– Ты чего, Макей, жмешься? Сказать что-то хочешь?

Вопрос донесся откуда-то справа, и Лев, резко повернув голову, встретился взглядом с парнишкой. «Молодой совсем, лет семнадцать, – машинально отметил он, – а смотри, уже в комбайнерах ходит». Поймав взгляд полковника, парнишка потупился, даже отступил на шаг, но строгий голос Сан Саныча заставил его вернуться на первоначальную позицию.

– Узнал? – просто спросил Гуров.

– Похож, – неохотно ответил парнишка, теребя в руках кепку.

– И? – тычком ускорил процесс Сан Саныч.

– Чего дерешься? – огрызнулся парнишка. – Раз седой, так все можно?

– Ты, Лександр, тут не выкаблучивайся, – хмуро сдвинул брови Сан Саныч. – Полковник что сказал? Особо опасного преступника ищет. Особо! Опасного! Хочешь, чтобы этот упырь по твоей родной деревне прогуливался? А что как Галинку заприметит? Или Люську парамоновскую?

– Чего стращаешь? Без тебя понимаю, что дело серьезное. – Упоминание девичьих имен парнишку смутило, и, чтобы поскорее уйти от скользкой темы жениховства, он решительно приблизился к полковнику и вполголоса проговорил: – Есть вероятность, что этого человека я видел дней пять назад. Только при них говорить не буду.

– Это еще почему? – возмутился Сан Саныч.

– Потому что потом вы меня застебете, – честно признался парнишка и снова повернулся к Гурову: – Можем мы без свидетелей поговорить?

– Пойдем в машину, – предложил Лев.

– Расходись, народ, цирк сворачивается, – разочарованно скомандовал Сан Саныч. – А с вами, – сердито зыркнул он глазами на агрономов, – мы завтра потолкуем.

Гуров повел парнишку к машине, народ начал неспешно расходиться. Вскоре на площадке перед гаражом осталась немногочисленная группа слесарей да механиков. За время разговора в салоне нагрело, точно в печке доменной. Лев распахнул двери настежь, жестом пригласил парнишку на заднее сиденье, сам сел рядом.

– Давай знакомиться. Я – Гуров Лев Иванович, это ты уже знаешь. А ты, полагаю, Александр?

– Просто Санек, так привычнее. Это Сан Саныч спецом дразнит, типа, я сопляк, молоко мамкино на губах не обсохло и все такое.

– Не обращай внимания. В работе себя покажешь, сразу дразнить перестанут.

– Скорее бы уж, – вздохнул Санек.

– Давай про клиента моего поговорим. Где ты его видел, когда? Только поточнее, это очень важно.

Санек снова потупил взгляд и принялся мять в руках кепку. Гуров терпеливо ждал, пока тот соберется с мыслями. Ему была не совсем понятна реакция парнишки на вопрос, но жизнь научила его не делать поспешных выводов и без особой нужды свидетелей не торопить. Раз медлит, значит, на это есть причина, и поспешностью только все испортишь. Как созреет, так сразу все и выложит. Так и случилось. Санек пару раз вздохнул, переложил кепку на колени и заговорил:

– Только вы это… Мужикам не рассказывайте. Достали своими подначками.

– Можешь на это рассчитывать, – пообещал Лев.

– Тут дело в чем… Я ведь на этого мужика как внимание обратил? На трассе, на обочине сидел. Долго сидел, поэтому и увидел. Мужики-комбайнеры разыграть меня решили. Я на смену вышел, а они в кабину трактора мне девку подсунули. Нет! Не настоящую, чучело соорудили. Метлу в платье нарядили, вместо головы старую тыкву нацепили, да еще платком повязали. Губы с глазами подрисовали. Ну, и титьки… Я в кабину залез, а они тут как тут и давай ржать. Санек, мол, кралю свою на пашню притащил, ночи на сеновале мало показалось. И это только начало. Пока я их чучело из трактора вытаскивал, они такого наговорить успели, уши вянут. Ну, и психанул я. Бросил чучело, обозвал их и прямо по полю куда глаза глядят… Злой был, как черт, дороги не разбирал. Потом поостыл, смотрю, на трассу вышел. Ну, прошелся немного, чтобы успокоиться. До развилки, где мост стоит, дошел. Сел на обочину и сидел там. Долго сидел, часа три, не меньше. Тогда мужика и увидел.

– Он был один?

– Не один. Он в машине был.

