– Лев Иванович, – негромко позвал его Воронцов, и Гуров повернулся к нему. – «Белогорье» – лучшая гостиница города. Там останавливаются иностранцы, бизнесмены и так далее. Да еще и не всякого туда поселят. Что уж тут о приеме на работу говорить. Насквозь просветят! Так что сиделую туда ни в коем случае не взяли бы даже туалеты в подсобных помещениях мыть.

– Она может жить по чужим документам, – предположил Гуров. – Подчеркиваю! Не фальшивым, а чужим!

– Все равно маловероятно. Но кто нам мешает проверить? Возьмем всех работающих в гостинице женщин, отсеем молодых и симпатичных, а остальных изучим под лупой.

– И назовет тебе лупа человеческим голосом ту цель, к которой эта баба идет по трупам! – хмыкнул Лев.

– А может, она внебрачная дочь Найденова? Он ведь в нашем городе тридцать лет прожил. Оставил после себя кому-то ребенка на память, вот она теперь ему и мстит.

– Во-первых, Денисов сказал, что он подобных ситуаций не допускал, помня о том, как сам на свет появился. А, во-вторых, если она мстит ему, то в него бы и стреляла. При чем здесь Лаврова?

– Ты сам говорил, что Денисову веры нет, – напомнил Юрий Федорович. – А с учетом того, как он нам всем голову задурил высококлассным киллером, тем более! – Лев не успел ему ничего ответить, потому что Воронцов вдруг воскликнул: – Слушай! А может, Лаврова – дочь Денисова?

– Вряд ли, – покачал головой Гуров. – Он после армии в военное училище поступил, а потом наезжал сюда к Найденову во время каникул или в отпуск.

– Вот во время какого-нибудь отпуска он ее и нагулял! Мать от нее в роддоме отказалась, а из Дома малютки ее нынешние родители забрали.

– А убийца здесь при чем? За что она ей мстит?

– Она тоже дочь Денисова. Мать ей сказала, кто ее отец. Узнав о том, что Анастасия ее единокровная сестра, и увидев, как Денисов о ней заботится, она решила ее убить, чтобы сделать ему больно.

– Замолчи! Душевно тебя прошу! – чуть не взвыл Гуров. – У меня от тебя уже глаз дергается. Тебе сколько до отставки?

– Уже недолго. Скоро дембельский календарь заведу.

– Выйдешь на пенсию – пиши романы. Фантазия у тебя богатая, должно хорошо получаться.

– А почему ты не хочешь предположить, что Найденов всю жизнь опекает дочь друга? Она и в банк на работу благодаря этому попала, и все остальное получила, – ничуть не обидевшись, настаивал Воронцов.

– И по городу он с ней поэтому гулял, – язвительно добавил Лев.

– А кто тебе сказал, что они гуляли вдвоем, а не втроем? Ты справку-то на Денисова закажи, может, я не так уж и не прав. С чего бы иначе он нам мозги пудрил? Значит, есть у него в этом деле какой-то свой интерес.

– Хорошо, закажу, – только, чтобы отвязаться, пообещал Лев.

– Кстати, о Лавровой. Тут Ребров тебе оставил. – Юрий Федорович протянул ему листок: – Это по ее покойному мужу и его родителям.

Гуров посмотрел и вздохнул – брак у Вадима был первый, его отец погиб в Афганистане, когда сыну еще и года не было, а мать не смогла пережить смерть сына – сердце.

– Эта версия лопнула. Хорошо, хоть время на нее не потратили, – расстроенно проговорил он.

– Может быть, побеседовать откровенно с Найденовым и Лавровой, если врачи разрешат? – предложил Воронцов.

– Обязательно. Но к этому разговору нужно хорошо подготовиться, чтобы понять, если они начнут врать. Вот этим я сейчас и займусь.

– Подожди, это еще не все. Ты интересовался найденовской тещей. Так вот, она лежит в частной клинике, оплата за лечение идет с ее счета в банке: больница выставляет счет, и деньги автоматически переводятся. К ней никто не ходит, сама она ни с кем не общается, потому что не с кем, так что ни телефонных разговоров, ни эсэмэс-сообщений. Смерть внука от нее скрыли, а то ее, как пить дать, хватил бы второй инсульт с предсказуемым исходом. А терять пациента, с которого клиника беззастенчиво деньги тянет, врачи не хотят. Завещание она еще не изменила. Вот теперь все.

– А у меня – нет, – сказал Лев и позвонил Реброву: – Я попрошу вас поручить своим специалистам выяснить все, что только возможно, обо всех работающих в гостинице женщинах.

