А если это Николай, то… Даже думать не хотелось о том, что будет дальше. Ей придется слишком многое в себе переделывать, менять, в том числе и всю свою жизнь. Образно говоря, стать «травоядной», всесторонне уязвимой, лишенной когтей и клыков.
Стоя у открытой террасы, Маргарита опиралась о край ограждения палубы и наблюдала за происходящим. А дальше… Дальше все пошло таким образом, что она с какого-то момента совсем перестала отдавать себе отчет в том, на что и как реагирует, поэтому, услышав «Отзовись!» во внезапно наступившей тишине, крикнула не своим голосом:
– Я… Здесь!
Раздалось общее «Ух-х-х!», словно разом выдохнули все, кто в этот момент был на палубах. На ослабевших ногах, с лихорадочным блеском в расширившихся глазах и столь же лихорадочным румянцем на щеках, подчеркивающим внезапную бледность лица, она зашагала к лестнице, ведущей на нижние палубы. Перед ней уважительно расступались, глядя вслед, кто – с восхищением, кто – с завистью.
Проникшийся романтизмом момента капитан распорядился спустить на борт яхты, пришвартовавшейся к «Принцессе Энни», раскладной аварийный трап. Легко взбежав на борт лайнера, Зимин сразу же нашел взглядом Маргариту, спускавшуюся к нему по лестнице со второй палубы. За эту минуту она несколько успела прийти в себя и продолжала идти, внутренне ужасаясь: «Боже мой! Что я делаю?!!»
Подав ей руку, Николай вдруг опустился на одно колено и негромко, но внятно произнес:
– Рита, ты согласна стать моей женой?
Маргарита почувствовала, как у нее в груди неистово и гулко забилось сердце. Она хотела сказать, что ей надо подумать, что… Но тут в толпе она вдруг увидела Фабиолу. Бразильянка смотрела на нее, как и многие другие женщины, с некоторой завистью (вот ведь повезло-то!). Но во взгляде недавней соперницы читалось и нечто иное: «И ты еще сомневаешься, соглашаться или нет? Да я бы и мгновения не раздумывала!..» Это решило все. Маргарита кивнула и твердо проговорила: «Да».
Когда яхта, трепеща шелком парусов, помчалась вдаль, все палубы лайнера разразились шумной овацией, и еще долго потрясенные зрители стояли, высматривая на просторе океана чуть приметное крохотное алое пятнышко.
…Лев сидел в своей каюте перед телевизором и не спеша рассказывал Марии о невероятных приключениях на том загадочном острове, оттуда ему удалось вернуться всего несколько часов назад. В общем и целом о ночной погоне и обо всем, что ему довелось увидеть за стеной тумана вместе с рулевым и обоими секьюрити, они со Стасом уже рассказали по кабельному ТВ лайнера, и Мария этот сюжет просмотрела от начала до конца, однако, как и всякая женщина, будучи достаточно любопытной, не преминула потребовать от мужа подробностей. Интересовало ее многое. Замечались ли там рыбы, птицы или какие-нибудь животные? А рев, услышанный им ночью, на что больше всего был похож? А вот когда он уснул на катере, ему хоть что-то снилось?
Сдержанно улыбаясь, Гуров терпеливо отвечал на все ее вопросы. Даже на такой каверзный, как его внутреннее отношение к явившейся перед ним женщине-змее. Не возникло ли у непреклонного, стойкого, горячо обожаемого Левы хотя бы тени чисто мужского интереса к этому порождению тумана?
Мария слушала его, переживая целую гамму самых разных чувств – удивления, восхищения, горечи и даже страха, особенно когда он рассказывал о том, что видел в загадочном ущелье, когда их катер избегнул гибели в гигантском водовороте. Стискивая лежащие на коленях руки, она живо представляла себе катер, взбирающийся по склону чудовищной величины воронки, накрытой облаком странного тумана…
Неожиданно раздался стук. Подумав, что это Стас, Лев подошел к двери, но в последний момент интуиция уверенно подсказала – это не Крячко. Он открыл дверь и увидел перед собой Артура Дэннинга. Тот выглядел задумчивым и чем-то весьма озабоченным.
– Хау ду ю ду, мистер Гурофф! – бесцветным голосом поприветствовал он Льва. – Хау ду ю ду, миссис Гурофф! – добавил он, увидев Марию.
