– Обоснуй.

– Идут налегке, – начал перечислять дух. – Хоронятся. На следы зверей не обращают внимания. Я прошелся по их следу. Они пересекли две свежие звериные тропы, при этом не отклонились ни на метр от выбранного направления.

– Куда идут?

– Предположительно на запад.

Я потер подбородок.

– Ну что ж… Давай познакомимся с ними поближе.

При первом же взгляде на медленно бредущих вперед людей я понял, что Смельчак в своих выводах был прав. Закутанные в шкуры зверей люди явно не на охоту вышли. Может быть, они и собирались поохотиться, но наверняка позднее. Уже ближе к тому месту, куда они направлялись. Чтобы добычу недалеко было тащить.

Двое из группы повели себя как-то странно. Они остановились и некоторое время молча вглядывались в сторону пустыря, где когда-то была Сосновка. Лиц из-за вязаных шарфов я не разглядел, но то, что эти двое грустили, мне стало ясно по тяжелым вздохам и покачиваниям голов. Вероятно, я сейчас наблюдал за бывшими жителями Сосновки или как она там называлась по прошествию стольких лет. Потомки моих друзей и бывших соратников. От осознания этого факта в сердце слегка кольнуло.

Постояв немного двое мужчин, молча кивнув друг другу, бросились догонять основную группу. Я двигался среди деревьев в нескольких шагах от них и внимательно прислушивался к каждому звуку, но, увы, мужчины не проронили ни слова. Скупые жесты, с помощью которых они общались, не в счет. Слишком мало информации.

Что ж, откладывать разговор уже не было смысла.

Вынырнув из леса, я остановился на тропе, которую пробили в снегу скауты и громко крикнул им в спину:

– Эй! Уважаемые! Не могли бы вы уделить мне немного вашего драгоценного внимания?!

Говорил я на языке Ласки, не особо надеясь, что меня поймут. Главное услышать ответ, а там Великая Система предложит мне выбор.

Реакция скаутов меня не удивила. Идущий впереди мужчина, что-то негромко рявкнул и все бойцы тут же рассредоточились. А в следующую секунду в меня полетели стрелы. Несмотря на то, что нас разделяли каких-то тридцать метров, их снаряды летели в меня очень медленно. Отвык я от таких скоростей.

Легко увернувшись от дюжины стрел, последнюю я спокойно поймал правой рукой и под удивленными взорами лучников, повертев ее в пальцах, спросил:

– Может, просто поговорим?

Я видел, что стрелки меня прекрасно поняли. Они даже недоуменно переглянулись. Но луки не опустили. Они были готовы продолжать атаковать. И пока этого не произошло, я активировал «огненную лапу».

Стрела в моей руке ярко вспыхнула и осыпалась пеплом.

– Я не желаю вам зла, – слегка придавил я их волей. – Я хочу просто поговорить.

Скауты разом вздрогнули и дружно отшатнулись. Вдруг один из мужчин, первым справившись с испугом, отодвинув в сторону своего соседа, который явно прикрывал того своим телом, выступил вперед. Кстати, именно эти двое останавливались, чтобы посмотреть на «развалины» Сосновки.

Сделав несколько шагов вперед, скаут ошарашенно произнес:

– Эрик? Это ты?

От его голоса у меня по спине пробежали мурашки. Я помнил этот голос…

Сбросив капюшон и стянув шарф, мужчина, широко улыбаясь, радостно воскликнул:

– Ты вернулся! Ты все-таки вернулся!

Когда я увидел его обветренное на морозе лицо, я почувствовал, как на моих глазах выступили слезы радости. От волнения сердце готово было выпрыгнуть из груди. Кто бы мог подумать, что я буду так счастлив снова увидеть эту наглую физиономию.

– Да, Лещ, я вернулся!

Ласка стояла на вершине скалы и смотрела вдаль. Там в долине, у подножия Белого Хребта раскинулся огромный лагерь северян. Сотни шатров, сотни костров. Они все-таки решились пойти в набег. А ведь Эрик предупреждал Ежа об этом. Он говорил, что рано или поздно Нортхольм отойдет от поражения, и они придут, чтобы вернуть долг.

Вспомнив об Ушедшем, так его в народе начали называть, она закрыла глаза и выдавила из себя тяжелый выдох. Сейчас не время раскисать. Сильнее сжав отцовский лук в руке, Ласка снова устремила взгляд в сторону вражеского лагеря.

