– Собрала походные принадлежности, сменную обувь и одежду. И еду. Остальное придется оставить здесь. Все равно не сможем унести с собой.

Сказав это, она окинула взглядом свой дом. Я заметил слезы у нее в глазах. Похоже, она понимает, что больше никогда не вернётся сюда. Я тяжело вздохнул. А ведь ее еще ждет разговор с Барсуком об отце.

Перед тем, как выйти за ворота, Барсук и Ласка дружно поклонились дому и прошептали какой-то древний наговор, а я отозвал Обжору.

Затем мы снова двигались по узким улочкам. Ныряли в темные проулки. Широкие улицы старались перебегать быстро. Я понимал, что мы могли спокойно выйти и через главные ворота, но тогда не обошлось бы без жертв.

Когда впереди замаячил край стены, отделявший городок от внешнего мира, я было подумал, что у нас получилось.

Барсук вел нас к секретному выходу из города, который показал ему отец. Надеялся, что все стражники будут у главных ворот, но он просчитался. Десяток бойцов преградили нам дорогу. С ними был наш старый знакомец – Тощий.

– Я же говорил, что они придут именно сюда! – радостно взвизгнул он и потряс луком в правой руке.

Воины ответили ему хищными улыбками.

– Здесь только родичи вождя и некоторых его ближников, – вполголоса прокомментировала Ласка.

– Помните уговор?! – продолжал визжать Тощий. – Я буду первый!

Нетрудно догадаться, что он имел ввиду. Щеки Ласки побледнели, в глазах проступила ненависть.

Недолго думая, я шарахнул по отребью тараном и призвал Обжору. Бил так, чтобы не задеть Тощего. С этой скотиной хотелось поговорить отдельно.

– Лови гаденыша, – сказал я харну, указывая на давшего стрекача Тощего.

Крит, а за ним и мощный удар об стену – действие заклинания пережили только двое. Оба начинающие морфы. Несколько мгновений на то, чтобы без сожаления добить раненых – и бой закончен.

Когда поднял голову, встретился взглядами с моими спутниками. Если Синичка и Барсук были ошарашены скорой расправой, то во взгляде Ласки я прочитал удовлетворение и торжество.

Появившийся из-за дома Обжора разочаровано рыкнул.

– Ну, значит, так было нужно… – буркнул я.

– Что? – спросил Барсук.

– Твой лучший друг, прыгнув в какой-то погреб, свернул себе шею.

– Туда ему и дорога, – зло произнесла Ласка и, сделав несколько шагов по направлению к харну, смело погладила того по чешуйчатому боку.

– Хрн, – проурчал в ответ Обжора и подставил бронированную башку под тонкую ладошку.

Спустя несколько минут, мы покинули город и, обойдя его по широкой дуге, вышли к лагерю повстанцев, расположившемуся на берегу озера.

– Горец! – улыбаясь, встретил меня Ёж, когда часовые провели нас внутрь лагеря. – Я знал, что ты придешь. Скоро нам понадобятся все, кто может держать оружие в руках! Нам сообщили, что из Нортхольма по наши души отправлен карательный отряд. Отгадай, кто стоит во главе этого отряда?

– Один из хозяев?

– Не один, Горец, – улыбнулся Ёж. – А сразу трое!

Началась третья неделя нашего похода. Десять дней назад мы преодолели пороги, где произошла та памятная битва с отрядом Клыка Тигра. А позавчера мы достигли русла Таны, широкой северной реки, в устье которой и находится сама столица северян – Нортхольм. Но до столицы еще далеко. Кроме того, скоро нам предстоит сразиться с карательным отрядом, посланным наказать восставших против власти князя, а вернее, против власти так называемых хозяев.

Откровенно говоря, наш поход подзатянулся. Всему виной частые остановки, но в этом есть своя необходимость. Каждый привал – это новые поселения, которые разбросаны вдоль обоих берегов реки, а это, в свою очередь, значит, что в нашу армию вливаются новые воины. Правда, чем ближе северная столица, тем меньше людей к нам выходит. Народ запуган. Но те, кто все-таки решаются идти с нами отличаются особым рвением. Видать, натерпелись лиха под властью князя.

Чтобы как-то занять себя, мы с Обжорой начали проводить тренировочные бои. Уходим подальше в лес и устраиваем битвы понарошку. Раньше с моим хилым телом, такое я себе позволить не мог. Один неосторожный взмах когтистой лапы, и – я труп. Но сейчас другое дело. Обжора продолжает щадить меня, но напор слегка усилил. Правда, без магических щитов вряд ли я бы решился на что-то подобное.

