Зато Викентий, словно и не замечая всех переглядываний оперативников, с энтузиазмом закивал:

– Конечно, конечно, Диана Андреевна, мы вас внимательно слушаем.

Теплицкая мило улыбнулась журналисту и стала неторопливо, со вкусом и подробно описывать одного за другим своих приставучих знакомцев. Один был толстым коротышкой, второй, наоборот, длинным, но тоже толстым, третий был среднего роста, худой, но слишком старый. Пятый и шестой вообще мало походили на тот портрет Жениха, который уже успели составить для себя оперативники на основе описаний потерпевших дам.

– К моему сожалению, нашего альфонса среди ваших знакомых нет, – робко, словно бы извиняясь, сказал Викентий. – Все ваши преследователи не подходят или по комплекции, или по возрасту, или по росту.

Диана Андреевна наморщила небольшой аккуратный носик, немного помолчала, что-то обдумывая, и наконец заявила безапелляционным тоном:

– Тогда я предлагаю вам… Как это называется? Ловлю на живца? – Теплицкая посмотрела на Викентия так, словно это он вел расследование и именно от него зависело, поймают преступника или нет. – Покажите мне фото вашего злодея, и я…

– Постойте, постойте, Диана Андреевна! – Викентий положил ладонь на руку Теплицкой. Его рука тут же была облизана собачкой, и Викентий, словно обжегшись, отдернул руку с виноватым видом. – Фотографии подозреваемого у нас нет. Есть только примерный портрет. Вернее, два портрета, нарисованных со слов потерпевших. Видите ли, преступник постоянно менял внешность, поэтому мы точно не знаем, как он выглядит.

Теплицкая на пару секунд задумалась, а потом заявила:

– Ничего страшного, показывайте мне все, что у вас есть. У меня очень хорошая память на лица. Вполне может оказаться, что я его уже видела. Он мог и ко мне подкатывать, хотя и не вчера, и не неделю назад, но я все равно бы его запомнила. Правда ведь, Мармеладка, мы с тобой сразу же узнаем этого монстра в мужском обличье? – обратилась она к собачке.

Лев Иванович подал Теплицкой рисунки, выполненные Анастасией Терентьевной. Диана Андреевна взяла их с таким видом, словно ей подали по меньшей мере дохлую мышь, и принялась разглядывать лицо злоумышленника.

– Я думала, что этот тип – красавчик, а он самая обыкновенная посредственность, – с нескрываемым разочарованием заметила она. – Не понимаю, как он мог с такой внешностью охмурить стольких женщин, – пожала она плечиками и добавила: – Викентий, вы правы, среди моих домогателей этого жиголо нет.

Теплицкая вернула рисунки Гурову и решительно заявила:

– И все-таки вам бы следовало проверить всех тех мутных личностей, которые липнут ко мне. Наверняка они такие же жулики, как и этот аферист. Ну не могут же быть все, кто вьется возле меня и желает заманить к себе в постель, а потом обокрасть, банкирами, академиками или депутатами. Банкиры и депутаты, знаете ли, по кабакам и недорогим ресторанам не ходят.

– Ну, это как сказать, – возразил Крячко. – У меня вот есть знакомый генерал, который очень даже ходит и по обычным столовым.

– Генерал – по столовым? – фыркнула Теплицкая. – Признайтесь, что вы пошутили.

– Ничуть, – ответил ей Гуров. – Я его тоже знаю.

– Значит, он исключение из правил.

Теплицкая встала и, посадив собачку в сумку, направилась к дверям. Там она остановилась, развернулась на каблучках и сказала:

– Не буду отвлекать вас от ваших дел. Мне очень жаль, что я не смогла ничем вам помочь. Но я не прощаюсь. Интуиция подсказывает, что мы с вами еще не один раз встретимся.

Диана Андреевна вышла из кабинета с таким шиком, словно она была на подиуме и участвовала в модном показе, а не выходила из кабинета сыщиков уголовного розыска.

Викентий то ли восхищенно, то ли удивленно посмотрел на полковников и быстрым шагом вышел за импозантной посетительницей.

– Это что сейчас было? – усмехнулся Лев Иванович, проводив женщину и вышедшего за ней журналиста задумчивым взглядом.