С того момента, как Эрик покинул их мир, прошло уже две зимы. Наступила третья, но он так и не вернулся. Думать о худшем она не хотела, хотя помнила, что Эрику в его мире придется сразиться с могущественными врагами. Каждую ночь Ласка зажигала свечу рода и молила духов предков – сопровождать и хранить ее любимого.

Непроизвольно на ее лице появилась грустная улыбка. Только сейчас, спустя несколько лет она осознала, насколько сильно любит его. Причем – с каждым днем ее чувства только крепли.

Ласка часто вспоминала их первую встречу и тот испуг, который она испытала, узнав, кем именно является Эрик. Первое время он был для нее персонажем из сказок и былин. Великий воин, могущественный маг. Опасный и безжалостный к врагам. Но готовый пойти на смерть ради своих близких. В отличие от остальных, она ни на миг не переставала верить в его возвращение. Даже Барсук, которого Эрик вытаскивал из стольких передряг, потерял надежду. Что уж тогда говорить о врагах?

Первый год все было хорошо. Даже замечательно. Сосновка отстраивалась довольно быстрыми темпами. Под руку Ежа, который везде не забывал упоминать о дружбе с Ушедшим, который практически в одиночку уничтожил всех темных тварей, что держали весь народ в страхе, стекались люди со всех сторон.

Но в один прекрасный момент все изменилось. Сосновка, постепенно превратившаяся в небольшой город, подверглась атаке одержимых. Многочисленная стая летающих тварей напала ночью. Жуткие монстры сняли обильную жатву. Почти четверть населения Сосновки была растерзана за каких-то несколько часов. Еще столько же погибло на следующий день.

Мужчины, пытавшиеся защищать город, либо погибли, либо были тяжело ранены. Очень быстро пришло осознание того, что оружие простых людей не способно нанести урон одержимым. На третий день людям пришлось оставить город, потому что твари явно не собирались покидать это место.

Ласка тяжело вздохнула и на мгновение закрыла глаза. На ее щеках появились мокрые дорожки от слез. Люди стараются без повода не вспоминать те времена. Слишком много народу погибло в те дни. Да и по пути в горы было потерь немало.

Однажды ее и брата даже пытались убить свои же соратники. Некоторые обезумевшие от горя мужчины, науськанные своими женами, объявили, что вина за нападение монстров лежит на Ласке и на ее брате. Ведь именно голову того самого летающего одержимого доставили вождю Ушедший и Барсук. Пошли разговоры, что одержимые прилетели, чтобы отомстить за смерть сородича.

Если бы не Еж – все бы закончилось кровью. Он поступил жестко, даже жестоко. Буяны и их семьи были изгнаны из племени.

Жизнь в горах была намного суровее, чем в долине, но люди терпели и постепенно обустраивались. И вроде бы жизнь стала потихоньку налаживаться. Пока не пришла весть о том, что северяне выступили в большой набег, конечной точкой которого должно было стать их новое поселение в горах.

В течении полугода, закончив с покорением племен, живших вдоль реки, северяне пришли в долину. Вот уже целый месяц они грабят местные поселения. От похода в горы их остановили лишь ранние снегопады.

Еж честно пытался договориться с вождями северян, но те, убив парламентеров, прислали к подножию горы их головы. А еще они оставили сообщение, что если им выдадут девку Ушедшего, то племя не пострадает.

Сперва Ласка и Барсук здорово испугались, но на собрании племени всякие сомнения развеял Еж. Он лишь попросил людей представить, что случится, когда вернется Ушедший и узнает о судьбе своей невесты. Мало никому не покажется. Люди вроде как задумались, но она все чаще стала слышать шепотки и обрывки разговоров о том, вернется ли вообще Ушедший.

По совету Ежа Ласка теперь почти все время находилась в дозоре вне поселения. Как сказал он – пока глаза не видят, голова о грехе не думает. Это не значило, что ее поддерживал только вождь. Были и другие семьи, готовые выступить на ее стороне. Но с каждым часом, что приближали день наступления северян, Ласка ощущала, что над ней сгущаются тучи. Брат даже предложил приготовиться к побегу. Даже пытался уговорить ее уйти с группой Леща за подмогой к западным кланам. А там по дороге сбежать или остаться на западе. Но она отказалась. Ласка все для себя решила. Если понадобится – она готова пожертвовать собой, чтобы спасти жизни остальных.