– Он что-то совершил и теперь в колонии? – неожиданно выпалила Анастасия и со страхом посмотрела на сыщиков. – Он не пропал без вести?

– Настенька, – расплылся в добрейшей улыбке Крячко, – мы обязательно вам все расскажем, ничего не утаим. Но для объективности оценки нужно, чтобы вы пока ничего не знали. Так ответьте нам, что ближе из перечисленных ситуаций к личности Алексея Рубича?

– Н… не знаю, – медленно проговорила Анастасия. – Я же говорю, что до такого у нас не доходило, а представить… Представить, что он ударит женщину? Не знаю… как-то не могу. Пожалуй, он был слишком мягок для того, чтобы ударить женщину.

– Настя! – Гуров посмотрел женщине в глаза. – А вы знаете, где и кем он служил в то время, когда у вас с ним были отношения?

– Он? Он в армии служил. По контракту. Говорил, что на Северном Кавказе, но там вроде бы уже не опасно.

– А кем? Кем он служил?

Женщина посмотрела на гостей совсем уже испуганным взглядом. По ее лицу было видно, как внутри борются два желания: потребовать наконец ответа, что это за допрос, или все же дисциплинированно отвечать, ведь полиция, тем более Главное управление уголовного розыска, просто так не приходит.

– На складах, – упавшим голосом ответила Анастасия. – Он не велел никому рассказывать, потому что это секретная информация. Наверное, он поэтому и в оружии хорошо разбирался, что служил на складах вооружения, так он их называл. Так что случилось-то?

Вопрос был задан с такими истеричными нотками, что Гуров решил: достаточно, хватит темнить, пора разговаривать откровенно. Женщина и в самом деле уже стала забывать, каким он был на самом деле – ее жених Алексей Рубич.

– Ладно, – сказал Гуров. – Теперь наша очередь говорить вам правду. Алексей никогда не служил на складах. Он был хорошим специалистом в своем деле, очень хорошим. И его очень ценило начальство. Только вот специальность у него была иная. Он был снайпером, Настя.

– Снайпером? Это когда…

– Да, это когда человек лежит в укромном месте с винтовкой с оптическим прицелом и убивает из нее людей. Не в смысле, что хороших людей. Врагов, конечно, боевиков, бандитов! Но поймите, что характер человека, который в самом деле несколько лет прослужил на складе, и характер человека, который легко убивает и потом не мучается и не терзается, – это два разных характера. Сильно разных! Мы рассчитывали на то, что вы хорошо знали Рубича, помните его. Наверное, вы просто нарисовали себе его личность, так?

– Не знаю… – прошептала Анастасия, потирая виски пальцами. – Это как… убивал боевиков, бандитов. Он стрелял в людей? Воевал, а мне говорил, что… Да, я его в самом деле, оказывается, не знала. Что же с ним произошло? Он погиб, да? На войне?

– Никто не знает, Настя, – ответил Гуров. – В 2003 году он пропал без вести во время одной операции по обезвреживанию группы боевиков. А теперь, спустя десять лет, у нас появились основания подозревать, что он вернулся. И не просто вернулся, а вернулся для того, чтобы отомстить. Отомстить тем, по чьей вине тогда с ним случилось несчастье.

– А что с ним случилось, как все это произошло?

– Никто не знает, что с Алексеем было потом. Как он остался один, знают многие и приводят десятки объяснений и причин. А что было потом, нам остается только догадываться. Он очень зол на весь мир, Настя. И нам со Станиславом Васильевичем кажется, что он обязательно придет к вам. Ведь когда-то никого ближе вас у него не было.

– Ко мне? Но почему ко мне, зачем? – быстро заговорила Анастасия. – Это было давно, это было десять лет назад! У меня семья, муж… Я не хочу…

– Настя, он придет за помощью, – подсказал Крячко. – Ему плохо, а вы близкий ему человек. Если он придет, если вам удастся с ним увидеться, то просто поговорите с ним. Поговорите как женщина. Убедите его, что никто не виноват, что виновата война. Некого винить, незачем причинять горе еще и людям, которые ни в чем не виноваты.

– Он что… – перешла на шепот Настя, – он убить кого-то хочет?

Гуров мысленно чертыхнулся. Очень не хотелось ее пугать, не хотелось, чтобы она Рубича боялась. Они с Крячко сразу договорились, что про убийство Шамина и возможные другие будут молчать. Но женщина сама стала догадываться, что ситуация какая-то не очень простая.

