— А где трудились до этого?

— В охранном предприятии.

— Вы поддерживаете отношения с бывшими коллегами?

— А какое это имеет значение? — вопросом на вопрос ответил Сотников, встревоженно посмотрев на Гурова.

— Имеет, раз спрашиваю.

— Нет, мы практически не общаемся.

— Верно ли то, что после инцидента с покушением Яковлев направил всех своих телохранителей, в том числе и вас, на дополнительное обучение?

— Да, это верно.

— Где оно происходило?

— Это вам лучше узнать у Анатолия Сергеевича. Я не могу комментировать решения босса.

— Надо же, какая беспримерная субординация, — с иронией заметил Лев. — Ну и о том соревновании, которое ваш босс устроил вам в виде контрольного испытания и на котором был убит человек, мне, по-видимому, тоже лучше узнать у него?

— Да, конечно.

— Разумеется. Вы ведь здесь ни при чем. Это было решение босса, а вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете. И до того, что результатом этого мудрого решения явилась смерть вашего бывшего коллеги Кирилла Титова, вам нет никакого дела.

— Кирилл?! Не может быть! — изумленно воскликнул Игорь.

Непосредственностью своей реакции он, по сути, выдал себя, неявно признав, что и соревнование, и убийство имели место. И это на первый взгляд могло стать лучшим доказательством его невиновности.

Но опытный полковник не спешил верить первому впечатлению. Он хорошо запомнил тревогу, мелькнувшую в глазах Сотникова, когда он спросил его о бывших коллегах по работе в «Стрельце», и поэтому, не делая поспешных выводов, продолжил задавать вопросы и наблюдать:

— Да, Кирилл. Кирилл Титов. Его тело оказалось на городской свалке после того, как вы и группа из пяти человек, в которой среди прочих находился и он, встретились в «ратном бою».

— Но как… как все это могло произойти? Как он мог попасть туда?

— Я надеялся, что вы расскажете мне об этом.

— Я? Вот уж не думаю. Я бы и сам не отказался, чтобы мне кто-нибудь об этом рассказал.

— Но, по крайней мере, вы признаете тот факт, что после недельного обучения на базе в Солнечногорске ваш босс устроил вам испытание, заставив применить полученные навыки на живых людях?

— Мне очень жаль, но я не могу комментировать это, — сразу переменив тон, сухо и официально проговорил Сотников. — Как я уже сказал, решение о дополнительном обучении и обо всем, что с ним связано, принимал Анатолий Сергеевич, поэтому вам лучше спросить об этом у него.

— Но неужели тебе не жаль парня? Вы ведь вместе работали, были знакомы. Вместе от бандитов отбивались, рисковали жизнью. А теперь он мертв, и нет виноватых. Неужели тебе все равно?

Реплика Гурова была рассчитана на то, чтобы «надавить на чувствительность», но, когда он произносил ее, ему почти не приходилось играть и притворяться. Он совершенно искренне не понимал, как можно с таким безразличием относиться к судьбе человека, с которым доводилось вместе подставляться под пули.

Однако первый эмоциональный всплеск Сотникова, прорвавшийся в начале этого разговора, по-видимому, был и последним. В продолжение этой прочувствованной речи лицо его оставалось неподвижным, как картонная маска, и никаких чувств на этом застывшем лице не отражалось.

Лишь когда полковник упомянул об опасности для жизни, которой и он, и Кирилл во время того случая в ювелирном магазине подвергались одинаково, в глазах Сотникова промелькнуло что-то похожее на живой человеческий отклик.

Но это мимолетное чувство как пришло, так и ушло, и уже через мгновение глаза вновь отражали лишь холодное безразличие.

— Мне очень жаль, — голосом механической куклы без всякого выражения повторил он.

Внимательно взглянув в его лицо, Лев понял, что не добьется больше ничего. Чтобы не тратить попусту время, он решил отпустить допрашиваемого, хотя вопрос об искренности Сотникова и о причастности его к смерти Кирилла так и остался открытым.

