не ссорится. Она всех любит, только выражает это по-особому.

— Например?

— Ну, вразумляет, заставляет поступать по совести. Иногда даже уволиться вынуждает, если чувствует, что человек неверно профессию выбрал, — начала перечислять медсестра. — И никогда никаких эмоций. В смысле слез там или истерик. Ни от радости, ни от горя. А тут расчувствовалась, поэтому я про нее и вспомнила.

— Непростой человек ваша Вероника Степановна, верно? — заметил Крячко. — Друзьями наверняка небогата, с таким-то характером.

— Да уж, в этом вы правы. Не всякому нравится, когда в его жизнь лезут, — поддакнула Кораблева. — А Веронику Степановну медом не корми, дай только чужое белье пополоскать. Впрочем, при ее должности это и понятно.

— И кто же по должности наша печально известная Вероника Степановна?

— Заместитель главного врача по подбору персонала. Работает здесь уже лет сто. За время ее правления сменилось шесть главврачей, а она устояла. В больнице поговаривают, что у нее связи с самой Москвой, вот ее и не трогают.

— Пожалуй, нам полезно было бы пообщаться с Вероникой Степановной, — усмехнувшись, произнес Стас. — Она на месте?