Тогда как же мне истолковать её внезапное заявление?

«Бах!»

Когда сверкнула молния и сильный порыв ветра ударил мне в спину, я заметил, как из палатки появилась Диана.

Я медленно моргнул.

На лице леди Эрскин нельзя было прочесть эмоций, а из-за темноты оно казалось кукольным. Невероятно красивая кукла стояла напротив, в нескольких метрах от меня. Юбки её длинного платья, волнуясь, развивались от порывистого ветра, открывали тонкие щиколотки, а волнистые черные волосы красиво колыхались по ветру.

Привязанность и любовь – эти две вещи должны были быть отрезаны ещё до того, как стали бы раздражающей помехой.

Я ненавидел тратить свое время впустую и, в частности, на разговоры о любви, которую считал бесполезной, глупой и детской выдумкой. Именно по этой причине никогда не имел долгих отношений ни с одной из своих любовниц, однако, всегда держал женщин рядом с собой при необходимости. Она очень отличалась от моих любовниц, которые обычно вьются поблизости, как мухи, и без умолку болтают, чем чертовски раздражают.

Во-первых, Диана являлась моей невестой, и её воспитывали так же, как и других высокопоставленных аристократок.

Во-вторых, она прекрасно понимала с раннего возраста, что является её долгом, а именно – благополучие рода и честь семьи.

Диана всегда была красивой женщиной. С этими пронзительными черными глазами, изящной формы бровями, гордо вздернутым носиком, чувственными губами, слегка золотистой кожей и стройным сексуальным телом, она казалась взбалмошной и сообразительной.

Но с недавних пор всё изменилось...

На самом деле это парадокс, что наши отношения продлились так долго, я знал, что мы в конце концов разорвем помолвку, и был готов к этому, однако, с некоторых пор я стал ощущать душевный дискомфорт.

После потери памяти, слова и поступки Дивны со стороны иногда выглядели так, словно она специально хочет казаться кем-то другим. Иногда она вела себя так, будто знала меня лучше, чем я сам. Более непонятным для меня было то, что я не чувствовал неприязни из-за этого, наоборот, это вызывало интерес. Однако, я никак не мог осознать и дать определение этому смутному чувству, которое испытываю в последнее время, находясь рядом с ней. Я не знаю, что с этим делать, поскольку с легкостью избавиться от этого чувства – не в силах, но в то же время я не хочу признавать эту неопределенную, противоречивую эмоцию.

Именно по этой причине я не захотел отпускать её до тех пор, пока не смогу дать название этим противоречивым чувствам.

«Вспышка!»

Яркий белый свет осветил силуэт девушки, что волком уставилась на меня.

Она заметно нервничала, старательно пыталась не выдать себя, она демонстративно-безразлично перевела взгляд в другую сторону, а после прикусила нижнюю губу.

Диана смотрела на одного из рыцарей, и, присмотревшись, я узнал в нем Эсклифа. Одного из лучших воинов этого столетия, который, как собачонка, прислуживал леди уже несколько лет, что выглядело очень странно.

Девушка молча смотрела на мужчину, а в руке держала белый платок, который нервно сжимала и сминала, казалось, она пыталась решиться на какой-то отчаянный шаг, но её что-то удерживало.

Мне не нравится её выражение лица, на котором мелькают живые эмоции, когда она смотрит на рыцаря, и не нравится та странная атмосфера, что витает вокруг этих двоих.

«Грохот!»

В несколько шагов я приблизился к девушке, которая от моего грубого прикосновения вздрогнула и медленно повернула голову, смотря на мою руку, что лежала на её оголенном плече.

– Забавно, – я тихо хмыкнул и наклонился к ней, улавливая приятный аромат лаванды. – Ты так на него смотришь… что мне хочется его убить.

Положил руку на щеку девушки, принуждая ту повернуться и снова взглянуть в мои глаза.

«Вспышка! Треск молнии!»

Приятный аромат лавандового масла, жесткий взгляд карих глаз, тепло её кожи, ощущаемое в моей руке, шелест листьев вокруг, отголоски разговоров и мягкость её губ на моих. Лишь легкое прикосновение, но девушка не шелохнулась, а лишь тихо прошипела: «ненавижу».

