– Учитывая доводы, которые вы представили, решено было объединить эти два дела в одно производство, – сообщил Гурову генерал Орлов. – К сожалению, узнали вы о втором убийстве слишком поздно и кое-что, несомненно, упустили, но в вашем распоряжении, насколько я знаю, довольно подробные материалы. Во всяком случае, так мне докладывали…

– Да, ребята там поработали дотошные, – кивнул Гуров. – Ничего, кажется, не упустили. Но я согласен – если бы мы оказались первыми на месте преступления, то толку было бы больше. Но что выросло, то выросло.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Гуров пожал плечами.

– Пока у меня не только выводов, но и версий-то нет, – сказал он. – Мы были нацелены на это убийство на шоссе, которое казалось хотя и вопиющим, но в какой-то степени случайным эксцессом, а тут вдруг выясняется, что кому-то покоя не дают братья Гладилины. Или они друг другу покоя не дают… Не знаю.

– Да, братья… – вздохнул генерал. – Но ведь между ними мало чего общего, так?

– Совершенно верно. Один брат ученый, биолог. Судя по отзывам коллег, серьезный и скромный человек, а другой… По образованию филолог. Последние годы занимался тем, что лечил стареющих дамочек квантами, можешь себе представить? Имел лицензию, крупный заработок, от клиенток отбою не было. Мы с Крячко просмотрели его банк данных – там очередь на полгода вперед.

– Убийца – кто-то из клиентов? – живо спросил Орлов.

– Судя по всему, так оно и есть. Картина преступления выглядела, видимо, следующим образом: убийца появился в центре «Квант» под вечер. Видимо, дожидался, пока остальные пациенты разойдутся. Затем он был приглашен в кабинет на процедуры, где и выстрелил Гладилину в грудь. Затем произвел контрольный выстрел в голову. Никаких следов борьбы, никакой суеты. Затем, судя по всему, преступник спокойно вышел в холл, где застрелил женщину, которая была у Гладилина кем-то вроде регистратора. Он не хотел оставлять свидетелей.

– Ну да, его же знали в лицо! – подхватил генерал.

– Несомненно. Но имеется одна закавыка, – сказал Гуров. – Убийца постарался сделать все, чтобы уничтожить следы своего пребывания в центре. Уходя, погасил свет и тщательно запер двери. Однако компьютер на столе Гладилина остался включенным – подозреваю, что убийца стер там все, что касалось его личности. И еще он вырвал несколько страниц из книги регистрации. Сейчас наши специалисты изучают этот компьютер – надеются восстановить уничтоженную информацию. Хотя, думаю, ничего это нам не даст – вряд ли преступник зарегистрировался под своим собственным именем. Гораздо более перспективным представляется возможность восстановить фамилии прочих клиентов, записанных на тот же день. Среди них наверняка был тот, кто видел убийцу. Эксперты сказали мне, что это возможно, но необходимо подробно изучить записи Гладилина. На это потребуется некоторое время. Когда эти фамилии будут у меня в руках, появится реальная возможность составить словесный портрет убийцы. У нас уже имеется один – составленный по показаниям Кадошкина, – но он довольно слабый…

– А в свете того, что со вторым Гладилиным, гм… не все ладно, – предположил генерал. – Не может такого быть, что это он замочил братца? Какие у них были отношения между собой?

– Отношения были не самые приятные, – сказал Гуров. – Но, говорят, они не встречались месяцами. Правда, это не столько свидетельства, сколько слухи, но все-таки… Для убийства родного брата нужен серьезный мотив. И потом, вряд ли при этих обстоятельствах старший Гладилин мог быть клиентом младшего. Вспомни про уничтоженную информацию.

– Для отвода глаз, – подсказал генерал.

– Маловероятно, – покачал головой Гуров. – В любом случае убийство родного человека – огромный стресс. Сомнительно, чтобы в таком случае старший Гладилин сохранял такое хладнокровие. На работе его характеризуют как спокойного, но очень легко приходящего в волнение человека. В «Кванте» же действовал профессиональный убийца – это единственное, в чем я уверен на сто процентов. Убийство – заказное.

– В таком случае где второй брат и чей заказ выполнялся? – спросил Орлов. – Есть соображения на этот счет?

