Протиснувшись сквозь ряды зрителей и взбежав по ступеням, ведущим к гримеркам артистов, Гуров нос к носу столкнулся со Станиславом Крячко.

— Опаздываешь? — расплылся в довольной улыбке Станислав, демонстрируя шикарный букет. — Я уж думал, что ты вообще не приедешь.

— Спасибо, Стас. — Гуров стиснул руку друга. — Выручил! Такси отсюда…

— И ты считаешь, что я приехал в Одинцово только из–за того, чтобы отвезти вас с Машей домой? — Крячко мастерски изобразил мавра, нависшего над постелью Дездемоны. — О, несчастный, как ты мог заподозрить старого друга в бездушии, какая утилитарность? Ты считаешь, что ради ее концерта в Одинцове я не мог покинуть Москву и проехать эту сотню километров? Считаешь, что я не в состоянии оценить…

— От МКАД сюда всего пять километров, — раздался за спиной Крячко женский голос. — И почему дама должна ждать цветов от двух полковников так долго?

Станислав резко обернулся, тут же подобрался, одернул костюм, щелкнул каблуками и мастерски боднул головой воздух в полупоклоне. Жена Гурова Мария Строева стояла в дверях гримерки в вечернем платье и укоризненно смотрела на мужчин.

— Машенька, — заверил он, — это было волшебно! Припадаю к твоей руке в экстазе страстного поклонника, ценителя и воздыхателя.

Лев, наблюдавший, как развлекается старый друг, дождался, когда Станислав оторвется от руки Марии, и подошел к ней с цветами.

— Молодец, Машенька, — шепнул он, целуя жену в щеку. — Сегодня ты себя превзошла.

— Хитришь, Гуров, — погрозила пальчиком Мария. — Наверняка приехал к самому окончанию концерта.

— Подтверждаю! — вмешался Крячко. — К окончанию приехал, увы, я. А Лев Иванович, как и положено благоверному, сидел в зале на приставном стульчике и ронял скупую мужскую слезу на не менее скупой букетик. Мой гораздо пышнее, но это исключительно с целью реабилитации за мое опоздание.

— Ох, неугомонный! — засмеялась Мария, прижимая к груди оба букета. — Ладно, полковники, я скоро. Только переоденусь…

Машина неслась по Можайскому шоссе, Крячко, по обыкновению, балагурил, развлекая пассажиров новыми анекдотами и байками из жизни сыщиков. Гуров с Машей сидели на заднем сиденье и вполуха слушали Станислава. Маша даже задремала, устало положив голову на плечо мужа.

Когда они въехали на Кутузовский, скорость движения сразу упала. Машины перестраивались с крайней правой полосы в левый ряд, Крячко ворчал что–то себе под нос про уродов, которые не умеют ездить, и что московские проспекты поздним вечером и ночью превращаются в трассы гонок сопливых «мажоров», на которых нет управы.

Гуров вытянул шею, сразу обратив внимание, что впереди у обочины стоят полицейские машины. Точно, кроме двух машин ДПС там виднелся и микроавтобус оперативно–следственной группы из ГУВД. Нет, решил он, это не ДТП. А когда они проезжали мимо, стало видно, что большую площадь этой части сквера, захватывающую обочину дороги, высокие кусты и аллею, окаймляет цветная лента ограждения. А за кустами, кажется, лежит человеческое тело.

Крячко мельком глянул в зеркало на Гурова и Марию и воздержался от комментариев. Лев прислушался к ровному дыханию жены и порадовался, что она вовремя задремала и не видит всего этого, незачем портить впечатлительной актрисе настроение после такого замечательного концерта. У нее столько положительных эмоций, а тут… Пусть уж это остается «настоящим полковникам». Это они умеют после общения с грязным, мрачным и злобным миром преступников приехать на концерт известной московской театральной актрисы и балагурить, дарить цветы и улыбаться солнечными улыбками.

Крячко снова посмотрел в зеркало, поймал взгляд Гурова и вопросительно вскинул брови. Гуров еле заметно качнул головой и сделал жест рукой вперед — мол, нечего останавливаться, кому положено — работают, а если будет необходимость, завтра они узнают подробности. Сегодня вечер принадлежит только Маше, с ее миром искусства, прекрасных чувств и порывов человеческой души.

