– Спасите!!! Спасите!!! Не оставляйте меня! Не надо! Не надо!!!

– Где все остальные? – тряхнув Дэвида за плечо, строго спросил Гуров.

– Там! Там! – вперив в него бессмысленный, почти животный взгляд, простонал помкап. – Но их уже нет… Их… Их выпили красноклювые змеи! Выпили без остатка! Огромные страшные змеи с черной чешуей! Скорее, скорее надо уходить от этого страшного острова!!!

– Похоже, у него галлюцинации, вызванные действием ядовитых вулканических газов, – заметил Лев и обернулся к ирландцу: – Что там с мотором?

– Секунду, секунду! – ответил тот, что-то лихорадочно налаживая в моторе. – Ну, попробуем!

Он замкнул какие-то контакты, и двигатель, несколько раз судорожно чихнув синим облачком дыма, неожиданно заработал ровно и сильно. Захлопнув крышку моторного отсека, рулевой метнулся к штурвалу и, сдавив его в руках, дал полный газ. Выбросив струю дыма и вспенив воду винтом, катер тронулся с места и, набирая скорость, помчался прочь от этого странного и, без преувеличения, страшного места. Разгоняя носом два длинных «уса», он уходил все дальше и дальше, а остров, словно медленно уходя в пучину океана, постепенно становился все меньше и меньше, теряясь в клубах тумана и вулканического дыма.

Гуров не отрываясь смотрел на упирающиеся в мглистое небо острозубые утесы. В какой-то миг он заметил, что шапка черного облака, венчающая пики скал, озарилась снизу жарким багровым пламенем. Что-то там загрохотало, словно раскаты далекой грозы, но в этот момент они снова влетели в стену сырого тумана, и их со всех сторон окутала липкая аморфная однородная пелена, где тускловатый свет виднелся со всех сторон, а различить что-либо даже на расстоянии метра от борта катера стало невозможно. И без того приглушенный рев двигателя теперь доносился словно из-под толстого ватного одеяла.

Видимо, от нехватки кислорода мотор с какого-то момента заработал с натужными перебоями. Все напряженно ждали развязки. Никто не мог понять, куда они плывут и плывут ли вообще. Казалось, они стоят на месте, а сама вода, набегая на нос катера, образует уходящие от носа в никуда буруны. Никто не мог определить, прошли считаные минуты или долгие часы с того момента, как они оказались в облаке тумана. Все еще не желавший подняться с пола помкап, глядя вверх, неожиданно взвыл:

– Я вижу! Я вижу! Они нас настигают! Эти страшные, эти кровожадные монстры! Их перепончатые крылья свистят и трепещут, их клыкастые клювы клацают и роняют ядовитую желтую слюну!..

С изменившимся лицом Крячко выхватил из кармана пистолет и, вскинув ствол кверху, трижды нажал на гашетку. И без того ослабленные глушителями хлопки выстрелов прозвучали, как стук двух орехов, которые с силой ударили один об другой. Гуров удивленно посмотрел на приятеля – у него-то с чего бы вдруг сдали нервы?

– Знаешь, когда мы были в той дыре, мне показалось, что кто-то сверху на меня смотрит, – взяв себя в руки и утерев со лба выступивший пот, заговорил Стас. – Я голову задрал, а там же туча – как одеяло, свет через нее едва пробивается. И вот представляешь, показалось мне, будто внутри этой тучи кружит над нами что-то вроде летучей мыши с крыльями метра по три каждое. У меня аж мороз по спине пробежал. Ну, я раздумывать не стал – схватил тебя за шиворот – и дай бог ноги. А ты ничего такого там не видел?

– Ну, если что и померещилось, то это, скорее всего, были галлюцинации… Видел облачко тумана в форме женщины-змеи, – знобко передернул плечами Гуров. – Ну, и еще до этого краем глаза заметил, что в расщелину вперед нас от катера прошмыгнула какая-то тень, похожая все на того же карлика, будь он неладен!

Они говорили по-русски, и секьюрити, не понявшие из сказанного ни слова, недовольно насупились. Догадавшись, в чем дело, Лев в нескольких словах пояснил, что его товарищ рассказал о своих галлюцинациях, увиденных в ущелье. Снова повисла тишина. И тут… Неспешно нарастая, сзади них все громче и громче зазвучал какой-то непонятный грохот, словно со склона высокой горы, набирая скорость, катилась гигантская каменная бочка.

