– Просто способностей побольше, – уныло произнес Гудини. – А было бы неплохо. Красивая профессия, одухотворенная.
Вся компания во главе с доктором Зинчевым минут двадцать обсуждала вероятность того, что Гудини все же принадлежал к людям творческой профессии. Перебрали все возможные организации, где применяется труд художников, но так и не сумели пробудить в нем хоть искру воспоминаний. В итоге Зинчев велел дать мозгу Гудини покой и выпроводил всех из лазарета.
На следующий день Гуров стоял возле двери аукционного зала без четверти девять. Первого сотрудника пришлось ждать целых двадцать минут, работники господина Вольского пунктуальностью не отличались. Молоденькая девица с заспанными глазами и встрепанными волосами, наспех собранными в жидкий хвост, подлетела к входной двери с опозданием в пять минут. Бросила на Гурова сердитый взгляд, открыла дверь ключом и прошмыгнула внутрь так быстро, что он и рта открыть не успел.
Поворчав на тему отсутствия культуры общения у молодежи, Гуров дернул ручку. К его великому удивлению, дверь не поддалась. Он дернул еще раз. Так и есть, замок защелкнулся, либо девица намеренно его закрыла. Лев поискал глазами переговорное устройство. Его нигде не было видно. Тогда он постучал в дверь кулаком. В ответ тишина, только пустой просторный холл, хорошо просматривающийся сквозь стекло двери, отозвался гулким эхом. Недовольно ворча, он полез за телефоном.
Телефонную трубку взяли не сразу, пришлось выслушать не меньше пяти гудков, предварительно вновь прослушав запись с автоответчика, прежде чем мелодичный девичий голос сменил автоответчик:
– Компания «РиВал» приветствует вас. Офис-менеджер Юлия, чем могу помочь? – прошелестело в трубке.
– Доброе утро, Юлия. Мы только что виделись, – произнес Гуров. – Стою у дверей в ожидании, когда их откроют.
– Мне жаль, но компания «РиВал» сегодня не функционирует. Внеплановая дезинфекция, – бесстрастно сообщила девушка. – Приходите завтра. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.
– Подождите, не вешайте трубку. Полковник Гуров, Московский уголовный розыск, – торопливо вставил Гуров в эти шаблонные извинения. Девица замолчала, но связь не прервала, и он продолжил: – У полиции есть вопросы к гражданину Вольскому. Как я могу его увидеть?
– Ждите! – коротко бросила девушка, и в трубке Гурова зазвучала печальная мелодия, означающая, что его звонок перевели в режим ожидания.
Ждать пришлось не меньше десяти минут. У него уже заканчивалось терпение, когда музыку сменил живой голос:
– Благодарю за ожидание, – действуя по шаблону, проговорила Юлия. – Ваш вопрос поставлен на рассмотрение.
– Что значит «поставлен на рассмотрение»? – не понял Гуров. – Кем поставлен?
– Господином Вольским. Оставьте свой контактный телефон, и господин Вольский с вами свяжется.
– Девушка, вы не поняли. Я не собираюсь ждать, пока ваш господин соизволит мне перезвонить, – вспылил Лев. – Представлюсь еще раз, видимо, с первой попытки обозначить свой статус мне не удалось. Московская полиция. Уголовный розыск. Уголовный, девушка, это вам о чем-нибудь говорит? Если нет, моя обязанность предупредить: лица, препятствующие проведению расследования, подпадают под уголовную ответственность и караются принудительными работами либо лишением свободы. В лучшем случае штрафом до двухсот тысяч рублей.
Он выдержал паузу, давая девушке возможность переварить услышанное и принять правильное решение. Юлия идиотизмом не страдала, поэтому ровно через тридцать секунд она пробежала через холл, а еще через несколько секунд входная дверь широко распахнулась.
– Проходите, Ринат Габитович сейчас подъедет, – выпалила девица, испуганно моргая ресницами.
– Благодарю вас, – сухо произнес Гуров. – Подождать в холле?
– Что вы! Нет, конечно. Проходите в его кабинет.