– Понимаете, – схитрил Крячко, делая простецкое лицо, – придет он куда-то к своим бывшим сослуживцам и начнет без разбору морды бить. А не дай бог, ударит полковника, генерала! Его же посадят, вот тебе и вернулся домой! Он ведь горячий.

– Он не горячий, – задумчиво ответила Анастасия, – он рассудительный. Иногда мне казалось, что он просто зануда, а он… вот оно что. Снайпер! Теперь понятно, почему у него и в жизни все было по полочкам разложено.

– И еще, – строго произнес Гуров, – мы должны предупредить вашего мужа.

– Зачем? – вспыхнула Анастасия.

– Он так ревнив? – тут же с улыбкой осведомился Крячко.

– Нет, но… ему-то зачем знать, и…

– Вот именно, – Гуров вздохнул, – вы все сами понимаете. Придет Рубич, ваш муж не будет знать всей ситуации. Может получиться нехорошо. А так мы ему все объясним. Может, он даже вам поможет поговорить с Алексеем. По-мужски! Ведь месть – это от слабости.

– Месть – это от обиды, – тихо ответила Анастасия и встала.

Она повернулась к плите, снова зажгла газ под чайником и молча стояла, думая о чем-то своем. Тишина на кухне воцарилась такая, что, пролети сейчас муха, ее жужжание раздастся грохотом мотора вертолета. И в этой тишине четко и зловеще щелкнул дверной замок. Гуров видел, как плечи Анастасии вздрогнули и опустились.

– Это Петя, – сказала она и вышла в прихожую.

Тихо забубнили голоса. Ее – повыше, мужской, удивленно-недовольный, – пониже. Потом зашелестела куртка, снимаемая с плеч, стукнули сброшенные на пол туфли. Тихие, но решительные шаги зашуршали домашними тапками по ламинату.

– Здравствуйте! – На пороге кухни возник крепкий молодой мужчина в немодных джинсах и чуть великоватом, но новом и опрятном свитере. – Это вы из полиции?

– Полковник Гуров, Лев Иванович, – представился, поднимаясь с табурета, сыщик. – А это – мой коллега, Станислав Васильевич Крячко. Мы, собственно, уже закончили беседу с Анастасией, теперь вот ждали вас, Петр.

– Да-а? – как-то неприязненно произнес мужчина. – Извините, мы знакомы восемь лет всего, а прошлую жизнь жены приплетать сюда не надо. Или там было что-то такое, что полиции приходится расследовать?

Гурову очень не понравились интонация и намеки. Как-то гаденько получилось все это. Даже Анастасия покраснела, стыдно ей за мужа! А женщине за мужа стыдно быть не должно, женщина устроена так, что она должна им гордиться, в противном случае жить с ним она не будет. Бывают, конечно, исключения, когда жалеючи живут и с алкоголиками, и с тунеядцами, но это особая статья женских характеров – жертвенность.

– Давайте сядем, Петр, и перейдем к делу, – постарался как можно суше произнести Гуров. – Дело серьезное.

– Ну давайте, – снисходительно ухмыльнулся мужчина и первым сел на стул, который предусмотрительно освободил Крячко.

– До вашего знакомства с Анастасией, Петр, у нее был жених. Вы это наверняка знали, когда женились на ней. Это не секрет, это жизнь. Они расстались потому, что он неожиданно перестал писать ей из армии. Она ждала, пыталась выяснить, почему вдруг Алексей, так его звали, перестал ей писать. Решив, что он нашел другую, постаралась вычеркнуть его из жизни. Потом встретила вас, полюбила… – Последнее слово Гуров специально произнес с нажимом, стараясь скрасить предыдущий поток информации положительными эмоциями. Он видел, каким каменным стало лицо Петра, когда сыщик начал рассказывать прошлую историю любви его жены. Неприятно, но надо. – Совет вам, как говорится, да любовь, – продолжил Лев. – С тех пор прошло десять лет, вы восемь лет женаты, дай бог вам и дальше счастья. Но дело в том, что Алексей перестал писать Насте не потому, что нашел другую, а потому, что пропал без вести на Кавказе. Теперь он, как мы подозреваем, появился. Что ему пришлось пережить, если это на самом деле он, остается только догадываться. Он вернулся злым и с массой вопросов к своим бывшим командирам.