— Еще вопрос… — выслушав хозяина дома и взяв на заметку его упоминание о Халяшине и Торопилине, Гуров откинулся в кресле. — Вам знаком такой человек — Николай Репейников, в определенных кругах известный как Коля-Репей?

Несколько раз с напряженным лицом подвигав пальцами рук, словно хватая ими что-то невидимое, Золотилов громко засопел и наконец подтвердил:

— Да, знаком. Кстати, он был на нашей свадьбе. Разве вы его не заметили?

— Если честно, то я с ним лично не пересекался ни разу и поэтому толком даже не знаю, как он выглядит внешне, — Лев улыбнулся. — Почему спросил вас о Репейникове? Дело в том, что по неофициальным каналам мною была получена информация о его возможной причастности к случившемуся с Виктором Евгеньевичем. Якобы он вымогал у вас немалые деньги и за отказ «делиться» стал автором этой, скажем так, «акции устрашения». Мне хотелось бы знать, насколько это верно.

С миной крайнего удивления Золотилов категорично покрутил головой, выражая свое полное несогласие с услышанным.

— Лев Иванович, это сущий бред! — Он с укором взглянул на Гурова. — Ничего подобного не было и близко. Николай Афанасьевич возглавляет частный городской фонд поддержки юношеского спорта, а я являюсь членом общественного совета фонда и одним из его основных доноров. Кстати, я уже не раз слышал россказни, сочиняемые желтой прессой, о мнимой принадлежности Николая Афанасьевича к криминалу, к оргпреступности. Чушь! Он мастер спорта по прикладным единоборствам и в свое свободное время лично ведет секцию для трудных подростков, трое из которых уже стали чемпионами мира. Это о чем-то да говорит?!

Мысленно отметив, что спортивное меценатство — еще не гарантия абсолютной добропорядочности и она вполне может сочетаться с принадлежностью к касте криминальных авторитетов, Лев решил обязательно уточнить — так ли уж отличился Репейников на спортивном поприще.

— А что можете сказать о еще одной вашей гостье — Жужане Мыльска? — поинтересовался он. — Кстати, она вроде бы приходила не одна. Кто ее спутница — не знаете?

На упоминание о желтопрессной журналистке супруги отреагировали одинаково — пренебрежительной усмешкой.

— Это гостья Джулии… — сокрушенно вздохнув, Элла поморщилась. — Такую я ни за что не пригласила бы. А вот кто был с ней — даже не представляю…

— Вроде бы какая-то художница, из тех, что малюют краской всевозможные крючки и загогулины, называя свою мазню «современным искусством». — Золотилов изобразил презрительный жест рукой. — А зовут ее… По-моему, Лана. Узнал об этом совершенно случайно. В общем… Когда я по только что названным причинам самозаточился в туалете, внизу под окнами неожиданно услышал чьи-то громкие голоса. Я сразу же понял, что произошел конфликт, который запросто может перерасти в мордобой. Выглянул в окно, а там двое мужиков сцепились из-за девахи. Именно той, о которой вы спросили. Я спрыгнул из окна вниз и разнял их. Деваха тут же дала ходу. Один из них побежал за ней, причитая: «Ланочка, ну куда же вы?!»

— А участников конфликта вы не запомнили? — поинтересовался Гуров, выжидающе глядя на него.

— Ну, почему не запомнил? Я их хорошо знаю. Один — кинорежиссер и продюсер Гордей Рядун… Вы не смотрели по ТВ фильм «Гонки по трясине»? На внеконкурсном показе в Венеции он получил приз. Вот… А второй — мой хороший знакомый и одновременно крупнейший потребитель нашей продукции, глава торгового дома «Мега-люкс» Андрей Тваш.

Услышав эту фамилию, Лев едва удержался, чтобы не присвистнуть — надо же, сколь тесен мир!

— О как! — усмехнулся он. — Как раз по пути к вам мне случайно довелось его увидеть. Некие хулиганы на трассе остановили авто Тваша и нанесли ему серьезные побои. Когда я проезжал мимо, он делал заявление прибывшей опергруппе. А еще он звонил какому-то Хасану. Кто бы это мог быть?

Озабоченно нахмурившись, Золотилов потер лоб и сокрушенно вздохнул.