Я всегда поступал рационально и хладнокровно, но это поведение сейчас было совершенно на меня непохоже.

Разве в ней всегда было что-то особенное?

Диана Эрскин

Наступил день рыцарского турнира.

– Леди, вы так взволнованы, что вас беспокоит?

Сидя напротив меня в душной карете, интересовалась Эмма.

Конечно же, мне есть о чем беспокоиться, вот только делиться своими переживаниями я не стану.

Пока что безоговорочно я доверяю лишь себе.

– Я до сих пор не в курсе того, что будет происходить на турнире. Вот и волнуюсь.

– Вы волнуетесь за сэра Эсклифа?

Меня аж передернуло от вкрадчивого вопроса.

– Он собирается участвовать в этом безобразии?

Девушка, сдерживая улыбку, опустила глаза.

– Мисс, он же рыцарь. Не волнуйтесь за него…

– Да кто волнуется?! – громко открывая веер, возмутилась я.

Врушка... Волнуюсь, да ещё как.

После всего произошедшего между нами в тот день, мы больше не виделись. Рано утром я уехала в сопровождении Тима в резиденцию Эрскинов.

Маркиз был в ярости, когда узнал, что на меня напал горный лев, и устроил настоящий ад для всех, кто в тот день сопровождал его старшую дочь. Даже Феликс получил нагоняй, а после немалое жалование за спасение.

– Простите, мне показалось. Турниры обычно проходят в несколько этапов, а победители получают награду в виде золота и драгоценностей, иногда рыцарю выпадает возможность о чем-то попросить Его Величество.

– Победителей?

– Да, мисс. Насколько мне известно, там несколько видов сражений. Некоторые идут за славой, а другим выпадает шанс привлечь внимание обожаемой дамы.

Я, не стесняясь, уставилась на служанку с жирным таким вопросом на лице.

Девушка моментально поняла, какая часть меня заинтриговала больше.

– Они дарят цветы и даже могут признаться в любви на глазах у королевской семьи. Однажды король лично благословил рыцаря и его даму сердца, позволив им пожениться.

Я демонстративно закатила глаза.

Не люблю слащавые истории, это смущает.

Карета остановилась. Мы с Эммой одновременно выглянули в окно.

Погода сегодня радует. Солнце хоть и припекает, но не сильно из-за пушистых облаков, дарящих переменную тень, а летний ветерок после дождя приятно охлаждает.

Огромное количество людей в помпезных нарядах, провожаемые королевскими стражниками, уходят в сторону арены.

– Моя леди, – на выходе из кареты мне протянул свою руку Феликс, помогая спуститься по ступенькам.

Это наша первая встреча после окончания открытия охотничьего сезона.

Мужчина встречает меня в парадной одежде. Волосы его аккуратно зачесаны назад, красивая одежда, которая ему определенно не по душе, и все тот же волчий взгляд серо-зеленых глаз.

Наши взгляды, скрестившись, задержались друг на друге дольше положенного, что вызвало во мне странное ощущение разливающейся теплоты внутри.

Я не спеша спустилась и двинулась к членам семьи Эрскинов, которую уже приветствовали королевские стражники. Нас проводили на территорию так называемой арены, где скоро должен состояться турнир.

Огромная площадка для боя и заполненные людьми трибуны. В самом центре возвышался оборудованный навес для королевской семьи, по обе стороны от него устроились аристократы, а дальше расположились обычные горожане. Естественно, аристократию проводят к более почетным местам, где больше простора и удобств, а обычным людям приходится толпиться в отведенных квадратах трибуны.

Нас проводили на нижние ярусы за столики, а на верхних рядах устроились приближенные к королю: генералы, герцоги, вассалы и иностранные гости.

Леди и лорды в предвкушении начала турнира взволнованно обсуждали участников, не обошлось и без разговоров о ставках.

За соседним столиком от маркиза Эрскина уже сидели пожилые маркиз Айрон и маркиза Симона Пур, а чуть ниже располагался стол с табличками для их младших дочерей Гвенделин и Катерины.