– Ну, тебе-то тут торчать еще долго, – успокоил его Гуров. – Ты не о картах бы думал, а о безопасности.

– Лев Иваныч! – обиженно отозвался Жмырин. – Если не доверяешь, так лучше бы Крячко вместо меня с собой взял. Я на свежем воздухе работать предпочитаю. Чтобы простор был.

– Тебе много простора давать опасно, – с намеком сказал Гуров. – Но за жизнь Алексея Петровича и его супруги ты отвечаешь головой, так что проникнись!

– Уже проникся, – заявил Жмырин. – Будь уверен, мимо Жмырина даже мышь не проскользнет. Да и сдается мне, не сунутся они сюда. После того как у них «Форд» спалили, наверняка этот Седой призадумался. Один прокол – неприятность. Второй прокол – прямая дорога к провалу. Он будет теперь осторожничать.

Гуров и сам так думал. Оба иностранных подданных, которые брали напрокат «Форд», исчезли. Из гостиницы съехали в тот же день. Где они теперь – милиция не знала. Гуров предполагал, что они также могли укрыться в посольстве. Поскольку они были людьми Седого, он наверняка нашел способ оказать им поддержку. Как оказалось, господин Седой был в Африке не последним человеком. Подполковник Жмырин навел о нем справки – Леонид Седой был гражданином небольшой, но амбициозной африканской республики, владел там недвижимостью и являлся почетным секретарем некоей Партии Возрождения, которая была, по сути дела, правящей партией. Как все это Седому удалось, Гурова не интересовало, но с ним нужно держать ухо востро. Находясь в стенах посольства, тот мог рассчитывать на полную безопасность. Похоже, Никита была при нем и тоже не особенно напрягалась в смысле личной безопасности. Разумеется, кому могло прийти в голову, что такая опасная и циничная преступница после очередного убийства преспокойно скрывается на территории иностранного государства? Господин Седой, наверное, в восторге от собственной предприимчивости. Скандал, однако, его ждет страшный – даже если ему удастся вывернуться из сетей, которые ему расставил Гуров.

Ничего сверхъестественного Гуров не задумал. У него была единственная возможность вступить в контакт с бандой Седого – воспользоваться передачей секретной информации. Просто вместо Ямщикова на встречу должен был поехать сам Гуров и Крячко. Алчность Седого не позволит ему бросить все на полпути. Возможно, в глубине души он даже согласен на компромисс. Скорее всего, Седой понимает, что все данные по суперсвязи он не сумеет получить, но даже какие-то отдельные материалы были бы для него находкой. Новые технологии – дорогой товар. И еще Седой уверен, что Ямщиков будет молчать.

Наверное, он не ошибался в Ямщикове, и тот действительно молчал бы до последней минуты. К неудовольствию Гурова, язык ему развязал Жмырин, который опять пустился на самоуправство. Генерал Орлов называл такие действия партизанщиной. На этот раз партизанщина сработала – случай помог. Но все могло обернуться большой бедой. Поэтому Гуров так и не решил – злиться ему на Жмырина или объявлять ему благодарность. Точно так же, как не решил для себя вопрос – закрыть глаза на фокусы Ямщикова со взрывчаткой или дать делу ход. Ямщикова и без того ждали суровые испытания, обвинение в организации взрыва могло намного их усугубить. Гурову попросту было жаль этого человека. Но, с другой стороны, где-то продолжал действовать тот, кто продал Ямщикову динамит, и вот его следовало обязательно обезвредить.

Зазвонил телефон. Все напряглись. Гуров и Ямщиков встретились взглядами. В глазах Ямщикова Гуров прочел сожаление – он до сих пор хотел расправиться с бывшим товарищем собственными руками и откровенно завидовал Гурову. Чуть-чуть помедлив, Гуров кивнул и тут же надел наушники, подключенные к магнитофону.

Ямщиков встал с кресла и решительным жестом снял трубку. Все впились в него глазами.

– Алло! – сказал он. – Ямщиков слушает.

В наушниках у Гурова зашуршало, и бодрый мужской голос произнес:

– Добрый вечер, Алексей Петрович! Это Даниил, узнаете?

– Предпочел бы не знать, – сухо ответил Ямщиков. – Говорите по делу!

– Собственно, я жду, что скажете вы, – нисколько не обидевшись, произнес Дэн. – Вы готовы выполнить нашу просьбу?

– Чью это вашу? – грубо оборвал его Ямщиков. – Я хочу разговаривать с Седым.