Следующим его «гостем» был Евгений Шилин, человек, который, возможно, непосредственно общался с ребятами из группы Кирилла, раздавая им обмундирование.

Задав свои стандартные вопросы и услышав стандартный ответ, что по поводу проведения соревнований ответа не будет, Гуров обратился к «специальной» теме.

— Парни, которых выставили против вас в качестве «живых мишеней», говорят, что бронежилеты и каски им выдавал человек по имени Евгений. Что вы можете сказать об этом? — спросил он.

— То, что в нашей стране очень много людей носит это имя.

— Да, но немногие из них присутствовали в тот день на заброшенной промзоне. Вам не приходит в голову, что, если информация о том, что вы находились там в день убийства Кирилла Титова, поступит не от вас, а от третьих лиц, все дело получит несколько иную окраску? Не совсем благоприятную для вас? Ведь такое упорное отрицание может навести на мысль о том, что это именно вы застрелили Кирилла.

— То, где я должен находиться в рабочее время, определяет мой руководитель, поэтому информацию об этом вы можете получить только от него. Я не уполномочен комментировать его решения.

Не зная, смеяться или сердиться, Гуров задал еще несколько вопросов относительно раздачи экипировки и, получив аналогичные ответы, отпустил и этого с миром.

Несмотря на, казалось бы, абсолютно безрезультатные переговоры, он все же не считал время потраченным совсем уж зря.

Вадим Ведерников и Евгений Шилин, два человека, имена которых он уже слышал, беседуя с несостоявшимися «наемниками», по-видимому, действительно принимали участие в предварительной подготовке «учений» на заброшенной промзоне.

Это было вполне объяснимо. Ведь, строго говоря, действия Яковлева были изначально не совсем законны, и ему вовсе ни к чему было посвящать в свои планы всех и каждого. Телохранители, как люди, которым предстояло принять самое непосредственное участие в «операции», в любом случае оказались бы в курсе дела, поэтому, рационально совместив «приятное с полезным», Анатолий Сергеевич мог привлечь их и к процессу организации предстоящего действа.

Ведерникову он поручил работать с будущими «мишенями» через Интернет, а Шилина привлек к непосредственным контактам, поручив раздавать спецодежду. И парни наверняка даже не знали, что через самое короткое время он же будет целить в них из пистолета. Зачем знакомить друг с другом будущие противоборствующие стороны?

Ни Шилин, ни Ведерников не приводили никаких конкретных фактов, опровергающих подобное предположение. Они ограничивались примитивным отрицанием всего и вся, хотя, если бы действительно были непричастны, факты наверняка нашлись бы, и в том, чтобы сообщить о них, состоял прямой их интерес. Как-никак речь шла о подозрении в убийстве человека.

Но факты не были озвучены, а значит, и в реальности не имели места. Поэтому, отпуская Шилина, Лев не очень расстраивался, понимая, что само это дружное отрицание всего случившегося только лишний раз доказывает правильность его предположений. Телохранители, как и сам Яковлев, прекрасно были осведомлены и об убийстве, и о его обстоятельствах.

Последним в кабинет полковника вошел Борис Круглов, человек, дежуривший в офисе Яковлева, когда он так некстати туда явился.

— А, старый знакомый, — доброжелательно приветствовал его Гуров. — Проходи, садись. Не вспомнил, где же именно они проходили, эти ваши курсы повышения квалификации? Помнится, в прошлый раз ты мне так и не ответил.

— Почему же, я ответил, — садясь на стул, спокойно проговорил Борис. — Я сказал, что этот вопрос относится к компетенции руководителя и вам лучше поговорить об этом с ним. Не пробовали?

— Отчего же, пробовал, — так же спокойно ответил Лев, не реагируя на издевку в тоне Круглова. — И даже довольно удачно. Ваш босс, похоже, похрабрее вас будет, из каждого пустяка военную тайну не делает. Без всяких проблем рассказал, что сами вы тренировались в Солнечногорске, а «мишени» ваши — в «Витязе». Не знаю, почему вы все так упорно не желаете подтвердить это. Это ведь будет всего лишь повторением пройденного. Информация-то уже известна.