Помимо главного направления действий Гуров определил и несколько второстепенных. Помня свое обещание Коляну и понимая, что тот теперь надеется на его помощь, он планировал разыскать проживающего на Есенинском бульваре Алексея Зацепина, а также послать весточку семье Дементьевых в город Тамбов.

Сложнее было с парнем, которого разыскивал Стас. Если его действительно перепродали в «нищую мафию», шансов отыскать следы — минимум. Стопроцентную гарантию мог бы дать лишь разговор непосредственно с тем человеком, который осуществлял эту самую перепродажу, но отыскать этого человека — задача почти нереальная.

В качестве одного из вариантов получения информации здесь можно было рассматривать охрану коттеджа. Но охранники, конечно же, не решали вопросы подобного рода, они могли быть лишь свидетелями. И вовсе не факт, что подобные разговоры велись в их присутствии. В первую очередь нужно разобраться с владельцами коттеджа, может, через них удастся быстрее выйти на главных действующих лиц этой «пьесы».

За всеми этими размышлениями Лев не заметил, как проехал уже довольно значительное расстояние по направлению к МКАД.

Дачные и коттеджные поселки имелись практически на всем протяжении Киевского шоссе. В зависимости от того, насколько обжитой и востребованной была территория, различалась и инфраструктура. Иногда это был просто поворот на прилегающую дорогу, а иногда — оживленная транспортная развязка со множеством светофоров и направлений.

На одной из таких развязок он и притормозил, когда в очередной раз увидел перед собой красный свет.

С обочины, где находился пешеходный светофор, выкатилась вдруг низенькая тележка, представлявшая собой обычную доску, к которой были прилажены колеса. На тележке сидел мужчина. Ноги его были отняты до колен, на кистях рук виднелись резиновые накладки. Отталкиваясь этими накладками от земли, он приводил в движение тележку. Доехав до середины дороги, безногий неожиданно свернул с пешеходного перехода и поехал между рядами автомобилей по разделительной полосе.

Он ничего не говорил, просто смотрел на водителей, и многие, опуская стекла, давали ему деньги, без слов понимая, для чего он предпринял это рискованное путешествие по переполненной трассе.

В голове Гурова, только и занятой сейчас мыслями о подобных бедолагах, за гроши работающих на хозяев, сразу возникла целая масса догадок и соображений.

И время, и место этого действия были таковы, что не оставалось сомнений — безногий мужчина оказался здесь отнюдь не по собственной инициативе. Неподалеку находился стационарный пункт ДПС, и трудно было предположить, что его сотрудники не знали о том, что происходит на этом участке трассы. А если знали, должны были отреагировать. А если не реагировали, значит, с ними смогли «договориться».

Сделать это можно было, либо используя связи в «нужных» кругах, либо посулив хорошую компенсацию за подобную «слепоту».

Тем временем мужчина на тележке приблизился к тому месту, где стояла машина полковника, и он мог рассмотреть нищего внимательнее.

Человек этот был одет в грязные лохмотья, очень похожие на те, в которых «щеголяли» строители элитного коттеджа. Лицо его, заросшее щетиной, тоже было довольно неопрятным. Казалось, он не умывался уже несколько месяцев, а волосами подметал тротуары. Когда-то русые, сейчас они были пепельно-серыми и напоминали мочалку.

На вид нищему можно было дать лет сорок — сорок пять. Но, присмотревшись, Лев понял, что в действительности этот человек гораздо моложе. Если отмыть всю эту грязь, которой вымазали его будто специально, и прилично одеть, ему, пожалуй, никак нельзя было бы дать больше тридцати.

Пока полковник занимался этими размышлениями и сопоставлениями, светофор загорелся желтым, и нищий, так и не успевший доехать до его машины, поспешно развернул свою тележку и, отталкиваясь руками, заспешил к безопасной обочине.

Гуров тронулся с места, но испачканное лицо нищего со стариковской щетиной и удивительно молодыми, чуть ли не по-детски голубыми глазами долго еще стояло перед его внутренним взором…

Следующий рабочий день полковника начался с изучения баз налоговой инспекции. Пробив адрес интересующего его коттеджа, он быстро определился с собственником.