– В машине? Марку, цвет запомнил? Может, номера?

– Номера не запомнил. Марка? Я машинами как-то не очень увлекаюсь. Сельскохозяйственная техника – другое дело, а машинешки все эти мне до фени. Обычная легковушка, блестящая вся, чистенькая. Цвет черный.

– Джип или седан?

– Не джип, обычная.

– Мужчина был за рулем?

– Не, не он. Кто за рулем сидел, я не видел, место неудобное. Но мужик вышел со стороны пассажира, а машина сразу укатила. Лучше я вам все по порядку расскажу.

Санек откинулся на спинку сиденья, наморщил лоб, восстанавливая в памяти события пятидневной давности, после чего рассказ полился, как вода из кувшина:

– Уселся я, значит, на обочине. Ноги поджал, руками их обхватил, подбородком о колени оперся. Глаза сперва закрыл, обида душила, мочи нет терпеть. Машин мало на дороге было. Проедет одна, и тишина минут двадцать. Сидел я так, сидел, потом услышал, как снова машина едет. Звук у движка странным мне показался. Я еще подумал: пальцы стучат. Прислушался, вроде нет. Может, думаю, карберик забился или ступицы пошаливают. Неслась машина нехило, километров сто двадцать будет. И вдруг стих звук. А тормоза не свистели. Должны же были свистеть, если на такой скорости по тормозам вдарить. Вот, думаю, водитель придурок, движка ему не жалко. Из «мажоров» наверняка. Ладно, думаю, не моя забота. У меня свои девать некуда, чтобы еще о чужой тачке переживать.

Санек замолчал, видимо, мысленно вернулся к пережитой обиде, и та захватила его в свои тиски. Гуров негромко кашлянул. Парень поднял на него глаза, улыбнулся и неожиданно выпалил:

– А вы ничего мужик, хоть и полицейский.

– Спасибо за лестную оценку, – улыбнулся в ответ Лев.

– Простите, – спохватился Санек. – Я не это имел в виду. Просто наши сельские давно бы уж на смех меня подняли, а вы даже не улыбнулись ни разу, я следил.

– Меньше обращай внимание на то, кто и что про тебя подумает или как оценит, тогда и жизнь проще станет, – посоветовал Гуров.

– Вот как вы? – бесцеремонно спросил Санек.

– Примерно так. Что дальше-то было, расскажешь?

– Само собой, – спохватился Санек и снова закрыл глаза. Видимо, этот процесс помогал ему сосредоточиться. – Сижу я, значит, о своих бедах горюю и жду, когда движок снова зарычит. А он молчок. И двери не хлопают, значит, выходить из машины никто не собирается. Тут мне любопытно стало, что там с этой машиной происходит. Открыл я глаза, смотрю: стоит черная тачка, в ней человек сидит. Его плохо видно было, только затылок и часть плеча. Видел только, как он головой качает, размеренно, вперед-назад. Знаете, когда человек что-то доказать хочет, так он каждое слово кивком головы сопровождает. Для убедительности. Вот и он так.

Санек не поленился изобразить, как кивал мужчина. Со стороны это выглядело комично. Сидит парнишка, беззвучно рот открывает и при этом головой качает. Решив, что пантомима удалась, Санек продолжил:

– Потом кивать перестал, посидел смирно, но недолго. Вдруг как начал из стороны в сторону ей мотать. Все, думаю, сейчас отвалится…

– С головой все понятно, – перебил его Гуров. – Дальше что?

– А что дальше? Машина уехала. Сперва минут десять на обочине стояла, потом мужик вышел, хлопнул дверью и прям через дорогу поперся. А машина еще чуток постояла и уехала.

– Как он выглядел?

– Сердитым. Будто только что нагоняй получил. У меня как братуха с женой поругается, так таким же ходит. Чернее тучи и злой.

– Думаешь, за рулем была женщина?

– Не исключено. Она, когда трогалась, у нее движок заглох. Передачу не переключила, забыла, наверное. Но видеть не видел, сразу говорю.

– Мужчина курил? Когда в машине сидел?

– Не видал. Дыма вроде не было, но сейчас в крутых тачках специальная улавливающая дым система стоит, может, и там стояла.

– Тачка была крутая, – сделал вывод Гуров.

– Ага. Крутая. Черная, с хромовыми молдингами, с автоматическими зеркалами.

– А это откуда знаешь?

– Они ими крутили. Так, от нечего делать.