– Мне кажется, что Викентий нашел наконец-то ту единственную женщину, которая будет называть его не Виком, а Викентием, – хохотнул Крячко.

– Нам с тобой от этого ни холодно, ни жарко, – недовольно пробурчал Гуров. – Когда я задавал вопрос, то имел в виду, зачем эта дама вообще к нам приходила, а не ее влияние на чувства Соловьева. Она хотела нам сообщить какие-то важные сведения. Но как я и предрекал, все эти важные сведения – только ее фантазия и ничего больше.

– Слушай, а может, ее рассуждения о разных там запахах и флюидах не лишены смысла? – после недолгого молчания спросил Станислав. – Я помню, что где-то читал нечто подобное – про запахи, которые выделяют наши гормоны.

– Станислав, – прервал его Лев Иванович. – Может, оно и так, может, и есть такие запахи в природе. Но нам-то их все равно не учуять. Мы с тобой не ищейки. Поэтому искать прощелыгу мы будем не по запаху, а как обычно – по приметам и уликам. Добро?

Гуров так строго посмотрел на Крячко, что тому вдруг перехотелось шутить и он, уткнувшись в компьютер, стал искать там какую-то важную для него информацию.

Вернулся Соловьев и бодро заявил:

– Из-за визита прекрасной дамы я совсем забыл вам сказать, что, когда ходил за печеньем, созванивался с Джованной Мацамо и Альбиной Марковной Сиротиной. Узнал у них по поводу портрета.

Гуров и Крячко с нетерпеливым интересом уставились на Викентия.

– Мацамо, то есть ее портрет в свадебном платье, был нарисован цветными карандашами и прислан по почте бандеролью. Обратного адреса не было. Вернее, он был, но там указывались только город и почтовый индекс.

– Москва? – спросил Гуров, имея в виду город, из которого была отправлена бандероль.

– Москва, – подтвердил Викентий. – И Альбине Сиротиной тоже из Москвы была посылочка. Но только не почтой, а через сервис попутной доставки.

– Это что еще за способ? – поинтересовался Лев Иванович.

– Это новый способ отправки небольших посылок через частных лиц. Скажем, через туристов или тех, кто едет в нужном направлении и может завезти посылку по назначению, получив при этом определенное вознаграждение.

– Это как если бы я поехал из Москвы в Иваново и ты попросил меня отвезти своей тете корзину персиков. Так, что ли? – уточнил Станислав.

– Точно. Только я бы вам еще и заплатил за доставку, – подтвердил Викентий. – Но это не важно. Важно то, что у нас есть еще два доказательства того, что во всех этих случаях обмана и выманивания денег действовал один и тот же человек. Я попросил женщин выслать мне по мессенджеру фотографии этих портретов. И они только что мне пришли.

– Показывай. – Гуров подошел к столу Станислава, возле которого стоял Викентий. – Ты попросил дам выслать оригиналы?

– Да, конечно же. Пообещали завтра же и выслать. Адрес я им продиктовал.

Посмотрев фото, Гуров тут же решил:

– Давай-ка скинем их на мой компьютер. Я сброшу и те, что есть у меня в сотовом, и распечатаю на принтере. Правда, качество фотографий с телефона не ахти какое. Но пока и такой вариант улик нас устроит.

– Лев Иванович, – скинув фото на компьютер Гурова, заговорил Викентий. – Я вот о чем подумал. А не мог ли наш Жених уже побывать в тюрьме и отсидеть там срок за подобные преступления? Ну, или за что-то другое. Например, за кражу. Просто мне вдруг вспомнился рассказ одной потерпевшей из Тулы, к которой мошенник сначала вошел в доверие, а потом обокрал.

Гуров оторвался от монитора и с интересом глянул на Соловьева.

– Я и сам уже об этом думал, – ответил он журналисту. – И даже перед самым приходом Теплицкой пробил по базе данные осужденных за мошенничество. Знаешь, сколько похожих на этого типа человек выдал мне компьютер? Около сорока по одному рисунку и почти столько же по второму. Искать по приблизительно набросанным рисункам – неблагодарное дело. Электронная база выдает похожие типажи, но никак не конкретно того, кто нам нужен. Если бы у нас была его настоящая фотография – было бы куда как проще. Так что там насчет истории с кражей в Туле? – заинтересовался Лев Иванович.