— Это уж как получится. Но поскольку он и моего дела тоже коснулся, пообщаться с этими родственниками не мешает. Так что, посмотришь адрес?

— Наглый ты, Гуров. Беспардонный. Вот скажи, разве я обязан для тебя это адрес искать?

— Нет, не обязан.

— Вот то-то и оно. Ладно, сейчас посмотрю. Если в компьютере есть, можешь считать, что коньяк за тобой.

— Заметано!

В компьютере адрес нашелся, и через некоторое время полковник уже ехал в Одинцово, где находилась квартира Прыгуновых.

Будущий зять высокопоставленного чиновника и человек, занимавшийся «смежными» вопросами по работе, проживал далеко не в таких сказочных условиях, как сам Рябов. Дом с нужным номером оказался древней пятиэтажкой, не знавшей ремонта, кажется, с момента постройки.

Правда, на подъездах, согласно новейшим веяниям времени, стояли кодовые двери. Поэтому, прежде чем попасть «в гости», Гурову пришлось долго и подробно объяснять по домофону, кто он такой и зачем явился.

— О чем еще разговаривать? — раздраженно звучал из динамика женский голос. — Все уж разговоры переговорили. Раньше разговаривать нужно было. А теперь что уж…

— У меня всего несколько вопросов. Откройте, пожалуйста, это не займет много времени, — убеждал в ответ Гуров.

В конце концов мужская напористость победила, и после характерного «пиликанья» железная дверь открыла проход в подъезд.

Поднявшись на третий этаж, Лев позвонил в квартиру № 123.

Ему открыла пожилая женщина с уставшим, покрытым морщинами лицом и заметной проседью в темно-русых волосах.

— Здравствуйте, Моя фамилия Гуров. Гуров Лев Иванович, — представился полковник, разворачивая удостоверение. — У меня всего лишь несколько вопросов к вам. Уверен, это не займет много времени.

— Проходите, — устало и как-то обреченно произнесла женщина. — Теперь уж все равно.

— Я бы хотел уточнить… простите, как ваше имя-отчество?

— Лидия Николаевна.

— Очень приятно. Лидия Николаевна, я бы хотел уточнить, какие взаимоотношения были у Игоря с Дмитрием Петровичем Рябовым, — произнес Лев, проходя следом за хозяйкой в небогато обставленную комнату. — Если не ошибаюсь, он ведь не только встречался с его дочерью? Правильно? У них были какие-то контакты и по работе? Вы можете что-то сказать об этом?

— Да уж, контакты, — горестно покачала головой Прыгунова. — Век бы их не знать, контактов этих!

— Почему так?

— А потому. Пока не было их, этих контактов, жили себе спокойно, горя не ведали. Да, пускай небогато, зато спокойно. Нормально, как все люди. А как сошелся он с этим Рябовым, так и началось.

— Что началось?

— Все. И домой стал поздно приходить, и нервничать начал. С работы придет — засыпает как младенец. Не успеет голову на подушку опустить, уже спит. Конечно, с утра до ночи вкалывать — это не шутки.

— Игорь много работал?

— Очень много. Если протекций нет, все приходится своим горбом зарабатывать. Вот он и старался. Чтоб зарплату ему повысили, премию платили.

— И платили?

— Платили, а как же. Еще бы не платить за такую работу. Он, считай, домой ночевать только приходил.

— То есть на предприятии Игорь был на хорошем счету?

— Конечно. Только палка о двух концах оказалась. Из-за этого «хорошего счета» и заприметил его этот Рябов. Игорек-то сначала обрадовался — вот, мол, дослужился, внимание на него обратили, покровителя высокого себе нашел. А потом и стала я замечать… неладное. То с работы придет — спит как убитый, а то полночи ворочается, никак уснуть не может. А работать-то меньше не стал. Все так же возвращался поздно. Ночью почти. Работать меньше не стал, а спать совсем перестал. Похудел, синяки под глазами… — Лидия Николаевна смахнула слезу.

— Вы думаете, это из-за Рябова?

— А из-за чего же еще? Ведь после их «взаимодействий» все и началось. Денег стал много приносить. Это, говорит, мама, премия. Но мне-то зачем врать? Я же вижу.

— То есть? В чем именно, по-вашему, заключалось здесь вранье?

— Ну как же? Раньше-то эти премии и до половины зарплаты только по большим праздникам доходили. А тут ни с того ни с сего чуть не в два раза больше оклада стали назначать. Откуда все это, спрашивается, бралось?

— А действительно, откуда? У вас были какие-то предположения?

— Да какие уж тут предположения? — горестно проговорила Лидия Николаевна. — И без предположений все ясно. Если уж в тюрьму угодил за эти премии, что уж тут говорить.

— То есть получается, что эти деньги Игорь получал не совсем законно?

— Да уж, не совсем. Только одно могу сказать вам точно — не будь этого Рябова, никогда бы с Игорьком ничего такого не случилось. В жизни у него таких склонностей не было. И не в таких правилах был он воспитан, чтобы воровать. Сколько уж говорила, убеждала его, не якшайся ты с чиновником этим, не доведет это до добра. Что у вас может быть общего? Он — важный, мы — простые. Чуть что случись, он сразу в сторону уйдет, прикроется, а ты отвечать будешь. Нас-то ведь прикрыть некому, а известно, когда паны дерутся, чубы болят у холопов больше. Так оно и вышло.

— То есть Игорь не желал обращать внимание на ваши предупреждения?

— Не то чтобы прямо уж не желал. Тут другое. Он к тому времени с Олей уже сошелся. Дочка это Рябова. Ничего, хорошая девочка. Тихая, скромная. Так вот, я думаю, из-за нее больше. Наверное, думал, что если с отцом поссорится, то он как-то на дочь может повлиять. Не разрешит им встречаться, или еще что. Поэтому и продолжал контакты эти. Вот и доконтактировались. Оба в могилке лежат. Она, Оля-то, тоже ведь недолго совсем после Игоря прожила. Таблеток наглоталась, да и следом за ним отправилась. Вот оно к чему, воровство-то, приводит. Никому от них проку не бывает, от денег-то этих, ворованных.

— Да, действительно. Итоги печальные.

— И еще какие печальные, — вновь с горечью произнесла Прыгунова, и Гурову показалось, что она вот-вот разрыдается.

— У Игоря были близкие друзья? — поспешил он сменить тему. — Такие, с которыми он мог бы поговорить по душам, поделиться наболевшим?

— Друзья? — задумалась Лидия Николаевна. — Не знаю. Разве что Славик. Это одноклассник его. Со школы еще дружат. С ним — да, с ним он и после школы общался, и когда в университет поступил. Только в последнее время виделись они, по-моему, не так часто. Беззаботное время кончилось, нужно было как-то устраиваться в жизни, приобретать профессию. У каждого было много своих дел, так что на общение времени почти не оставалось.

— А отец? С ним Игорь делился своими сокровенными мыслями?

— Муж у меня давно умер. Игорек еще в школе учился. А теперь вот и он… Никого у меня не осталось.

— Так, значит, Игорь окончил университет? — спросил Лев. — Ему легко давалась учеба?

— Да, университет. Не знаю, легко ли оно ему давалось, но плохих отметок у Игоря никогда не было. Ни в школьные годы, ни в студенческие. Он понимал, что всего в жизни ему придется добиваться самому, поэтому и старался. Без образования сейчас далеко не уйдешь. А Игорь — способный, умный мальчик. Он это понимал, поэтому и старался. Учился, работал, всего добивался сам. И на предприятие хорошее устроился, должность хорошую получил. Только палка о двух концах оказалась…

Поняв, что Лидия Николаевна сообщила все, что ей было известно о «контактах» сына с Дмитрием Рябовым, Гуров попрощался и покинул квартиру в старой пятиэтажке.

Несмотря на то что их разговор не стал кладезем в плане информативности, определенные данные, подтверждающие его предположения, Гуров получил.

Прыгунова прямо указывала на то, что причиной всех несчастий, произошедших с ее сыном, она видит Рябова. А значит, ее рассказ можно считать еще одним косвенным подтверждением того, что убийство в СИЗО произошло по инициативе чиновника из Министерства обороны. Правда, сказанное Лидией Николаевной не давало никаких «наводок» на то, чьим заказом могло стать его собственное убийство, но зато после общения с ней Лев мог с уверенностью утверждать, кто совершенно точно не мог быть заказчиком. Принимая во внимание, что из родственников у Игоря оставалась только мама, а с единственным близким другом он общался лишь от случая к случаю, с этой стороны «мстителей» ожидать, скорее всего, не стоило.