– А что, это запрещено законом? – Она наклонилась к Станиславу так низко, что ее пышная грудь чуть ли не выпадала из глубокого разреза на блузке. – Или вы инкриминируете мне связь с боссом? Может, это запрещено? – Она снова сделала большие глаза.

– Нет, что вы, – прервал ее кривляния Станислав. – Мне просто хотелось бы у вас узнать, где вы с ним проводили время и кто это может подтвердить.

– А кто может подтвердить, что вы, гражданин полковник, спите со своей женой в одной постели? – Пашиян встала и, продефилировав вокруг стола, села напротив Крячко, забросив ногу на ногу. Юбка на ней была так коротка, что Станислав невольно отвел глаза от открывшихся ему прелестей Мариэтты Ароновны. Та же, заметив его реакцию, лишь ухмыльнулась и, наклонившись к нему, спросила: – А кто может подтвердить, что у вас нет любовницы? А, полковник?

Крячко посмотрел бухгалтерше прямо в глаза и сказал, жестко выговаривая каждое слово:

– Мне кажется очень странным совпадение, что, когда вы с Додоновым отправляетесь порезвиться в Сочи, именно в это же время там убивают Глеба Данилина – последнего из главных акционеров вашего фонда. И мне очень хочется проверить, Мариэтта Ароновна, ваше с Додоновым алиби на это время. Так кто может подтвердить, что вы были в шестнадцать ноль-ноль в воскресенье у себя в номере, или на пляже, или, скажем, в ресторане? Неважно где – важно, кто вас там видел и кто может это подтвердить.

– А у вас есть ответ на вопрос: какой нам с Ильей Андреевичем смысл убивать Глеба Данилина? – снова ответила вопросом на вопрос Пашиян и с вызовом посмотрела на Крячко.

– Выгода всегда есть, когда имеешь дело с деньгами, – спокойно выдержал ее взгляд Станислав. – Ведь выгодно же было Додонову жить с Галиной Данилиной? Да и вам тоже сейчас выгодно жить с Ильей Андреевичем. Не так ли? А уж как выгодно вам обоим прибрать к рукам все активы фонда, я уже и говорить не буду.

– Да, я живу с Додоновым из-за денег, – согласилась Мариэтта и облизнула красивые полноватые губы, накрашенные яркой помадой. – Но ведь это законом не запрещено?

– Законом запрещено красть деньги из фонда, которые люди отдают для больных детей, – нахмурился Крячко. Он уже начинал терять терпение. Не нравилась ему эта ушлая дамочка, но ведь и каких-либо доказательств у него ни против нее, ни против Додонова не было. А на одних антипатиях дело не возбудишь.

– У вас есть доказательства? – по-змеиному улыбнулась Мариэтта, словно бы прочитав его мысли.

– Пока нет. – Крячко встал, поняв всю бесполезность дальнейшего разговора с Пашиян. – Но я так думаю, что в ближайшее время вам придется очень поволноваться, чтобы ответить на некоторые вопросы аудиторской проверки. А насчет того, где и как вы с Додоновым проводили время в Сочи, мы обязательно установим. Всего доброго. – Крячко встал и направился к выходу.

– Ну-ну, – услышал он за спиной голос Пашиян. – Потрясти чужим бельишком – это как раз работа для уголовного розыска.

«Вот ведь чертова баба, – зло подумал Крячко. – Что за женщины нынче пошли – ни стыда, ни совести! Хорошо, что у меня Наталья не такая».

На поиски родителей одноклассницы Перцева Станислав отправился сразу после разговора с Мариэттой Пашиян. Поиски нужной квартиры не заняли у него много времени. Но Перцев все-таки ошибся. Он назвал Станиславу неправильный номер квартиры, а те жильцы, которые жили в двести двенадцатой, конечно же, не знали никаких Залесских. Соседи в современных многоэтажках хорошо если знают друг друга визуально, но вот по фамилиям – редко. Пришлось Станиславу звонить подряд всем соседям и спрашивать, не знает ли кто, где может жить семья с такой фамилией. Как оказалось, Залесские жили в двести четырнадцатой, а не в двести двенадцатой квартире.

– Да здесь живут, – ответила на вопрос Крячко, не здесь ли живут Залесские, стройная женщина средних лет, одетая в строгий костюм.

