Он приблизился к склону холма, где укрытый двумя громадным валунами смутно чернел в их тени малоприметный лаз, и, склонившись к каменному зеву, громко позвал:

– Кашпутту! Это Ильницкий! Можно выходить – угрозы нет!

Однако никакого действия его слова не возымели.

– Может, его там нет? Может, он в каком-то другом месте скрывается? – с сомнением глядя на лаз, спросил Гуров.

– Может, и нет… – развел руками Ильницкий. – Но мне что-то подсказывает – скорее всего, он здесь. Просто, видимо, боится, что я тут не один, а с триадами…

Понимающе кивнув, к лазу подошла Роно Заратто, которая заговорила на родном языке. Эхо подземелья уносило ее слова куда-то вглубь, в неведомые каменные недра. Прошло менее минуты, и внезапно в глубине лаза раздался тихий шорох. Затем послышался слабый голос, который что-то спросил по-буттулальски. Роно Заратто быстро перевела – Кашпутту спрашивает, не собирается ли русская полиция заковать его в цепи и отправить на казнь в Буттулал?

– Господин Кашпутту, – подойдя к лазу, заговорил Гуров, – в данный момент у нас нет реальных оснований вас задерживать. Кроме того, у нас нет договора с Буттулалом об экстрадиции обвиняемых в тех или иных проступках. Вы лучше скажите вот что – «Небесный Лотос» у вас?

– Да, он у меня… – уже увереннее ответил Кашпутту, перейдя на русский язык.

– Тогда предайте его представителю посольства – госпоже Роно Заратто, и, думаю, инцидент будет полностью исчерпан. У нас к вам претензий нет, а руководство Буттулала, надеюсь, проявит к вам снисхождение.

– Да, да! – подтвердила Роно Заратто. – Великий властитель, Хаммато Рути Ашшага, уже сказал о том, что готов даровать прощение, если «Небесный Лотос» будет возвращен добровольно.

– Хорошо, я иду…

Что-то бормоча и тяжело дыша, из каменной норы, с трудом передвигаясь на четвереньках, выбрался изможденный человек восточной наружности в грязной одежде, с ввалившимися глазами и щеками. На его лице топорщилась длинная темная щетина. Пошатываясь, он поднялся на ноги и достал из-за пазухи что-то увесистое, замотанное в шелковый платок. Кашпутту развернул шелестящую ткань, и под лучами яркого мартовского солнца ослепительно засияли грани огромного бриллианта, переливающегося всеми небесными оттенками – от ярко-голубого до пронзительно-синего.

– О! Теперь и у нас есть возможность взглянуть на эту драгоценность! – подходя поближе, произнес Стас Крячко.

– Да, такое в жизни увидишь нечасто… – тоже подойдя к Кашпутту, отметил Гуров.

Позже Кашпутту рассказал, что на территорию посольства они прошли с вором Быггу по канализационной трубе. Дальше все было именно так, как и предполагали опера. Кашпутту использовал суггестивное воздействие на охранников, дубликатом ключа (его по сделанному им слепку где-то заказал Быггу) открыл сейф и извлек бриллиант. Но вот когда Кашпутту с добычей вернулся к канализационной шахте, где должен был отдать ее Быггу, как повелел его тайный покровитель – первый советник монарха Буттулала, его вдруг охватили сомнения. Неожиданно он вспомнил свой давнишний сон, когда к нему пришел некий суровый старец в старинных одеяниях и сказал: «Образумься и не повторяй моих ошибок!»

Встревоженный Кашпутту от участия в похищении «Небесного Лотоса» отказываться не стал – уж очень хотелось стать монархом, но на всякий случай начал искать себе надежное убежище, для чего и уговорил Ильницкого съездить в окрестности Сергиева Посада, где, как он слышал от Владимира, есть подземелья, в которых можно укрыться так, что «не найдет ни одна собака».

Спустившись в шахту, Кашпутту ввел Быггу в состояние «каменная статуя» и выведал от него, что этот вечер в его жизни будет последним. Когда они поднимутся из канализации, Кашпутту встретит пистолетная пуля. Вернув Быггу из небытия к реальности, Кашпутту, дойдя с ним до нужного пункта их общего маршрута, отправил вора наверх одного, а сам по канализационному туннелю отправился дальше. На следующее утро он был уже у холма, где собирался затаиться до поры до времени. Он знал, что вездесущие триады в любом другом месте его все равно найдут.

