Высокий и несколько худощавый шатен средних лет сидел за столиком летней веранды ресторана в ожидании, когда официант принесет ему заказ. Вечер был теплым, но не душным. Днем прошел дождь, который прибил пыль, развеял духоту, и теперь на улице витал запах недавно скошенной травы с газона, который смешивался с вкусным ароматом еды из ресторанной кухни. Мужчина курил «Мальборо» и маленькими глотками пил темное пенное пиво. На его лице можно было легко прочесть, что он испытывает большое удовольствие и от сигареты, и от пива, и вообще всей своей наверняка удавшейся жизни.

Шатен с некоторой ленцой рассматривал многочисленных посетителей ресторана. В основном это были туристы, которые приехали в тихий и очень красивый древний городок в Подмосковье, чтобы отдохнуть душой и приобщиться к истории. Его взор лениво скользил по юным и пожилым парочкам, по компаниям молодежи, не задерживаясь на них, но зато надолго останавливался на одиноких женщинах. И тогда взгляд переставал быть ленивым, а становился заинтересованным, внимательным, изучающим. Но не найдя для себя ничего особенного или привлекательного в той или иной скучающей даме, мужчина снова переводил взгляд с одного столика на другой и неторопливо, со вкусом, затягивался сигаретой.

Под навес веранды вошли двое и стали осматриваться в поисках свободного места.

– Давай сядем вон за тот столик. – Мужчина лет пятидесяти, коренастый и лобастый, грубо схватил за руку спутницу и потянул ее к столику, который находился рядом с шатеном.

Стройная, тоненькая и весьма симпатичная блондинка лет сорока или около того, одетая в легкое платье цвета сливочного мороженого, недовольная таким с ней обращением, попыталась выдернуть ладошку из лапищи мужчины, но тот только больше сжал ее.

– Больно же! Отпустите! – жалобно попросила блондинка. – Я и сама могу дойти.

Но мужчина, игнорируя ее просьбу, продолжал тянуть женщину за руку. Та стала вырываться.

– Да пустите же меня! Если я согласилась поужинать, это не значит, что со мной нужно обращаться как с собственностью! – уже громче выразила она недовольство. – И вообще, приходить на первое свидание с малознакомой женщиной, будучи подшофе…

– Слушай, ну чего тебе не нравится? – Мужчина наконец дотянул даму до столика и, отодвинув один из стульев, тоном, не терпящим возражения, сказал: – Садись и заказывай все, что хочешь. Я плачу. А выпить в свой выходной я имел полное право. Разве не так? Ты вот чем в свой выходной занимаешься?

– Ну уж точно не пью с самого утра, – насупилась женщина. Она стала оглядываться, а потом, увидев, что шатен за соседним столиком смотрит на них с любопытством, заметила: – Вы могли бы себя на людях и поприличней вести. Смотрят на вас и думают небось, что вы быдло какое-то и не умеете вести себя в общественных местах. Если так и дальше будет продолжаться, то я просто встану и уйду.

– Никуда ты не уйдешь, – со смехом похлопал женщину по руке мужчина и крикнул: – Официант, примите у нас заказ!

– Но я еще ничего не выбрала, – удивленно посмотрела на него блондинка.

– Так выбирай. А я так уже выбрал. Графинчик водочки мне принеси, – заказал он подошедшему к нему официанту, – и что-нибудь на твое усмотрение закусить. Остальное мы потом, когда графинчик принесешь, закажем. Дама еще в раздумьях, – развязно хохотнул мужчина и подмигнул блондинке.

Женщина смущенно покосилась на шатена, который с большим интересом наблюдал за разворачивающейся перед его взором сценой, и, обращаясь к спутнику, прошептала:

– Борис Глебович, прекращайте цирк, люди же смотрят.

– Кто смотрит? – Тот, кого блондинка назвала Борисом Глебовичем, выпрямился и с вызовом посмотрел на людей за дальними столиками, а потом и на шатена. – Пусть смотрят, – рассмеялся он. – Пусть все видят, что вы сидите рядом с одним из лучших художников Коломны и вообще всей России. Да. Так-то вот!