По всей видимости, она только недавно вернулась с работы и даже не успела переодеться. Женщина внимательно и настороженно оглядела Станислава с ног до головы, а потом сказала:

– Если вы что-то продаете, то нам ничего не нужно.

– Нет, – отчего-то смутился Крячко. – Я ничего не продаю. Неужели я похож на того, кто что-то продает?

– Мало ли, – пожала плечами женщина и выжидательно посмотрела на оперативника.

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска полковник Крячко, – представился Станислав и показал женщине удостоверение.

Та удивилась, но пригласила его войти в квартиру.

– Спасибо, но входить я не буду, – отказался Станислав. – У меня к вам только один вопрос. Скажите, у вас есть в Краснодаре родственники по фамилии Тихомировы?

– Нет, – решительно ответила женщина и покачала головой. – Ни у меня, ни у мужа родственников ни в Краснодаре, ни в Краснодарском крае нет.

– Это точно?

– Да уж куда точнее, – усмехнулась Залесская. – Старшая дочь у нас живет в Питере, а сын еще учится в седьмом классе. У меня только сестра и мама, которые также живут в Москве, а у мужа вся его многочисленная родня – в Тамбове и Перми. В любом случае знакомых Тихомировых у нас нет.

– Что ж, тогда к вам вопросов у меня тоже больше нет, – развел руками Станислав. – Извините, что побеспокоил, всего доброго.

– Ничего страшного, – улыбнулась Залесская и закрыла двери.

– Дела… – задумчиво протянул Крячко и начал спускаться по лестнице, совсем забыв о таком полезном изобретении, как лифт.

Одним глазом Лев Иванович Гуров смотрел видеосъемки со свадьбы Данилиных, а другим исподтишка наблюдал за молодой вдовой. Лицо у Арины оставалось бесстрастным на протяжении всего времени, что она комментировала происходящее на экране, и Льву Ивановичу казалось это удивительным и неестественным. Он не понимал, как молодая женщина, которая только два дня назад потеряла любимого, причем в самый разгар свадьбы, могла быть столь спокойной и малоэмоциональной.

«Возможно, это стресс, – думал он. – Бывает ведь и так, что в горе душа человека как бы застывает и даже для слез не находится выхода, не говоря уже об эмоциях. А может, она просто сама по себе просто очень сильная и стойкая особа. Все-таки заниматься стрелковым спортом могут не все девушки, а уж стать чемпионками России в молодом возрасте – здесь точно нужно иметь большое самообладание и умение сконцентрироваться на достижении цели. Впрочем, точно такие же качества можно приписать и профессиональному убийце».

– Смотрите, вот она. – Арина нажала на «паузу», и экран замер. – Это и есть та самая Полина, – с усмешкой сказала она и указала на девушку в легком брючном костюме и с букетиком фиалок, которая шла по проходу между стульями с сидевшими на них приглашенными на церемонию регистрации.

– Ну-ка, ну-ка, – нагнулся ближе к экрану Лев Иванович, пытаясь получше рассмотреть девушку, но картинка была не слишком четкая, и он махнул рукой. – Ладно, сейчас я запишу время, обозначенное на счетчике, и мы потом со специалистом рассмотрим нашу красавицу поближе.

При слове «красавица» Арина фыркнула и отвернулась. Но потом снова повернулась, включила «воспроизведение», и они с Гуровым еще полчаса смотрели видеозапись.

– Что ж, Арина Витальевна, вы мне очень помогли, – поблагодарил Данилину Лев Иванович и, получив из ее рук обратно флешку, собрался уходить. – Вы сегодня уже улетаете. – Он на мгновение задержал ее руку в своей. – Но наверняка мы с вами еще увидимся. Возможно, в Москве. Какие у вас планы? Куда собираетесь после похорон? К родителям?

– Да, заеду в Красногорск, проведаю маму. Но как долго там пробуду – не знаю. В любом случае у вас есть мой телефон. Вернее, у майора Примакова, – поправилась она.

– Ну, я пока еще поброжу по территории, – сообщил Гуров и, развернувшись, пошел к выходу, но у дверей резко повернулся, почувствовав на спине пристальный взгляд Данилиной.

Та сразу же отвела глаза, но на какое-то мгновение Лев Иванович поймал ее взгляд, и этот взгляд и усмешка, скользнувшая в уголке ее губ, ему очень не понравились.