– Они этим уже занимаются, – кратко ответил тот. – Вечером будет результат.

Перетащив папки в выделенный ему кабинет, Лев начал их просматривать. То, что ему могло пригодиться: адреса, фамилии, факты, – он выписывал на отдельный листок, и к тому моменту, как он закончил, тот был исписан с обеих сторон. Да-а-а! Поработать придется изрядно. Хотя могло случиться и так, что ясность появится уже на первой встрече, но на такое везение Гуров надеяться не привык. Собрав все папки, он отнес их обратно Воронцову и попросился за компьютер, потому что не мог воспользоваться стоявшим в выделенном ему кабинете – пароль-то ему не сказали.

– Ты говори, что тебе надо, может, я это и так знаю. Только подожди, я сейчас обед из столовой закажу. Василич пригрозил меня побить, если я тебя кормить не буду. А я ему верю, он человек решительный. И не надо мне говорить, что ты не хочешь на это время терять.

Пока Юрий Федорович делал заказ, Лев достал свой листок и, когда тот освободился, начал:

– Первая жена Найденова работала в областной молодежной газете, а ее главный редактор – это номенклатура обкома комсомола, он обязательно должен был хорошо знать секретаря по идеологии. Это некий Колесников Сергей Николаевич.

– Ныне главный редактор нашего телевидения. С ним проблем не будет, только договорись предварительно по телефону о времени, – сказал Юрий Федорович и протянул Гурову справочник. – Это «Для служебного пользования», тут все руководство области, города и районов. В конце есть алфавитный указатель, если не найдешь там тех, кто тебе нужен, я дам команду их найти.

Гуров взял справочник и начал искать в нем, одновременно говоря:

– Мне нужны Болдырев и Забалуев. Судя по адресу, они с Найденовым в одной квартире жили, значит, должны многое о нем знать. Так. Болдырев есть, но инициалы не те. А вот и Забалуев Василий Егорович. Был начальником отдела учета в обкоме комсомола, а стал

заведующим коммунальным отделом в администрации Пролетарского района. Да-а-а! Впечатляющую карьеру он не сделал. Ну, мне пока этих хватит. А помощь твоя мне действительно потребуется. У Ястребова была-таки домработница, Галина Фоминична Полесова. Но она 38-го года рождения, так что ее может уже не быть в живых.

– Понял! Сейчас мы ее через адресное пробьем, а потом участковых подключим. Пока ты с первыми двумя разговаривать будешь, мы тебе кого-нибудь из ее родни найдем. А может, она еще и сама жива? Это было крепкое поколение, не чета нам.

Пока Гуров созванивался с Колесниковым и договаривался о встрече, уже и обед принесли. А потом Лев поехал на телестудию.

Колесников оказался немолодым, но активно молодящимся мужчиной.

– Я готов помочь вам всем чем угодно, но, честно говоря, не представляю себе, чем именно. Спрашивайте, я отвечу на любые ваши вопросы.

– Тогда первый. В то время когда вы возглавляли редакцию местной молодежной газеты, у вас работала девушка, которая вышла замуж за Найденова. Вы ее помните?

– Конечно, – удивился Сергей Николаевич. – Таких светлых людей в жизни нечасто встретишь. Это была Настя Зорькина.

– Как вы сказали? – подумав, что ослышался, спросил Лев.

– Зорькина. Ну, от слов «заря», «зорька». Ее у нас так и звали ласково «наша Зоренька». Ее все любили. Настю нельзя было не любить.

– Красивая, наверное, была?

– А что есть красота, как вопрошал Николай Заболоцкий? – усмехнулся Колесников. – У каждого о ней свои представления. Вот скажите мне, а солнечный зайчик красивый? Подснежник? Весной первый листочек на березе? Да ничего особенного в них нет, а ведь смотрим на них, и сердце радуется.

– Я понял, что вы имели в виду. Скажите, это был брак по залету?

– Да вы что? – у Сергея Николаевича аж глаза на лоб полезли. – Найденов рядом с ней даже дышать боялся! Он ради нее курить бросил, потому что ей это не нравилось. Она была какая-то не современная, но никто ее этим не дразнил, принимали такой, как есть. Судите сами: родители родом из деревни, жили они за вокзалом и работали на железной дороге: мать – в кассах, мы через нее еще иногда билеты доставали, а отец – в вагоноремонтном депо. Воспитание – самое патриархальное. Она филфак университета окончила, факультет невест, одни девчонки. Там все студентки поголовно курили, а она даже не пробовала никогда в жизни. Капли спиртного никогда не выпила.