Великая Система, увы, никак на нас не реагирует. Хотя я выкладываюсь на полную. Источник энергии опустошаю буквально в ноль. Да и маны трачу будь здоров. Но ни скрижалей, ни эсок не падает.

Думаю, причин «слепоты» системы несколько. Самая явная – Обжора поддается. Не нападает в полную силу. Плюс является моим питомцем.

Кроме того, у меня есть все основания полагать, что для нашей всевидящей богини важен явный результат действия. Прогресс. Думаю, смерть Обжоры от моей руки ее бы устроила… Вот тогда бы отвалила мне скрижалей. Хотя тоже не факт.

После тренировок Обжора уходит на разведку, а я иду к реке либо ищу ближайшие водоемы. Дело в том, что я пристрастился к купаниям. Вернее, к особенным купаниям. Мною было обнаружено, что одна из моих трансформаций, а именно «легкие морской выдры» позволяет мне находиться под водой довольно приличное количество времени. Но это еще не все… Когда я нахожусь под водой и активирую «водяную регенерацию Болотника», эффект заметно усиливается. Ощутимый плюс в виде восьмидесяти единиц регенерации на три часа приводит мое тело в тонус и заполняет все мои источники. Кроме того, мне нравилось подолгу находиться под водой. Раньше я был лишен этого. В жаркие летние дни, пока школьные товарищи вовсю наслаждались купанием в реке, мне приходилось сидеть на берегу и завистливо наблюдать за тем, как они раз за разом прыгают с пристани.

Сегодня это довольно широкое озеро у подножия холма. Кристально чистое и глубокое. А еще ободряюще холодное. Думаю, где-то на его дне бьет подземный источник.

Наплававшись вдоволь, я нырнул под воду и, зацепившись ногами за огромную корягу, чтобы не всплыть, активировал «регенерацию Болотника», а за ней и полог невидимости. Под водой время будто замедляется. Привычные звуки исчезают. Тело становится невесомым. Мысли текут спокойно и свободно. Под водой мне легче думается.

До этого попрятавшиеся озерные обитатели выползают из своих нор и убежищ. Чужак, потревоживший их размеренную жизнь, исчез, можно продолжать заниматься своими делами. Мне нравится наблюдать за ними. Это успокаивает.

Неожиданно небольшой косяк из вертких маленьких рыбок рванул прочь. Крупный зеленый рак, до этого деловито шевеливший усами, попятился под корягу. Я поднял голову. На поверхности, на берегу кто-то появился.

Вода притупляла мое чутье, но и того, что было, мне хватило на распознание неожиданного гостя. Это была Ласка. Она, равно как и Барсук, знала, где меня искать в случае надобности. Видимо, такая надобность появилась.

Отцепившись от коряги, я поплыл к берегу. Когда пальцы моих ног коснулись пологого дна, я деактивировал заклинания. Несмотря на то, что Ласка следила за поверхностью воды, мое появление она все равно прозевала. Вон как вздрогнула.

Пока выбирался из воды заметил ее странный взгляд. Изучающий, оценивающий. Я опустил глаза. Заклинание «регенерации» уже не действовало, но моя кожа по-прежнему слегка мерцала темно-зеленым светом. Выбравшись по пояс, я остановился.

Ласка, увидев, что я заметил ее взгляд, слегка зарделась. На ее щеках появился румянец. Дыхание участилось. Но взгляда она так и не отвела. Любопытно, что с ней происходит? Может заболела?

– Вот, – произнесла она слегка охрипшим голосом и положила на траву полотенце. – Я отвернусь.

Я, поблагодарив, быстро обтерся и начал одеваться. Она сказала, что отвернется, но я спиной чувствовал, что она подглядывает. Произойди это несколько месяцев назад, мне было бы очень неудобно. И стыдно. Тощий торс, впалая грудь, ноги и руки, словно тростинки, нездоровый цвет кожи – в те времена я мало отличался от мертвеца. Скажу прямо, вряд ли бы такая, как Ласка, захотела бы смотреть на меня. Да что говорить! Моя родная мать не могла смотреть на меня без слез. Но теперь… Внешне я здорово изменился. До мускулов того же Хакона мне было далеко, но и тот полумертвый хлюпик исчез навсегда.