И девица полетела по коридору, указывая полковнику дорогу. В кабинете Вольского работал кондиционер, и, хотя в девять утра солнце еще не успело раскочегариться, прохладе Гуров был рад. Он занял место в стороне от стола, под самым кондиционером и вопросительно посмотрел на секретаршу, продолжавшую стоять в дверях. Та смущенно опустила глаза в пол, но не ушла. «Караулит, – догадался Гуров. – Видимо, оставлять посетителя одного в кабинете начальника здесь не принято. Что ж, воспользуемся ожиданием с пользой».
– Проходите, Юлия, стоять в дверях – дурной тон, – улыбаясь уголками рта, произнес он. То, как смущается девушка, ему нравилось. Как показывала практика, в большинстве своем современная молодежь напрочь лишена стыдливости, поэтому встретить девушку, которая умеет смущаться, было отрадно. Гуров не считал себя стариком, ханжой он тоже не был, но это новое качество, приобретенное молодежью в условиях бизнес-гонки, приводило его в уныние. Что будет с обществом, когда все его члены потеряют стыд и страх? Хаос, деградация и анархия. А кто все это будет вынужден разгребать? Правильный ответ: полиция. Если она к тому времени еще будет существовать, конечно.
– Кофе? Чай? – чтобы скрыть смущение, спросила Юлия. Она поняла, что полковник догадался, по какой причине она стоит в дверях, и теперь испытывала неловкость. Понятно, что инициатива исходит не от нее, но краснеть-то все равно ей приходится. Да еще полицейский такой строгий и еще какой-то… правильный, что ли? Засмущаешься тут.
– Не утруждайте себя, – отказался Лев. – Давайте лучше побеседуем. Вам ведь все равно здесь стоять. А так с пользой время пройдет.
– Вы бы лучше Рината Габитовича дождались.
– Не думаю, что Ринат Габитович будет возражать против нашей с вами беседы. Она в любом случае состоится, так почему не сейчас? Проходите, Юлия, составьте мне компанию. И не переживайте, вопросы будут несложные и не провокационные, так что ответами своими вы начальника никоим образом не подведете.
Девушка все медлила, взвешивая его слова и решая, можно ли ему доверять. Еще пару секунд, и она приняла бы решение в пользу Гурова, но тут в коридоре послышались шаги, и вскоре в кабинет вошел мужчина средних лет, приятной внешности, с искринкой в плутоватых глазах. На ходу кивком отпустив секретаршу, он твердым шагом подошел к полковнику и протянул руку:
– Доброе утро. Ринат Вольский. Вы и есть тот посетитель, ради которого Юлечка вызвала меня в такую рань?
– Не знал, что она вас вызвала, – пожал протянутую руку Гуров.
– На самом деле это не совсем так, – признался Вольский. – Она сообщила, что мной интересуется уголовный розыск. Я велел ей назначить время приема, либо переписать контакты для последующей встречи. Стандартная процедура. Юлечка почему-то забеспокоилась. Сказала, что по виду вы не из тех, кто станет долго ждать. Поэтому я сел в машину и приехал. Моя секретарша оказалась права. Вы здесь, значит, приехал я не зря.
– Полковник Гуров, Лев Иванович, – представился Лев. – Спасибо, что приехали.
– Хотелось бы узнать, в чем я провинился перед полицией? Да еще перед уголовным розыском?
– Узнаете вещицу? – Лев протянул Вольскому рисунок кулона.
– Хороший рисунок, – вглядываясь в изображение, заметил Вольский. – Откуда он у вас?
– Недавно эта вещица была продана на вашем аукционе. Меня интересует покупатель.
– Собрали информацию?
– Давид Илларионович.
– Лаконично, – улыбнулся Вольский. – Раз в деле замешан Давид Илларионович, полагаю, отпираться бесполезно?
– Верно подмечено, – улыбнулся в ответ Гуров.
– Хорошо, спрашивайте.
– Кто купил кулон? И если вам известно, то для кого?
– Боюсь, ни на тот, ни на другой вопрос ответа у меня нет, – виновато развел руками Вольский.
– Вот так с ходу, не подумав, не просмотрев записи? Ведется же у вас учет?
– Учет ведем, только вам это не поможет. И записи для этого листать мне не нужно. Я помню этот лот, шикарная вещица. Мало кому из женщин пойдет, для таких украшений стиль нужно иметь, шарм особый, а у нынешних обладательниц эксклюзивных драгоценностей по большей части нет ни того, ни другого. Тем не менее кулон был продан. Не так дорого, как хотелось бы, но и не за гроши. Цена интересует?