Лев сразу же понял, что Дэннинг пришел к нему с чем-то очень важным. Проводив гостя к столу и достав из холодильника бутылку русской водки, он поставил на стол три рюмки. Мария тут же выложила всевозможные закуски.
Наблюдая за ними, Дэннинг неожиданно изобразил некое подобие улыбки:
– Мистер Гурофф, если по совести, это я должен бы вам, как это говорят в России, «magaritsh». Вы спасли мне жизнь, рискуя собственной. Поэтому я ваш должник. Но долги – на то и долги, что их надо выплачивать. И вот теперь я, рискуя собственной шкурой, пришел, чтобы спасти вас. Вам грозит большая опасность.
Наполняя рюмки, Лев молча кивнул, давая понять, что он весь внимание. Подняв свою рюмку, американец немного помолчал, а затем негромко предложил:
– Давайте выпьем за то, чтобы у каждого из нас в трудную минуту рядом оказался надежный ангел-хранитель. Когда меня, полуживого, затиснутого в мешок, выталкивали из иллюминатора, я попросил: «Господи! Спаси мою грешную душу, если она еще имеет право на земное бытие!» И все – больше я ничего уже не помню. Очнувшись в шлюпке, я понял, что был услышан Творцом и теперь должен помочь тому, кто спас меня от неминуемой смерти. За здоровье моего спасителя!
Выпив и закусив, Дэннинг продолжил:
– Суть дела вот какая. Когда сотрудники ФБР Эрни и Дональд доставили на борт военного корабля задержанного вами Фрэн-Койота, то их непосредственный начальник мистер Бинтсен устроил им дикую головомойку. Он считал, что они должны были задержать и доставить туда же и вас с мистером Крятшко.
– Вы хотите сказать, что эти парни собираются вернуться сюда и заковать нас в наручники? – снова наполняя рюмки, поинтересовался Гуров.
– Нет, этот вариант теперь исключен, – иронично усмехнулся Дэннинг. – За прошедшие дни вы стали на судне настоящими звездами. Вы постоянно в центре внимания. Здесь масса людей, убежденных в вашей непричастности к каким бы то ни было противозаконным действиям. Поэтому любая попытка вашего задержания может повлечь масштабные протесты. Мистер Бинтсен решил действовать хитрее. И особую роль в задуманной им грязной игре он отвел моей персоне.
Недоуменно пожав плечами, Гуров вопросительно посмотрел на своего гостя:
– А вообще, почему этот мистер Бинтсен и некоторые другие вцепились в нас клещами? Кому, хотелось бы знать, мы ухитрились перейти дорогу?
– Причин тут несколько, – задумчиво ответил Дэннинг. – Самая основная заключается в том, что для слишком многих вы оказались весьма удобными людьми для того, чтобы переложить на вас свои грехи и промахи в работе.
– Например? – подперев голову рукой, спросил Лев.
– Скажу так. После известного всем одиннадцатого сентября ФБР всем своим сотрудникам отдало негласный строжайший приказ найти в случившихся терактах «русский след». Вот и здесь что-то наподобие. На судне – ЧП за ЧП. А тут – такой «подарок судьбы»! Двое русских офицеров полиции, на которых можно, образно говоря, «povesit vsech sobak». Капитан «Принцессы Энни», который влип в историю из-за своего помощника, теперь спит и видит вас главными «громоотводами», чтобы не потерять своего места. Ну а мистер Бинтсен, жаждая скорого повышения, не остановится ни перед чем, чтобы в вашем лице найти виновных.
– И что же он задумал? – отставив едва тронутую рюмку, спросила Мария.
– Через мое начальство он вышел на меня и отдал распоряжение в первом же порту США заманить вас в западню, чтобы вас там могли сцапать его подручные. Но я, слава богу, хоть и далеко не свят, но уж и иудой становиться не собираюсь. Поэтому и пришел к вам предупредить: ни в Новом Орлеане, ни в Нью-Йорке на берег не сходите. Вам, леди, тоже лучше оставаться на судне. И еще. Зная наши спецслужбы, я уверен, что у них может быть какой-либо запасной вариант вашего похищения.
– Интересно! – слушая его, отметил Гуров.
– Есть такая метода – отправка «Скорой помощью» людей, заболевших на судне, в какую-либо портовую клинику. Догадываетесь, как тут и что? То-то же. Поэтому в те дни, когда мы будем заходить в порты США, на все время пребывания вам лучше быть в какой-то другой каюте.
