— Когда надо, они пользуются техникой в библиотеке.

— Какой язык учит ваш старший сын?

— Это-то тут при чем? — нахмурился Еремин.

— Отвечайте! — повысил голос Лев.

— Английский, кажется.

— Не знаете точно, какой язык изучает ваш ребенок?

— Да, не знаю. Я работаю с утра до ночи, мне некогда присматривать за его учебой. Этим моя жена занимается. Спросите у нее.

Гуров нажал кнопку, вызывая охранника.

— Уведите! — приказал он.

— Что, допрос окончен? — забеспокоился Еремин. — Послушайте, почему меня не выпускают? Если кто-то еще убит, а я был здесь, у меня алиби!

Гуров ничего на это не ответил, и Еремина увели.

— Не наш клиент, — прокомментировал Крячко.

— Точно не наш, — вздохнул Лев.

— Но проверить стоило, — поднимаясь, заметил Стас.

— Разумеется, — ответил Гуров и первым вышел из допросной.

У ворот следственного изолятора их уже поджидала толпа репортеров. Ворота закрылись, отрезая доступ во двор, и репортеры окружили машину плотным кольцом. В открытые окна полезли микрофоны, одновременно с этим со всех сторон посыпались вопросы:

— Газета «Московский вестник». Что думают в Главном управлении о причастности Григория Еремина к происшествию в Верее?

— Журнал «Столичная жизнь». Когда с Еремина будет снято обвинение? Общественность ждет ответа.

— Как в Главке планируют предотвратить последующие убийства Подмосковного маньяка?

И все в этом роде. Есть ли у полиции предположения об имени настоящего убийцы? Выяснены ли мотивы преступника? Найдены ли дополнительные улики, которые приведут следователей к поимке маньяка? Десятки вопросов об одном и том же, только в разной интерпретации. Красной нитью звучала вторая по значимости тема: сумеет ли полиция защитить граждан столицы от серийного убийцы или он продолжит безнаказанно убивать?

Гуров не собирался устраивать пресс-конференцию у ворот СИЗО. Он спокойно закрыл окна, вытолкнув микрофоны особо настойчивых репортеров, и дал тихий ход. Толпе журналистов пришлось расступиться. Оказавшись вне круга, Лев прибавил газ. Проехав пару кварталов, он сменил направление. Им нужно было добраться до Орехово-Зуевского района, где в населенном пункте под названием Верея произошло первое убийство.

Гуров и Крячко сидели в кабинете генерала. Настроение у всех было на нуле. С момента обнаружения второго трупа прошло четыре дня, а следствие так и не сдвинулось с места. Три дня Гуров и Крячко мотались между Вишняково и Вереей. Три дня вылавливали местных жителей и до посинения задавали одни и те же вопросы, пытаясь обнаружить след убийцы. За это время они успели проверить добрый десяток подозрительных лиц, посетивших эти населенные пункты. Кто-то видел незнакомца в сером плаще и широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Кто-то заметил странную парочку, шнырявшую возле фермы. Кого-то насторожил незнакомый автомобиль, курсировавший по поселку. По большей части сведения, полученные от местных жителей, не вызывали доверия, но Гуров и Крячко все равно проверяли их, так как иной зацепки не было.

Один раз им показалось, что удача повернулась-таки к ним лицом. В Вишняково отыскался человек, за день до убийства Дрозинского видевший подозрительного мужчину возле дома убитого. Он дал подробное описание мужчины и вспомнил, что тот ехал с ним на электричке чуть ли не от самой Москвы. На какой станции тот сел в его вагон, свидетель вспомнить не смог, но то, что не имел проездного удостоверения, помнил точно. Когда контролеры проверяли оплату, он предъявил им единоразовый талон. Контролер еще пошутил, что для туризма Вишняково не самое приятное место, на что мужчина ответил, что едет в поселок по делам и не собирается задерживаться там надолго.