После короткой паузы Дэн мягко сказал:

– Вы уже имели такую возможность, Алексей Петрович. Все вопросы были решены. Повторный контакт возможен только в том случае, если вы выполняете наши условия. На меня возложена обязанность посредника. Так что все дела теперь будете вести со мной, Алексей Петрович. Это не обсуждается.

– Черт с вами! – буркнул Ямщиков. – У меня есть то, что вам нужно. Где вы находитесь, посредник?

– Минутку, вы уверены, что располагаете именно тем материалом, который нам нужен? – вежливо, но строго переспросил Дэн. – Подумайте хорошенько! Ошибка может привести к непоправимым последствиям, Алексей Петрович!

– Вы за идиота меня принимаете? – зло произнес Ямщиков. – Я дважды повторять не буду.

– Хорошо, – покладисто сказал Дэн. – Вас предупредили. В таком случае поступите следующим образом – берите товар и подъезжайте на то самое место, где вы на днях устроили маленький фейерверк.

– Что? Вы имеете в виду Бутово? А поближе нельзя?

– Поближе нельзя, – терпеливо сказал Дэн. – И, надеюсь, вы понимаете, что необходимо соблюдать строжайшую секретность? Мы ждем вас одного и без оружия…

Гуров подал знак Крячко. Тот кивнул и сразу же вышел из кабинета.

– Что значит – одного? – с презрением сказал Ямщиков. – А я как раз хотел прихватить пару приятелей и ящик пива…

– Понимаю, это шутка, – сказал Дэн. – Но, должен заметить, шутка очень неважная. Мне не смешно.

– Мне тоже, – ответил Ямщиков. – Когда мне выезжать?

– Выезжайте прямо сейчас. Если у вас все в порядке, то за жизнь своих близких можете не опасаться. Мы привыкли держать слово.

– Я выезжаю, – сказал Ямщиков и положил трубку.

Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Гурова.

– Очень хорошо, – сказал тот. – Разговор мне понравился. Жаль, что не позвонил сам Седой, но нельзя требовать от судьбы слишком многого. Место встречи меня тоже устраивает. Похоже, они опасаются подвоха и хотят иметь поле для маневра. Но нам оно тоже не помешает. И еще нам не помешает немного удачи.

– Ни пуха ни пера, – сказал Жмырин.

– К черту. Значит, я поехал. Крячко подсядет ко мне во дворе. Мы продумали, как это незаметно сделать, – сказал Гуров. – Алексей Петрович, у нас с вами похожие габариты – с вашего позволения я надену ваш плащ – на всякий случай. Еще раз предупреждаю – за время моего отсутствия к телефону не подходить, в окна не высовываться. Береженого бог бережет.

Они вышли в прихожую. Ямщиков и Жмырин молча смотрели, как он одевается. На пороге Гуров вдруг обернулся и сказал:

– Вы бы объяснили все жене, Алексей Петрович! Она же волнуется. Так не годится. Я знаю, вам это тяжело, но, поверьте, жена вас поймет и, думаю, простит. Недоговоренность и неизвестность еще тяжелее – поверьте мне.

– С этим я сам разберусь, – хмуро отозвался Ямщиков.

– То-то и оно, что сам, – вздохнул Гуров. – Всего сам не переделаешь. Ну да ладно, это не моя грядка, вам виднее.

Он вышел, низко наклонил голову и быстро спустился во двор. За двором и прилегающими улицами присматривали оперативники. Ничего подозрительного они пока не обнаружили, но на всякий случай Гуров решил подстраховаться.

На выезде дорогу ему перегородила встречная машина, за рулем которой сидел один из ребят Жмырина. Пока он препирался с Гуровым, из-за мусорных ящиков выскользнул Крячко и незаметно юркнул на заднее сиденье.

– Лежи там и не высовывайся, – пригрозил Гуров. – Не дай бог, за нами «хвост».

– Я посплю тогда, – беззаботно объявил Крячко. – Когда начнут стрелять, разбуди меня, пожалуйста.

– Типун тебе на язык! – рассердился Гуров.

Он рассчитывал, что обойдется без стрельбы. Подопечные Седого и так много накуролесили. Лишний шум им ни к чему. Когда станет ясно, что милиция вышла на их след, они станут как шелковые – Гуров был уверен в этом. Впрочем, несмотря на уверенность, бронежилет он все-таки надел и Крячко заставил сделать то же самое. Собственно, это и было причиной шуточек насчет перестрелки, которые периодически отпускал Крячко.