– Стас, я убийца, – тихо проговорил Гуров. – Лазарев погиб из-за меня. Наташа… Ну, жена Зубренка… Она сказала, что за самым крайним столиком во втором ряду справа от них, то есть за шестнадцатым, сначала никого не было, а потом туда села какая-то семья. А когда она в следующий раз туда посмотрела, то там уже была другая семья. Да не другая семья была за шестнадцатым столиком, а та же самая! Это просто другой столик стал крайним! Вот! – Он показал на листок в руках Крячко. – Эта официантка показала, что какой-то мужчина взял и перенес свой столик из последнего ряда поближе к сцене и поставил его во втором ряду, чтобы его детям было лучше видно. И они оказались прямо под светильником. А официанток и администратора заранее предупредили, чтобы они ни в коем случае не спорили с гостями, вот она и не решилась сказать тому мужчине, что по технике безопасности столики под светильниками ставить запрещено. Оказывается, ни один светильник над столиками не висел! Только по периметру! Если бы тот мужчина со своей семьей остался на месте, светильник упал бы на пол и просто разбился, как и два других! Я идиот! Чугунов же мне русским языком сказал, что три светильника упали очень быстро, один за другим и почти одновременно! Никакая паника не успела бы подняться!
Крячко, который обычно косноязычием не отличался, сейчас не знал, что сказать. Он просто сел на подлокотник и обнял друга за плечи. Некоторое время они молчали, а потом Гуров отстранился и спросил:
– Где у нас программа работы Центра на субботу? Есть у меня одна мысль, и если все совпадет, то я такой кретин, какого на свете еще не было.
– Да в бесполезных она, – подсказал Стас.
– А ее на столе надо было держать перед глазами, как основной документ. – Гуров полез ее искать и, найдя, начал что-то с чем-то сверять, а потом сказал: – Когда найду на том свете Лазарева, на колени перед ним встану и буду прощение вымаливать. – Он то ли заплакал, то ли засмеялся. – Смотри! Вот у нас точное время падения первого светильника – один из тех, кто там был, снял на телефон, как он ту семью накрыл и убил, а уцелев в том аду, потом еще и в Интернет фото выложил – сволочь! Ну, ничего святого у людей не осталось! А вот у нас программа. Если бы все шло четко по ней, то в павильоне в это время вообще никого не должно было быть. Видимо, представители власти не стали там задерживаться и ушли раньше. Вот все по времени и сместилось: первая группа экскурсантов раньше на территорию прошла, раньше и в павильон попала. Может, потому и мест свободных было столько, что некоторые к точно назначенному времени приехали, когда поезда уже ушли. А теперь скажи мне, Стас, я смогу с этим жить?
– Я думаю, что тебе с этим нужно сейчас напиться! Да так, чтобы наутро голова трещала, и никакие дурные мысли в ней не водились! – резко ответил Крячко. – Я тут в баре у Степки ром видел. Дерьмо, конечно, но крепости соответствующей.
– Пьяный проспится, дурак – никогда, – ответил на это Лев. – Да и Степана надо дождаться – ясно же, что его по этому же вопросу вызвали.
К счастью, Степана долго ждать не пришлось. Он приехал, сходу оценил ситуацию и взглядом спросил у Стаса, что произошло. Тот вытащил его в соседнюю комнату и все рассказал. Вернувшись обратно к безучастно сидевшему Гурову, Савельев начал:
– Докладываю. После проверки всех расчетов новой группой экспертов первоначальные выводы предыдущих специалистов были признаны ошибочными. Перекос здания произошел исключительно из-за неправильного расчета… – Он запнулся. – Короче! Я в этом не специалист, вот у меня ксерокопия их заключения, и желающие могут ознакомиться сами, а я уж своими словами. В общем, нельзя было печь в угол ставить, нельзя было здание ставить только на три опоры. Но даже в том случае, если бы здание осело на один угол, ничего страшного не произошло бы, люди, как шары, туда перекатились бы, и дело ограничилось синяками и ссадинами, потому что не настолько большой был угол наклона, чтобы они там все в кровавое месиво превратились. Все дело в крыше! Это надежность ее конструкции не была должным образом просчитана – проектировщики хотели как покрасивее, а надо было как понадежнее! А уж уболтать заказчиков и убедить их в том, что все будет замечательно, это они мастера! Эту проектную мастерскую сейчас проверяют, сплошь сопляки зеленые с непомерными амбициями, а опыта – ноль! Зато гонору выше крыши! Они все такие, блин, прогрессивные, с новым видением и идеями. Вот и довыделывались! Ничего, теперь ответят.