Офицеры входили в кабинет генерала Орлова и рассаживались на свои места вдоль длинного стола для совещаний. Сам генерал расхаживал по кабинету с телефонной трубкой возле уха и делал кому–то серьезное внушение по службе. Увидев входящих Гурова и Крячко, он бросил в трубку короткое «подожди» и протянул руку для пожатия.

— Извините, ребята, так я и не вырвался на концерт. Маша не обиделась?

— Да, ладно, — тут же ответил Крячко. — Мы все объяснили и привет с пожеланиями от тебя передали. Она все понимает. К тому же неимоверно рада, что муж у нее всего лишь полковник. Стань он генералом, и все — видеть она его будет раз в неделю, когда он забежит поменять рубашку!

— Хотел бы — давно бы стал, — усмехнулся Орлов, похлопал Гурова по плечу и снова взялся за свой мобильник.

Это была старая история. За последние десять или даже больше лет Гурову несколько раз предлагали повышение, в том числе и на генеральские должности, но он каждый раз отказывался под разными предлогами. Однажды даже совсем ушел из органов и занялся частным сыском. Но потом снова вернулся, категорически отказываясь руководить отделами, управлениями и… другими важными подразделениями.

Понимаете, объяснял он своим старым друзьям Орлову и Крячко, я — сыщик, и я не хочу заниматься ничем другим. А став начальником, перестану быть сыщиком. Стану администратором, чиновником, хозяйственником, погрязну в бумагах, которые к оперативному розыску имеют весьма отдаленное отношение. Не мое это! И я не хочу отвечать за работу большого количества людей, мне интереснее работать самому и отвечать за свою работу.

Планерка в Главке уголовного розыска МВД шла своим чередом. Отчеты, планы работы, личные и отделов. Отчеты по делам, находящимся на контроле в Главке. Планы командировок, методические вопросы, подготовка к коллегии министерства, сводка за последние сутки по особо тяжким по крупным городам и регионам, отдельно по Москве. В Екатеринбурге участились преступления, в которые вовлечена «золотая молодежь». Пьяные, обкуренные, а иногда и обколотые дети «больших родителей» носятся по улицам на дорогих машинах, и снова ДТП, сбитые пешеходы. В Забайкалье ограбление инкассаторов. В Москве найдено тело известного бизнесмена Курвихина со следами насильственной смерти. Предварительная версия — ограбление…

— Где? — перебил генерала Лев. — На Кутузовском?

— Да, — ответил Орлов и внимательно посмотрел на него: — А что, собственно…

— Вчера вечером мы как раз проезжали мимо и видели там группу из ГУВД. А личность–то известная.

— Точно, — вставил Крячко. — Я помню пару скандалов за последние года три, когда фамилия Курвихина мусолилась в связи с подкупом столичных чиновников. Только, кажется, ничего не доказали.

— Дела проходили по линии Следственного управления и прокуратуры, — ответил Орлов. — А еще вы забыли о скандале с распилом федеральных денег, выделенных по программе строительства мусороперерабатывающих заводов вокруг Москвы. Но Курвихин опять каким–то образом увернулся. Молодцы, ребята, что вспомнили прошлые дела этого деятеля. Думаю, что это преступление потянет за собой много интересных ниточек.

— Берем на контроль? — спросил Гуров.

— Я полагаю, что лучше непосредственно поработать вместе с оперативниками МУРа, — предложил Орлов. — Займитесь вы с Крячко.

— Хорошо, будем представителями Главка, — согласился Лев. — Кураторами.

Крячко с оперативниками МУРа Гуров отправил на место преступления, чтобы они еще раз обследовали часть сквера, где было найдено тело Курвихина, а заодно попытались найти свидетелей. Ведь бывают же люди, которые любят вечерами пробежаться по пустынным аллеям или выгуливают там свою собаку. А могут быть и те, кто в это время суток изо дня в день проходит именно этой дорогой домой, или на работу, или по другим делам. Кропотливое, трудоемкое и неблагодарное занятие. Неблагодарное потому, что часто не дает результата. Но делать эту работу надо, потому что один найденный свидетель может повернуть розыск совершенно в ином направлении. Очень легок соблазн махнуть рукой, полагая, что и так все ясно, что все равно никого и ничего не найдешь. И тут старый друг и неизменный напарник Станислав Крячко просто незаменим. Он умеет делать эту работу, умеет ее грамотно организовать и, главное, не дать оперативникам расслабиться.