– Нам пока практически ничего не известно о младшем Гладилине, – сказал Гуров. – Придется перелопатить массу материала – клиенты, личные связи, «крыша», бухгалтерия, которую он вел… Скорее всего, тут замешаны какие-то денежные дела.

– Мне кажется, ты сам в это не слишком веришь, – заметил Орлов. – Между убийством на шоссе, к которому имеет отношение старший Гладилин, и… и его последующим исчезновением, кстати, а также смертью младшего явно имеется связь. Ты сам на этом настаивал и был абсолютно прав. На это косвенно указывают и данные баллистической экспертизы. Оружие-то то же самое, что и в первом случае, а?

– В самом деле, оружие то же, – согласился Гуров. – «Вальтер ПП», с глушителем. Если подтвердится, что и в байкеров, и в Гладилина выпущены пули из одного того же ствола…

– Я почему-то уверен, что подтвердится, – сказал генерал. – Слишком много совпадений.

– Да, наверное, подтвердится. Но дело в том, что старший Гладилин, как ты остроумно выразился, исчез, и мы не можем его нигде найти. Ни его самого, ни машину. Кое-что, правда, прояснилось. Крячко еще раз наведался в университет, на кафедру, где работает Гладилин, и выяснилось, что в понедельник утром Гладилин, оказывается, позвонил на работу и предупредил, что не может выйти, потому что заболел. Разговаривала с ним лаборантка, довольно легкомысленная особа, которая попросту забыла передать просьбу начальству и только потом, после моего прихода, когда на кафедре начали гадать, что такое могло случиться с Гладилиным, она вспомнила о звонке и призналась. Так что получается, что в понедельник утром Гладилин был еще жив, хотя и болен.

– Гладилин скрывается, – убежденно заявил генерал. – Однозначно. Он что-то знает и скрывается. Нет никаких оснований не верить показаниям сына Кадошкина. Вполне возможно, что на шоссе в его дружков стреляла женщина. Но это ведь не исключает, что у нее могли быть сообщники, Гладилин в том числе.

– Одного не пойму – с какой стати человек, сорок лет проживший на свете тихо и мирно, вдруг угодил в сообщники хладнокровных убийц? – пожал плечами Гуров. – Тут что-то не вяжется. Ты, Петр, прав – даже насчет младшего Гладилина я сомневаюсь. Не такой уж у него крутой был бизнес, чтобы так беспощадно его убирать. Мало ли таких целителей по Москве, и кто их трогает? Тут вот какая робкая идея у меня появляется…

Генерал заинтересованно посмотрел на него и наклонился поближе.

– Ну-ка, что там созрело в твоей черепной коробке? – спросил он. – Я же знал, что ты наверняка что-то уже придумал.

– Не то чтобы придумал, – возразил Гуров. – Так, забрезжило кое-что… Я вот что подумал – если в деле замешаны двое братьев, столь разных по характеру, то, может быть, вся загвоздка в том, что они оба стали невольными свидетелями чего-либо или вместе узнали что-то такое, чего постороннему знать никак не положено?

– Так! – Генерал откинулся в кресле, нахмурил брови и хрустнул пальцами. – И что же такое они могли, по твоему мнению, узнать, если месяцами не встречались и вообще были в ссоре? Какую такую военную тайну? Один биолог, преподаватель, а другой вообще непонятно кто – Остап Бендер от медицины?

– Ну, Петр, ты слишком многого от меня хочешь! – воскликнул Гуров. – Я только зачаточную идею изложил, а тебе сразу подавай адреса и явки! Откуда я знаю? Может быть, это вообще ошибка? Но, между прочим, круг общения у обоих был обширный, особенно у младшего брата. К нему ходили жены крупных бизнесменов, чиновников, генералов… Кто-нибудь из них вполне мог сболтнуть что-то лишнее. А встречались братья или не встречались – тоже еще надо уточнять. Может быть, в какой-то роковой день как раз и встретились?

– Ну что ж, мысль интересная, – подумав, сказал генерал. – Интуиция тебя вроде редко когда подводила. Давай копай в этом направлении. А Гладилина и его машину – немедленно в розыск! Пусть на всех дорожных постах навострят уши – я лично прослежу, чтобы все службы подключились. Согласись, что проще и надежнее все узнать от самого виновника, чем опрашивать кучу шокированных дамочек. Я, конечно, имею в виду, что Гладилин до сих пор жив. О чем-то другом мне и думать, признаться, не хочется.