Крячко обеспокоенно оглянулся, затем вопросительно посмотрел на Гурова. В его взгляде читался напряженный вопрос: «Что там еще за хреновина с морковиной? Черт побери! Неужели эта громыхалка началась из-за моей стрельбы?» Поняв приятеля без всяких пояснений, Лев чуть заметно двинул плечами – да хрен его знает? Грохот тем временем все усиливался и усиливался. Казалось, еще мгновение, и откуда-то из непроницаемо-плотной стены тумана вынырнет циклопический каменный каток, который примнет катер с его пассажирами ко дну и расплющит его в тонкий блин своей немыслимой массой.

Нервно оглянувшись, ирландец дал двигателю предельный газ, но катер прибавил ходу лишь самую малость. С какого-то мгновения Гурову начало казаться, что, вопреки естественному положению вещей, поверхность океана из строго горизонтальной обратилась в покатый склон, на который катер взбирается уже из последних сил. Решение пришло молниеносно.

– Нож! Быстро нож! – крикнул он сначала по-русски, потом – по-английски.

Один из охранников торопливо достал из кармана нож в чехле и протянул Льву. Гуров свесился назад и отчаянными движениями перерезал фал, на котором сзади волочился второй катер. Последние волокна фала лопнули с приглушенным звоном туго натянутой струны. Буксируемый катер тут же исчез в стене тумана, а их катер, обретя второе дыхание, с победным ревом стремительно взлетел на гребень невесть откуда взявшейся волны. Теперь они и в самом деле словно въезжали на вершину водяной горы.

В какой-то миг катер вдруг выровнялся и помчался дальше уже по привычно ровной поверхности океана. И почти тут же, следом за этим, моментально закончилась полоса тумана. Вырвавшись из его липких недр, все, кто находился в катере, облегченно перевели дух, любуясь прозрачной синевой неба и сиянием солнца, которое уже приближалось к зениту, и только тут вспомнили, что они хотят есть, хотят пить, что им давно уже надо…

Оглянувшись, Лев с удивлением увидел, что от безгранично необъятной полосы тумана осталось лишь небольшое облачко, продолжающее таять над гигантским водоворотом, в который на его глазах словно щепку затянуло покинутый катер. Если бы он вовремя от него не избавился, в это мгновение уходили бы под воду и они сами.

– Электроника заработала! – услышал он сзади ликующий голос Тэда. – О! Нас запрашивают с «Принцессы Энни»… Слушаю, сэр! Да, сэр, с нами только мистер Бразжански. Остальные? Остались на том кошмарном острове. Я?! Даже под дулом пистолета туда не пошел бы! Вот, там были мистер Гурофф и мистер Крятшко. По общему мнению, беглецы, скорее всего, погибли. Когда мы уходили от острова, там началось страшное извержение вулкана. Второй катер? Сэр, о катере, если позволите, я доложу по прибытии.

Найдя по радиокомпасу судно, которое было от них всего в десятке миль, ирландец прибавил газу и, насвистывая какую-то популярную песенку, взял курс на «Принцессу Энни».

…И снова тяжкое бремя известности обрушилось на Льва Гурова и Станислава Крячко. После их возвращения из погони и доклада рулевого капитану, тот пожелал встретиться с русскими детективами, чтобы у них выяснить ряд деталей. Прежде всего его интересовало, почему они не стали преследовать беглецов, ступив на остров. По мнению капитана, русские были виновны в том, что оставили на чрезвычайно опасной территории беспомощных людей. Пусть даже и преступников. Принципы толерантного гуманизма подразумевали столь глобальное верховенство закона над здравым смыслом, что русские опера были просто обязаны, даже жертвуя своей жизнью, разыскать беглецов и доставить их на судно. А уж их дальнейшую судьбу стал бы решать самый непредвзятый, самый не политизированный, не ангажированный и не коррумпированный американский суд. Кроме того, капитан считал, что у него есть все основания взыскать с этих двоих полную стоимость катера, по их недомыслию ушедшего на дно.

Выслушав его помпезный спич, опера лишь дружно рассмеялись в ответ. Сочувственно глядя на расходившегося кэпа, Лев с оттенком сарказма отметил: