Не дожидаясь, когда он встанет со стула, Лев вскочил, выбежал в кабинет и, вернувшись с сумкой, поставил ее на колени Стаса.

– Да что у вас тут случилось-то? – пробурчал Крячко, доставая из сумки папку. – Мне кто-нибудь объяснит или нет?

– Все потом, – отмахнулся от него Лев и, почти вырвав папку, протянул ее Савельеву: – Ну? Скажи что-нибудь!

Тот медленно открыл папку, стал просматривать листки, а потом поднял на Льва глаза и сказал только одно слово:

– Она! – Потом, подумав, добавил: – И Рассказова тоже она.

– Гуров! Ты гений! – закричал Воронцов. – Ты был прав, когда сказал, что убийцу нужно искать среди родственников! Кем она приходится Лавровой?

– Троюродная сестра, – ответил Крячко.

– И наследница, – добавил Лев. – Диана не могла не узнать Найденова – его невозможно забыть. Настю она вряд ли узнала, но догадалась, кто она. Персонал гостиницы Найденова с командой взахлеб обсуждал, к тому же кто-то из его охраны мог обмолвиться, что Настя вдова, кто-то – что у нее сын есть, кто-то – что она с престарелыми родителями живет. При регистрации в гостинице указывается адрес прописки, посмотреть по Интернету, сколько стоит квартира в таком доме, как у Насти, дело одной минуты. Вот так, с миру по нитке, Диана все и выяснила. То, что Зайцев был ничтожество, видно невооруженным глазом, вот и она нашла слабое звено в этой цепочке. Расчет у нее был простой: официально Найденов Насте никто, остаются Ольга с Михаилом, но они старые, их можно легко устранить, довести до инфаркта, если они сами, узнав о смерти Насти, не умрут, к тому же им опеку над Владимиром по возрасту не дадут, а она – Настина единственная родственница, ей и опекуншей быть. Потом мальчика – в кадетское училище, какой-нибудь пансион, интернат или что там сейчас есть. А может быть, и убить его, подстроив несчастный случай. И она остается хозяйкой всего.

– То есть материальная заинтересованность, – подытожил Стас.

– Не только. Вы себе даже представить не можете, как Диана ненавидит Лаврову. Судите сами: изначально они обе были в равном положении. Обеих дед с бабкой воспитывали, у Насти все было в порядке, их семью Найденов содержал, Диана при деде-председателе колхоза тоже не бедствовала. А потом у Дианы облом приключился: ни деда, ни денег, ни положения, а Настя живет себе, припеваючи. Это был первый кирпичик в стену ненависти. Через некоторое время Вера умерла, а Ольга отказалась ее к себе взять – второй кирпичик. Во всех своих дальнейших неудачах в жизни Диана обвиняла Ольгу и Настю, и стена из этих кирпичиков все росла и росла. А тут судьба свела их в Белогорске! Она, преступница, объявленная в федеральный розыск, живет в общежитии на краю города по чужим документам, работает кладовщицей в гостинице, подворовывает по мелочи и считает копейки, а Настя с отцом на лимузине разъезжает! Настя с охраной ходит, а у нее может быть только конвой! И ко всей накопленной за жизнь ненависти теперь прибавились еще и зависть с алчностью. То, что Диана не дура, мы уже убедились. То, что убийца не может наследовать своей жертве, каждый знает, в том числе и она. Значит, все нужно было организовать так, чтобы на нее и тени подозрения не пало, а тут эта шумиха с выборами!

– Но то, что Найденова не будет на дебатах, Диана знать не могла – она в это время в машине, в засаде сидела, – заметил Воронцов.

– А ей без разницы было, кто находится рядом с Настей: Найденов или его сын, потому что стреляла она в нее, а полиция, как она считала, подумает, что киллер просто промахнулся. И мы бы так подумали, если бы не вы, Ребров, за что вам огромное спасибо.

– Это моя работа, – бесстрастно отозвался тот.

– Ну что? Берем ее? – радостно потирая руки, спросил Юрий Федорович. – Обыски по месту работы и проживания, пальчики откатаем.

– Ша! Уже никто никуда не идет! – фразой из старого анекдота остудил его пыл Савельев. – Лев Иванович! Вы, случайно, не забыли, какова главная цель нашей работы? Таки я напомню! Погасить скандал так, чтобы от него даже воспоминаний не осталось. А что это значит?

