– Лариска, кто же еще? Не знаю, почему ей это в голову взбрело, но мы смогли все быстро провернуть.

– Не сомневаюсь – вы же давно готовились. А теперь скажи мне, что ж ты сам с ними не вылетел?

– А с какой стати мне в Америку лететь? – сделал вид, что удивился, Гришка.

– Так у тебя же виза оформлена. Кстати, а на основании чего ты ее получил? Молчишь? Так я тебе скажу, что основанием являлся брак с гражданкой США. И безусловно, фиктивный, а иначе не требовала бы у тебя американка очередной платеж. Учти, что у меня есть вся твоя переписка с ней, а также письма от Шалых, которые остановились в ее доме, причем его адрес у меня тоже имеется.

– В общем, когда Лариска с Тамаркой и Генкой улетели в Майами детей заделывать, она там нашла одну бабенку из бывших наших, Ольгу, и сторговалась с ней, – вынужден был признаться Гришка. – Та прилетела в Москву, и мы тут с ней зарегистрировались, отсюда и виза. Только я ни разу не вылетал к Ольге.

– А почему платеж задержал? Причем уже не один.

– Лариска, сука, сказала, что у нее сейчас денег нет, потому что она все, что было, Тамарке с собой отдала. А еще посоветовала, чтобы я с Ольгой договорился, чтобы она подождала с оплатой до тех пор, когда я в Штаты прилечу.

– И когда же Лариса сказала, что у нее денег нет? – поинтересовался Гуров.

– Да уже после того, как Генка с Тамаркой и детьми улетели.

– Ну, хорошо, морочила Лариса всем голову своим мнимым горем, а потом, узнав о том, что я за это дело берусь, дала отмашку, что пришла пора господина Савельева убивать. Ты написал Шалым, те полили спящих детей кетчупом или еще чем-то и переслали фотографию тебе, а уже ты с соответствующей припиской отправил ей. Таким образом, ты выманил ночью Савельева из дома и совершил на него покушение. И не возражай, душевно тебя прошу, не зли меня, потому что после того, как Седой про ствол сказал, отпираться уже бессмысленно. А вот после похорон ты и собирался вылететь с Ларисой в Штаты, так? – Шалый, отвернувшись, кивнул. – Да, подготовился ты к этому мероприятию очень основательно, с толковыми юристами проконсультировался – одно завещание чего стоит! Ведь в нем господин Савельев не указал степень своего родства с Ларисой и детьми, а только написал их имена. Это было сделано на тот случай, если вдруг откроется, что, выходя за него, Лариса уже была официально за тобой замужем, и ее брак с Николаем Степановичем является недействительным, а дети не от него. А еще ты с завещанием самой Ларисы подстраховался – в нем ведь тоже степень вашего родства не указана. И вот, узнав о том, что господин Савельев мертв, ты, имея на руках ее завещание, и пошел в психушку, чтобы убить Ларису – она тебе стала больше не нужна. Только зря старался – тебя бы к ней просто не пропустили.

– А если бы по какой-то случайности ты мимо нас сумел проскользнуть, то, появись ты там, тебя бы тут же скрутили и мне позвонили, – добавил Погодин.

– Только не знал ты, что, даже если бы ты решил оставить Ларису в живых, никуда бы она тебя с собой не взяла!

– Это еще почему? – Шалый резко развернулся к Гурову.

– А все очень просто. Незадолго до якобы похищения на адрес господина Савельева пришло письмо из редакции передачи «Жди меня», в котором говорилось, что его ищут родные. Лариса письмо перехватила, ответила на него сама, что ее муж вообще родом из Сибири и родни в Средней Азии никогда не имел, хотя и знала, что это не так. Но, видимо, какие-то сомнения у нее в душе появились, и Васильева поехала в редакцию. Там Лариса сказала, что муж сейчас в отъезде, на письмо она ответила вместо него, не подумав, потому что в таких подробностях его прошлую жизнь не знает, и попросила показать ей письмо от родителей господина Савельева. А в нем родные очень подробно описывали его особые приметы, в том числе и шрам на бедре от давнего укуса собаки, которая ему кусок мяса вырвала, и шрам на левой руке от полученного тогда же открытого перелома. Вот тут-то Лариса и сложила два и два! И поняла, что господин Савельев совсем не Волчара. И тогда она сделала еще одну вещь – сумела найти домашний телефон Ильи Семеновича Мукосеева, следователя прокуратуры, который вел дело об убийствах ее матери и остальных. И узнала от него, что Волчара давным-давно мертв. Тут-то до Ларисы и дошло, как цинично ты ее все эти годы использовал. А от любви до ненависти – один шаг! И она его сделала! Так что завещание Лариса изменила, и ты в нем больше не фигурируешь. Она оставила все своим детям, причем оговорила, что их опекуншей становится Тамара Ивановна Шалая. Именно она, а не супруги Шалые, – видимо, цену твоему брату она хорошо знала. А вот в Тамаре была уверена! Знала, что эта бездетная женщина, которая ее детей выносила и выкормила, сможет о них позаботиться и никогда не обидит. Так что остался ты, Гришка, при пиковом интересе!