Художник с вызовом посмотрел на шатена, и тот отвел взгляд. Ему принесли заказ. Пока расставлялись тарелочки и стаканы, официант загораживал обзор и высокий мужчина не мог видеть, что делается за соседним столиком. Он мог только слышать, что страсти там накалялись. По всей видимости, Борис Глебович сделал нечто настолько не понравившееся блондинке, что она вскочила из-за стола и громко заявила:

– Да будь вы хоть сам Шишкин или Левитан, но терпеть ваши выходки я больше не намерена. Я ухожу. И прошу больше меня не беспокоить.

При этих словах, произнесенных женщиной, официант отошел от столика шатена, и тот увидел, что большая ручища Бориса Глебовича схватила тонкое запястье блондинки. Та вскрикнула.

– Никуда ты, – тут мужчина грязно выругался, – не пойдешь, пока я не разрешу! – рявкнул он, брызжа слюной ей в лицо. – Со мной так нельзя поступать. Я тебя…

Дальше пошел совсем уж неприличный мат, и блондинка, расплакавшись, с такой надеждой в глазах посмотрела на шатена, что тот больше не мог оставаться равнодушным. Он встал.

– Послушай, ты, Петров-Водкин хренов, – шагнул он к художнику и схватил того за руку. – Отпусти женщину, иначе я за себя не отвечаю.

– А что ты мне сделаешь, щенок? – Не отпуская руку блондинки, Борис Глебович повернулся к шатену. Свободной ладонью он в лицо оттолкнул высокого. – Мы тут как-нибудь и без тебя разберемся.

Люди за соседними столиками, повернувшись к скандалисту, с нескрываемым любопытством смотрели за развитием сюжета. Никто не спешил вмешаться в конфликт. Все просто сидели и смотрели, что же будет дальше. Для них этот скандал был просто частью вечернего развлечения и ничем больше. Из зала ресторана на летнюю веранду уже спешили администратор и охранник. Увидев их, шатен, по всей видимости вдохновленный и разозленный толчком в лицо, кинулся на художника. Тот, отпустив руку блондинки, развернулся и, резко вытянув правую руку, ударил кулаком по симпатичному лицу шатена. Удар был сильным, и он откинул высокого мужчину к его столику, на который он и приземлился. Столик под его тяжестью рухнул, а вместе с ним и все, что на нем стояло.

Подбежавшие администратор и охранник с трудом скрутили руки пьяному художнику.

– Или ты уйдешь сам, или мы вызовем полицию, – пригрозил буяну охранник.

– Сам уйду, пустите! – вырывался Борис Глебович. – И в ваш ресторан я больше ни ногой! Дрянной ресторанишка!

Драчуна все-таки довели до выхода и там так сильно толкнули, что художник, не удержавшись на ногах, упал на асфальт. Громко ругаясь, он встал сначала на четвереньки, потом на ноги и нетвердой походкой стал удаляться, все еще бранясь.

– Ах, боже ж ты мой! Вам больно?! Ну какой же он гад! Урод! – К шатену подскочила блондинка и помогла подняться. – Надо же, как он сильно вас ударил! Это все я виновата. И зачем я только согласилась встретиться с этой скотиной! Садитесь вот сюда, – причитала женщина, усаживая шатена на стул, который подала ей официантка.

Блондинка осмотрела лицо высокого мужчины и вскрикнула, увидев на скуле большой расплывавшийся синяк. Повернувшись, она обратилась к официантке:

– Скорее несите лед! Надо приложить что-то холодное!

Та убежала, а женщина спросила у шатена:

– Больно, да? Потерпите немного. Надеюсь, что он не сломал вам скулу. Говорить можете?

– Да нормально все. – Шатен потрогал синяк и подвигал челюстью. – Все целое.

Принесли кубики льда в бокале, и блондинка, завернув их в салфетку, нежно и аккуратно приложила холод к синяку.

Шатен поморщился, но отстраняться не стал.

– Больно, да? – снова сочувственно произнесла блондинка.

Она села рядом, от нее исходил едва уловимый, тонкий и такой приятный аромат, что шатен невольно втянул ноздрями воздух и прикрыл глаза. Запах, исходящий от этой хрупкой женщины, очень ему понравился, и он, подняв глаза, еще раз, но уже более внимательно, посмотрел на сидящую рядом блондинку. Та была так близко от него, что он видел даже неглубокие морщинки, лучиками расходящиеся от глаз. Но морщинки эти нисколько не портили миловидного лица и в какой-то степени придавали ему определенный шарм.