– Ты прав, Степа, – кивнул Гуров. – Это наша основная задача. Значит, Диану нужно брать с поличным во время второго покушения на Настю. А та в больнице. Ждать, когда ее выпишут.

– Семен Семеныч! – укоризненно произнес Степан. – Неужели вы думаете, что у нас не найдется боевой девчонки, которая ее изобразит? Внешность и рост мы знаем из записи, лицо загримируем, голову забинтуем. Да ее никто от настоящей не отличит. А спровоцировать Диану на новое убийство легче легкого. Она приложила столько усилий, чтобы добиться своего, что уже не остановится. Сегодня мы, конечно, уже ничего сделать не сможем, зато у нас будет время хорошенько подготовиться.

– И у нее тоже! – задумчиво проговорил Лев. – Обыск в номере Зайцева проводили с понятыми? – спросил он у Реброва, и тот кивнул. – Кто они? Из персонала или из проживающих? Впрочем, не важно. Откуда бы ни были, слух по гостинице уже прошел. Люди взбудоражены, шушукаются, обсуждают. Начальство всем раздало по пенделю просто для профилактики, все насторожены, шпионят друг за другом, – перечислял он, а потом уверенно заявил: – Нет, в гостинице она к Лавровой не сунется. Остается больница.

– Денисов сказал, что усилил охрану Найденова и Лавровой, – напомнил Воронцов.

– Но больше его, чем ее. И эта охрана никак не ожидает, что убийцей окажется женщина. У больницы есть довольно приличных размеров парк. Диане с ее подготовкой ничего не стоит перебраться через ограду и подкараулить пациентку больницы, которая вышла погулять после ужина. Свернуть ей шею, надеть ее халат и, когда стемнеет, вернуться в больницу.

– На дверях охрана, – заметил Воронцов.

– Да! Но только кто в больнице обратит внимание на пациентку, которая идет по коридору по своим делам?

– Но как она узнает, в какой именно палате Лаврова? – спросил Крячко.

– Стас! Поверь, что там не возле каждой палаты охрана стоит! – отмахнулся Гуров. – Лаврова лежит на третьем этаже, Найденов – на втором. Достаточно подойти к дежурной медсестре и ненавязчиво поинтересоваться, как Лаврова себя чувствует. А если Диану спросят, кто она такая, она ответит, что новенькая с четвертого этажа, только сегодня легла в клинику, а про Лаврову в Интернете видела и очень ей сочувствует. Если же сестра насторожится, так Диана ее просто пришибет. На ней уже столько трупов, что еще один никакой роли не сыграет.

– Нет! – возразил Савельев. – Труп – это след и шум, который ей совсем не нужен. Поэтому она тихо зайдет и тихо уйдет. Я не видел здания, но при ее навыках лазанья по горам она может и до первого открытого окна добраться, а там сориентируется по ходу дела.

– Я здание видел и подтверждаю, что при наличии определенной квалификации это возможно, – добавил Ребров. – Если мне будет позволено высказать свое мнение, то она пойдет на дело этой ночью.

– Основание для такого вывода есть? – поинтересовался Лев.

– Есть. Первое. Сегодня днем Денисов попросил горничную собрать вещи Лавровой в чемодан, который потом отнес в свой номер, а ее номер сдал, объяснив, что в гостиницу она не вернется, потому что завтра первым рейсом прямо из больницы поедет в аэропорт и вылетит в Москву. Билет на ее имя действительно забронирован. Второе. Рассказова только что покинула свою комнату в общежитии через окно. Одета в спортивный костюм и пешком направляется в сторону больницы. Если она будет двигаться в том же темпе, то прибудет туда через сорок пять минут.

– Черт! – не сдержался Лев. – Я все время забываю о вашей технике и о том, что работаю не один.

– Это вполне объяснимо – вы же привыкли рассчитывать только на себя и полковника Крячко, – дипломатично заметил Ребров. – Дополнительно сообщаю, что Денисов сейчас находится в больнице.

– Вот и гадай теперь, какую игру он ведет, – возмутился Воронцов. – Сначала нам голову суперкиллером морочил, теперь собирается Лаврову в Москву отправить.

– Брось! – отмахнулся от него Гуров. – Ни в какую Москву он ее отправлять не собирается, тем более что при ее травме самолет противопоказан. Хотя бы первое время. Если она и в больнице еще, то в другой палате, о чем мало кто знает, но ее могли и вывезти оттуда. Ну? Чего сидим? Поехали в больницу. Но без «мигалок», сирен и прочих спецэффектов.