Им оказался некто Осипов Дмитрий Владимирович.

Последняя декларация, представленная Дмитрием Владимировичем в налоговый орган, свидетельствовала, что человек этот — один из тех счастливцев, которым удается зарабатывать много и в то же время легально.

Несложные действия по поиску дополнительной информации быстро подтвердили догадки Гурова, что в лице Дмитрия Владимировича он имеет дело с государственным чиновником.

Министерство, в котором трудился господин Осипов, ведало вопросами образования, поэтому «крышеванием» работорговцев он не мог заниматься просто по определению.

Предполагаемая «непричастность» Осипова, освобождавшая его от подозрений, одновременно и лишала возможности получить от него какую-либо информацию, полезную для дела.

Если чиновник обратился в фирму, использующую рабский труд, как обычный заказчик, надежд, что он мог знать что-то «интересное» о ее владельцах, практически не было.

«Единственный вариант — тот путь, которым он вышел на эту фирму, — размышлял полковник. — Строительных компаний сейчас миллион. По каким критериям он ориентировался в этом разнообразии? Может быть, ему дал «полезный совет» кто-то из знакомых? Или коллег? Было бы интересно побеседовать с ними. Узнать, чем обусловлена рекомендация. Особенно если эти коллеги — из другого ведомства. Такого, работники которого могут оказаться полезными «бизнесменам» от работорговли. А приглашу-ка я Дмитрия Владимировича на доверительную беседу. Авось и узнаю что-нибудь полезное».

Рабочий телефон Осипова не был государственной тайной, и вскоре Лев уже беседовал с чиновником.

— Дмитрий Владимирович? Добрый день. Уголовный розыск, полковник Гуров.

— Чем обязан? — сдержанно и настороженно прозвучало из трубки.

— Мы проводим проверку по фактам махинации с земельными участками. У меня к вам есть несколько вопросов. Мы можем встретиться?

— Боюсь, это какая-то ошибка, — не спешил принимать приглашение Осипов, — я не занимаюсь махинациями с участками. Я работаю в Министерстве образования. Тружусь на государственной службе. На махинации с участками у меня, честно говоря, просто не хватило бы времени.

— Речь не о том, что махинациями занимаетесь вы сами. Речь о недобросовестных риелторах и застройщиках, работающих в крупных масштабах. Ведь у вас, если не ошибаюсь, имеется участок в одном из поселков недалеко от Киевского шоссе?

— Да, имеется.

— Вы приобретали его непосредственно у владельца или через фирму?

— А, вот вы о чем! — В голосе собеседника послышалось явное облегчение. — Да, я приобретал через фирму. Но, насколько могу судить, там было все абсолютно чисто. Меня познакомили с хозяином, показали все документы.

— Да, разумеется. Речь как раз и идет о хорошо завуалированном мошенничестве. Если выяснится, что конкретно ваша сделка в этой схеме не участвовала, я буду только рад. Но эти вопросы не очень удобно обсуждать по телефону. Как нам лучше поступить, мне подъехать к вам на работу, или вы сможете выбрать время, чтобы поговорить у меня в кабинете?

— Нет уж, лучше я подъеду сам, — поспешно отреагировал Осипов. — Не имею ни малейшего желания объясняться, по какому поводу ко мне уголовная полиция в гости пожаловала.

— Вот и отлично. Во сколько вас ждать?

— Вам, наверное, чем раньше, тем лучше?

— Разумеется.

— Что ж, это вполне естественно. Хорошо, давайте не будем затягивать. Думаю, мы оба заинтересованы в том, чтобы это недоразумение как можно скорее разъяснилось. Если вы сейчас у себя, я смогу подъехать… минут через сорок, — после небольшой паузы определился Осипов.

— Хорошо. Через сорок минут жду вас у себя в кабинете.

В ожидании прибытия Осипова Гуров решил уточнить координаты Алексея Зацепина, столичного «кореша» словоохотливого Коляна, с которым он вчера так продуктивно пообщался.