Но уже в подземелье с Кашпутту произошло нечто и вовсе невероятное. За день до того, как за ним приехали опера и их сопровождающие, он увидел загадочное видение. Светящийся силуэт человека, явившись перед ним, объявил ему свою волю: он должен вернуть «Небесный Лотос» на прежнее место. Кашпутту был уверен, что ему явился сам Будда.

Загоревшие, отдохнувшие приятели, прошествовав мимо удивленно взирающей на них Верочки, ввалились в кабинет все еще по-зимнему незагорелого генерала Орлова. Увидев их, Петр вышел из-за стола, удивляясь их загару и висящим на шее сверкающим золотой полировкой то ли медальонам, то ли орденам.

– Ну, рассказывайте, рассказывайте! Что это за страна такая – Буттулал? – обнимая приятелей, поинтересовался он. – Уж за две-то недели, думаю, много чего повидать удалось.

– Страна очень красивая – все кругом у них там чисто, благоустроенно… – садясь в кресло, неспешно заговорил Гуров. – Роскошная природа, феноменальная архитектура. Один монастырь над морем чего стоит! Вот, DVD-диск тебе с фото и видео оставим – сам убедишья.

– А рыбалка там какая! – мечтательно зажмурился Крячко. – Мы в море раза четыре выходили. Последний раз я тунца кило на десять подцепил. А женщины там какие… Гм-гм! – осекшись, покосился он в сторону Льва.

– М-да, у Стаса впечатления всегда замыкаются на женщинах, – чуть иронично улыбнулся Орлов. – А что это у вас за… Амулеты, что ли?

– Это? – Гуров поднял на ладони увесистое ажурное изделие с рельефными изображениями богов и священных буттулальских животных – оленя, дельфина и орла. – Это особый знак отличия, которым награждаются люди, совершившие нечто особенное во имя народа Буттулала с присвоением звания «симдиггиргарх».

– Как-как? – у Петра даже несколько отвила челюсть. – Сим-дир-бырх?

– «Симдиггиргарх», – величественно повторил Крячко. – Применительно к нашим наградам – аналог Героя России.

По словам Стаса, этой награды, сработанной из чистого золота, они были удостоены не только за то, что нашли «Небесный Лотос», но косвенно еще и помогли раскрыть заговор, во главе которого стоял первый советник монарха. Тот давно уже мечтал о лаврах кардинала Ришелье – быть реальным властителем княжества при марионеточном князе, на роль которого предназначался Кашпутту. Советник уже давно тайно сотрудничал и с американскими спецслужбами, и с китайскими триадами. Он же в подмогу триадам и Кашпутту, дабы ускорить похищение символа Буттулала, сумел организовать подмену вора Быггу похожим на него человеком. Но он не знал главного.

В ту пору, когда князь Хаммато Рути Ашшага, терзаясь сомнениями, решал вопрос – отправлять ли в Россию вместе с другими реликвиями «Небесный Лотос», к нему пришел настоятель монастыря и сказал: «Великий властитель, отправляй и не думай о плохом. Камень вернется на свое законное место. А затаившаяся змея умрет от собственного яда!»

Все так и вышло. Камень вместе с другими сокровищами вернулся в Буттулал, а советник, узнав о крахе своих замыслов, не дожидаясь суда монарха, вместо чаши с соком тоо-му выпил банальный цианистый калий…

– Кстати, это звание дает массу льгот и привилегий, – продолжал живописать Станислав. – Его присвоение иностранцу является автоматическим предоставлением – заметь! – почетного гражданства Буттулала. Нам с Левой можно рыбачить, не платя подати. Да! При желании предоставляется десять ассов земли – это по-нашему гектара полтора. Для Буттулала – настоящая латифундия. Так, что там еще? Лев, не припомнишь?

– Что-то еще там полагается – да, – задумчиво кивнул Гуров. – А! Если такой человек материально нуждается, раз в год ему выплачивается единовременное пособие – тысяча рупий золотом, – добавил он. – Кстати, Стас, а что же ты не упомянул про праздник дня весеннего равноденствия? Это ведь как раз по твоей части.