Гуров и Крячко помчались на вокзал. Отыскали контролера, который вспомнил мужчину по описанию. Он подтвердил, что тот ехал из столицы, не имея обратного билета. Предъявленный кассирам фоторобот дал результаты. Одна из кассиров вспомнила мужчину. Он брал билет в день убийства Дрозинского до конечной станции Москва-Курская. Естественно, никаких дополнительных сведений в кассе не было, при покупке билета на пригородные поезда документы не требуют. Тем не менее Гуров и Крячко отправили людей на станцию Курская с распечаткой фоторобота подозреваемого, но там их ждала неудача. Проходимость на Курской такая, что найти кого-то по фотороботу нереально.

Еще один свидетель дал описание автомобиля марки «Рено», якобы парковавшейся неподалеку от больницы, где работал Дрозинский. Он умудрился даже запомнить номера, так как водитель заехал на газон и сломал молоденькое деревце. Свидетель собирался пожаловаться на него в дорожную полицию, да так и не собрался, но номер запомнил. По номерным знакам владелец «Рено» был найден за три часа. Его выдернули с работы и привезли в Управление, где между ним и Гуровым состоялся серьезный разговор. Увы, к смерти Дрозинского он не имел никакого отношения, а в Электроугли приезжал к своей подруге. Адрес подруги дал без возражений. Та подтвердила слова владельца «Рено» и даже предъявила еще одного свидетеля. Соседка сообщила, что данный гражданин бывает у женщины примерно пару раз в месяц. Приезжает на своей машине и остается на два дня. Подозреваемого пришлось отпустить.

И все это время, куда бы полковники ни направились, всюду натыкались на журналистов. Небольшими группами или по одному, они сновали по тому же маршруту, что и Гуров с Крячко. И тоже вынюхивали, выспрашивали, записывали. А потом подавали новости в том виде, в каком было выгодно редакции. Кого-то из журналистов полковники успели запомнить в лицо, с кем-то вступить в контакт, с кем-то повздорить, но ни один из них не смог поделиться с ними полезной информацией. Журналисты знали не больше, чем следователи, и это давало хоть какое-то утешение.

К концу третьих суток Гуров и Крячко так вымотались, что уже не могли отличить правду от вымысла. А наутро четвертого дня их вызвал «на ковер» генерал Орлов и потребовал полного отчета о проделанной работе. Докладывал Гуров, а Крячко время от времени вставлял реплики, пытаясь скрасить безрадостную картину, но большой пользы от этого не было. Следствие зашло в тупик, и все трое это понимали.

— Из всего вышесказанного я могу сделать лишь один вывод: докладывать наверх мне нечего, — резюмировал генерал. — Полетят чьи-то головы, это вы понимаете?

Гуров и Крячко молчали. Генерал раздраженно постукивал костяшками пальцев по папке с материалами дела.

— Должна же быть хоть какая-то зацепка, — в раздражении оттолкнул он папку в сторону. — Мы что-то упускаем. Не бывает так, чтобы убийца не оставил никакого следа!

— Результаты экспертизы показали, что обе записки отпечатаны на одном принтере, — проговорил Крячко. — На сучке, взятом со второго места преступления, остались образцы крови и кожного покрова убийцы. Это уже результат. Как только мы на него выйдем, доказательная база будет готова. Сравним образцы с образцами убийцы, проверим его принтер и предъявим обвинение.

— Отлично, — саркастически заметил Орлов. — Дело за малым — взять убийцу. Это как купить брелок от «Мерседеса» и быть довольным тем, что осталось приобрести всего лишь машину. Это я сообщу в верхах? Или, может, лучше собрать пресс-конференцию и выложить наши достижения на суд общественности? Думаю, журналисты будут в восторге. Они и так поливают грязью наше Управление на протяжении четырех дней. Полиция бессильна! Следствие зашло в тупик! Подмосковный маньяк все еще на свободе! Читали свежие газеты?

— Я все думаю, каким образом убийца попадал на место преступления? — задумчиво произнес Гуров. — Местным жителем он не является, это бесспорно хотя бы в одном случае — между Вишняково и Вереей порядка семидесяти километров, и не думаю, что он живет в одном из этих поселков. Следовательно, у него должен быть транспорт. Его необходимо найти.

— Предлагаешь проверить всех владельцев автотранспорта в поселке с населением в добрых две с половиной тысячи и заставить их вспомнить, не парковался ли возле них неучтенный автомобиль? — съязвил генерал.