– Только жизни человеческие этим уже не вернуть, – тихо сказал Лев. – В том числе и Лазарева. Он из-за меня…
– Лев Иванович! Прекратите! – заорал на него Савельев. – Да включите же вы мозги! Не из-за вас, а из-за себя! У нас был такой цейтнот, что дышать некогда было! С утра до ночи носились как угорелые! И каждый день новые вводные! Не одно, так другое! Да вы гордиться должны тем, что в такие короткие сроки распутали, казалось бы, неразрешимое дело, когда вам со всех сторон палки в колеса вставляли! Равного вам сыщика в России сейчас нет! Или вы думаете, что Олег Михайлович вам за ваши красивые глаза доверяет? Мне Станислав Васильевич все сказал, так что я в курсе! Скажите, почему Лазарев не мог вам рассказать все тогда, в Воронеже? И про то, почему светильник в принципе не мог упасть на столик! И про расписание! Чего он выеживался? Чего он из себя строил? Объяснил бы, что к чему! Он сказал, что выводы экспертов – бред, значит, он свои сделал после той трагедии. Если уж он заключения о смертях читал и знал, что их причиной были осколки стекла с крыши, то и в компьютерную базу проектного бюро нос сунул! Так что все исходные данные у него имелись! И уж его расчеты, я уверен, были точные. Чего он ваньку валял? Почему вам их не отдал? Дело быстрее бы пошло! И потом! Зубра он не боялся, а со своими деньгами и с его помощью нашел бы такого адвоката, который еще на стадии предварительного расследования все обвинения вместе со следаками в мелкую пыль стер бы! Даже если бы он в СИЗО попал, то перед ним воры на цырлах ходили бы! Значит, была у него своя собственная причина уйти из жизни, о которой вы просто не знаете! И нечего себя винить! Вы ни в чем не виноваты! Это было его решение! – Прооравшись, Степан немного успокоился и сказал: – Мне разрешили отдать ксерокопию заключения через Тамару Зубру – мир и покой в столице дороже. Но я это завтра сделаю – созвонюсь с ней и отдам. А сейчас предлагаю дружно напиться на радостях.
– Я – за, и пошел готовить закуску, – тут же отозвался Крячко.
– Я тоже не против, – поддержал их Гуров. – Орлова бы еще пригласить.
– Согласен! – отозвался Степан.
После того как Степан наорал на него, Льву стало немного легче. «А парень не так уж не прав, – подумал он. – Мог бы Лазарев мне сразу все открытым текстом выложить, тем более что мы не под протокол разговаривали». Но мысль о том, что человек, вся вина которого заключалась в том, что он любил своего сына и боролся за него, мертв именно после того, как он, Гуров, привез его в Москву и поместил в СИЗО, отравляла ему жизнь.
Орлов приехал, когда стол в кухне-столовой был уже накрыт. Много спиртного, самая разнообразная закуска, причем такая, что Гурову была как нож острый.
– Лев Иванович! Ваша таблетка! – напомнил Степан.
Он взял с тумбочки флакон с лекарством, выкинул на блюдце одну таблетку и со стаканом воды протянул Гурову. Лев принял лекарство, потом все сели за стол, выпили по первой, стали закусывать, и тут Гуров почувствовал, что его неудержимо клонит в сон. Его подхватили, отвели в гостиную, уложили на диван, укрыв пледом, а сами вернулись обратно.
– Твоя работа? – прямо спросил Орлов.
– Моя, – не стал отказываться Савельев. – Гуров теперь до утра проспит – ему надо. Он столько времени на пределе человеческих сил жил и работал, что сорваться может в любую минуту. А теперь давайте решать, что с ним делать – ему нужен длительный отпуск, причем без всяких раздражителей.
Орлов предложил Ессентуки, с их водой, ваннами и грязями, на что Стас возразил, что Леву там бабы замучают – они на него, как мухи на варенье, летят. Степан предложил Сибирь, Новоленск. Будет Гуров жить на заимке и гулять по тайге, где сейчас необыкновенная красота. Орлов с ним не согласился – красота красотой, а случись что со здоровьем, к медведю на прием бежать? Тогда Крячко предложил свою дачу, как он называл свой дом в деревне, где Гуров уже один раз отлеживался после очень трудного дела. Минералку и продукты туда завезти несложно, участковый Трофимыч за ним присмотрит и, в случае чего, просемафорит, а ехать туда не так уж далеко. Место Льву привычное, лес и речка имеются, так что есть где погулять и порыбачить. Стас гарантировал, что его жена, несмотря на помидоры и огурцы, туда не сунется, а Марию, которая, конечно же, начнет рыпаться, они с Орловым как-нибудь укротят.