– Сволочь! Сука! Убью своими руками! – взвился Шалый.

– Заткнись! Сам себе яму выкопал! – прикрикнул на него Лев Иванович. – Да! Совсем забыт тебе сказать! Господин Савельев жив, находится уже совсем в другой больнице и скоро будет здоров. А еще вместе с ним его родители, сестра с мужем и двумя их сыновьями, и его бывшая девушка с их общим сыном. О Ларисе же и ее детях он даже не вспоминает, потому что приворот с него сняли, и он теперь снова принадлежит самому себе.

– Не верю! – крикнул Гришка. – Лариска говорила, что это невозможно, что подобное только она сделать в силах.

– Нашелся умелец! Так что остались вы все дружно у разбитого корыта! И ты! И она! – Лев Иванович повернулся к Крячко: – Станислав Васильевич, вызовите наряд, пора этого подонка на нары определять. А уж предъявлять ему найдется что и без покушения на господина Савельева. Тут и незаконное хранение, и применение оружия, на котором и без того три трупа, и стрельба на улице, что является общественно опасным деянием, ну и далее по тексту. Не мне вас учить!

– Сейчас позвоню, – пообещал Стаc.

Гуров выключил диктофон и сказал на прощание Гришке:

– Я видел очень много преступников, но такую гниду, как ты, мне встречать не приходилось. Какое счастье, что я больше никогда тебя не увижу.

И Лев Иванович был действительно твердо уверен в том, что эта нелюдь на свете не заживется, потому что Погодин или кто-то другой из этой компании точно об этом позаботится. Гуров первым вышел из гаража и направился к дому, а остальные – за ним.

– Ну и башка у мужика! – с откровенным восхищением проговорил сзади Виктор. – Ведь мы вроде бы все то же самое знали, ну, почти все, а вот свести все вместе и по полочкам разложить!

– Да-а-а! Это надо уметь! Действительно, лучший из лучших! – сказал Погодин.

– Вот потому-то он Гуров, а я так, погулять вышел, – безразличным голосом заметил на это Крячко.

– Да ладно тебе, Стаc! Нормальный ты сыщик! Брось! Не бери в голову! – утешали его со всех сторон мужики.

А вот Гуров даже не обернулся – он в этот момент уже думал о Ларисе и, осознавая, что сейчас судьба и женщины, и детей, по большому счету, в его руках, пытался представить себе ее реакцию на произошедшее, от которой будет зависеть все. Внезапно Лев Иванович остановился и повернулся к остальным:

– У нас осталось незавершенным только одно дело – разговор с Ларисой. Дайте мне машину, а еще лучше отвезите меня, а то я точно не знаю, где ее психдиспансер находится.

– Мы все с вами поедем! – решительно заявил Погодин.

– Ну, такой компанией мы у нее в палате просто не поместимся, – возразил Гуров. – Да, поговорить я с ней хотел бы наедине – так, я думаю, она откровенней и искренней будет.

– Ничего, мы люди негордые, мы и за дверью послушать можем, – проговорил Юрий.

– А кто же будет полицию дожидаться? – поинтересовался Гуров. – Станислав Васильевич ведь уже наряд вызвал!

– Не вызывал он еще, – сказал Виктор. – Ничего! Никуда Гришка не денется, пусть пока здесь посидит.

– Ну, смотрите, вам виднее, – не стал возражать Лев Иванович.

И они на нескольких машинах отправились в путь. Ехать пришлось не очень далеко, и встречены они там были весьма и весьма доброжелательно, особенно Погодин.