— Андрюха парень в целом неплохой, хотя и излишне вспыльчивый — может накуролесить не по делу, — доверительно сообщил он. — В кабаках постоянно бузит и, случается, устраивает дебоши. Я догадываюсь, кто его поколотил. Скорее всего, это арсентьевские — их почерк. А звонил он Хасану Хафизову, новому неофициальному лидеру одной из северокавказских диаспор. Вот это он зря сделал…

По словам собеседника Гурова, Хафизов в Москве появился менее года назад. Сам он как бы за мир и дружбу — во всяком случае, чего-то негативного за ним особо не замечалось. Но с его появлением отчего-то активизировались «черные ястребы» — националистические группировки кавказской молодежи. Золотилов его как-то видел на встрече, проводившейся столичными властями, с крупным бизнесом. Как оказалось, Хасан — крупный собственник жилья и иной недвижимости, а также новый владелец сети кафе и закусочных «Мир Востока», которую купил у родственников Сако Бараяна.

Наслышан Золотилов был и об Арсентьеве. По его мнению, окажись тот в начале прошлого века, то стал бы крупнейшим предводителем «зеленых» в годы Гражданской войны.

— …В своем кругу его многие и зовут батькой Махно, — особо отметил рассказчик. — Вы в курсе дела, что сейчас село Ситцевый Обоз стало как бы местной автономией? Участковому там делать нечего — жители сами порядок держат такой, что никакая полиция не установит. Если раньше там цыгане постоянно торговали анашой и «герой», то сейчас их туда палкой не загонишь. «Гастеры» пробовали там обосноваться. Ну, вроде того, и Москва рядом — на промысел близко ехать, и место тихое — миграционщики не найдут. Ну и один из них надумал «поухаживать» за какой-то молодайкой. Той же ночью их, связанных и битых, вывалили рядом с МКАДом из кузова самосвала и популярно объяснили: появитесь еще раз — утопим в болоте. За версту теперь обходят. Сектантов выперли, едва те туда только сунулись. О-о-о, с этим там раздолья не будет.

— Интересное село… — задумчиво про себя отметил Лев.

Как пояснил Золотилов, в немалой степени характер его жителей связан с тем, что там большинство населения — старообрядцы. У них в селе есть и своя церковь, где они молятся. Они уже давно запретили на территории Ситцевого Обоза торговлю алкоголем и табаком. Ну а вот теперь, с, так сказать, воцарением Арсентьева, как общепризнанного неофициального лидера, там уже и о криминале почти ничего не слышно.

— Вы очень хорошо знаете о жизни Ситцевого Обоза, хотя это село находится в соседнем районе, — с интересом взглянув на хозяина дома, резюмировал Гуров. — Если не секрет, откуда такая осведомленность?

Тот чуть снисходительно рассмеялся:

— Так у меня большая часть охраны и прислуги — из Ситцевого Обоза. Эти люди едва ли когда обманут, подставят, предадут… Они воспитаны не телевизором, а своими бабками-дедками — во многих домах там до сих пор нет ни одного «ящика». Этим людям я доверяю всецело.

— То есть ваша охрана и домашний персонал к происходившему на свадьбе отношения иметь не могут никакого… — подытожил Лев, что его собеседник подтвердил энергичным кивком. — А почему вас так обеспокоило обращение Тваша к Хасану Хафизову?

Золотилов в ответ лишь саркастично усмехнулся.

— Из чисто шкурных интересов. Бизнес не терпит всевозможных бунтов и потрясений. А если диаспора Хафизова попытается как-то попрессовать Арсентьева, то начнется такое, что и Кондопога с Сагрой, вместе взятые, покажутся сущим пустяком, — он едва ли представляет себе, с чем может столкнуться. К тому же сторонники Арсентьева появились уже и в самой столице. Не слышали об этом? Да-да! Мне мои ребята рассказывали, что к ситцевскому «батьке Махно» уже приезжали несколько группировок бывших десантников и морпехов за, так сказать, идейным напутствием и благословением. Поэтому я прямо сейчас буду звонить Андрюхе, чтобы он дурью не маялся. Пусть улаживает свои конфликты как-то по-другому. У меня в Липино строится завод строительных материалов. Мне там бунт не нужен!..

Задав еще несколько дежурных вопросов, Гуров засобирался уходить. Вежливо отклонив приглашение отобедать, он неожиданно сообщил Элле о том, что они с ее покойным отцом старые знакомые.