– Разводил по интернету, что ли? – не понял Орлов.

– В том-то и дело, что нет, – усмехнулся Крячко. – Гастролировал. Охмурит и оберет пару-тройку, а то четырех дам в одном городе и сразу же в другое место перемещается. И так почти два года работает. Причем в одиночку, без напарника, как мы поняли.

– Ну, положим, ему кто-то все-таки помогает, – возразил Лев Иванович. – Кто-то ему документы липовые строгает.

– Этого мы пока точно не знаем, – заметил Крячко. – Если он художник и мастер на все руки, то, возможно, и сам их себе рисует.

– Хм, – покрутил недоуменно головой Петр Николаевич. – Получается, это он один, что ли, за два года обманул почти сорок женщин? Что еще о нем вам известно? Ты почему его художником назвал? – генерал посмотрел на Станислава.

– У него фишечка есть одна, – усмехнулся Крячко. – Он всем дамам, которых на деньги разводит, портретики дарит. Не свои портретики, конечно. Это было бы слишком уж нахальным с его стороны поступком – дарить на прощание свои портреты. А вот портреты бывших невест – завсегда пожалуйста. Причем рисует он всех дам одинаково – в свадебных нарядах. Пижон чертов. Это он таким способом намекает, что они свою роль невесты уже выполнили и вполне могут отдыхать и наслаждаться воспоминаниями об уже сыгранной роли.

– И хороши портреты?

– Профессиональные портреты, – ответил на вопрос генерала Гуров и показал ему с десяток копий, отпечатанных на принтере. – Это пока все, что у нас имеется в наличии. Но нам пообещали еще прислать, – пояснил он. – Я уже несколько рисунков отправил знакомому эксперту в Щелково. Но ответ он даст только завтра. В пользу того, что наш прохвост – художник, говорит еще один нюанс, который, собственно, тоже объединяет несколько, казалось бы, непохожих дел в одно производство.

– Ну-ка, ну-ка, что там у вас еще? – заинтересовался и без того уже заинтригованный Петр Николаевич.

– Татуировки. Но не те, какие делают в тату-салонах, а временные, какие обычно в приоритете у девушек и детишек. То есть так называемые флеш-тату, но вот только не совсем обычные. Не простенькие, промышленные наклейки, которые можно купить в любом магазине, а изготовленные самостоятельно, с вполне даже сложным и профессионально выполненным рисунком.

– Это как? – не понял Орлов.

– Для создания картинки для временных тату используют одну из компьютерных программ по созданию изображений. Придумывается дизайн рисунка, подбирается цветовая гамма и создается его макет в зеркальном отражении.

– А это еще зачем? – заинтересовался Крячко, который смотрел на Гурова, пока тот объяснял, с нескрываемым удивлением.

– Это делается для того, чтобы при перенесении на кожу рисунок или буквы не были перевернуты, – ответил Лев Иванович и продолжил дальнейшее объяснение: – В специализированных магазинах рукоделия или в интернет-магазинах всегда можно купить специальную переводную бумагу для водных горок, на одну из сторон которой нанесен слой клея.

– Что это еще за водные горки? – снова поинтересовался Станислав.

– Да фиг их знает, – отмахнулся от его вопроса Гуров. – Я и сам в этой технологии не очень разобрался. Понял только, что рисунок с компьютера переносится на такую вот бумагу и распечатывается на цветном лазерном принтере. Ну а остальной механизм наклеивания и так всем понятен – это как детские переводные картинки, которые можно наклеить на любую часть тела. Они потом легко удаляются с кожи, смываются водой с мылом или спиртовым раствором.

– Ну ты, Лева, даешь! – шутливо восхитился Крячко. – И откуда такие глубокие познания в технике нанесения временных тату?

– Ничего смешного я в этом не вижу, – нахмурился Гуров. – Я целый час разбирался с этой тягомотиной. Искал варианты временных татуировок, которые можно было бы изготовить самому и которые можно было бы легко удалять и снова наносить безо всяких проблем. Я просто обратил внимание, что татуировки у нашего Жениха в основном на тех местах, на которые их можно нанести самостоятельно.

– А одна, насколько я помню, была под лопаткой, – напомнил Крячко. – Туда-то он как ее нанес?

– Он мог попросить сделать это какую-нибудь даму, с которой в то время крутил роман, или кого-то еще, – предположил Лев Иванович. – Мы ведь не спрашивали никого, не помогал ли кто-нибудь из дам наклеить татушку под лопатку своему жениху.

– Ну хорошо, – хлопнул себя по коленям Петр Николаевич, который, пока Станислав и Лев Иванович перекидывались вопросами и ответами, сидел молчаливый и серьезный.

– Что хорошо? – улыбнулся Крячко.

– Хорошо, что работа у вас кипит и движется, – усмехнулся Орлов. – Чем быстрее вы с этим делом закончите, тем дольше будете отдыхать. Мое слово кремень. Если я обещал дать вам небольшой отпуск, значит, дам.

– Вот совсем некстати ты об этом нам напомнил, – насупился Крячко. – Настроение только испортил.

– Странно, отчего это у тебя настроение от обещания отпуска портится? – с хитринкой в глазах, но с непроницаемо-серьезным выражением лица поинтересовался Петр Николаевич. – У тебя оно, наоборот, должно подниматься еще больше. Хорошее настроение, знаешь ли, способствует производительности труда. Может, ты просто не хочешь отдыхать? Может, ты просто так сильно любишь свою работу, что любой отдых от нее тебя тяготит?

– Хватит тебе измываться, – хмуро перебил его Гуров. – Мы сегодня и так ударно поработали.

– Так вы уже знаете, кто он, этот ваш брачный аферист? – Орлов уже серьезно посмотрел на Гурова.

– У нас есть целых два кандидата на эту почетную должность, – ответил Лев Иванович. – Оба отлично укладываются в схему, по которой производились разводы, да и внешне они очень похожи на подозреваемого, которого нам описали потерпевшие.

– А вот это уже интересно! – Орлов, который собрался уже уходить, снова сел. – Докладывай.

– Один из подозреваемых, с московской, надо сказать, пропиской, – Анохин Александр Игоревич, тридцати четырех лет. Четыре года назад вышел из мест лишения свободы, где отбывал срок за кражу, которую совершил в городе Туле. Два года назад он снова был пойман, но уже на другом преступлении. Обманом выманил у одной дамы в Нижнем Новгороде два миллиона рублей. Его нашли и даже арестовали, но этот пройдоха сумел обворожить следовательницу, которая вела его дело, и та помогла ему сбежать из-под стражи.

– Во как! Сила любви, она такая – все замки и преграды выносит, как граната, – то ли с насмешкой, то ли с искренним восхищением прокомментировал Крячко.

– И что, этого молодчика нашли? – спросил Орлов, уже заранее подозревая, что ответ Гурова будет отрицательным.

– Сам же уже понял, что нет, – усмехнулся Лев Иванович. – Объявили во всероссийский розыск. Ищут-с.

– Ну а второй кандидат в женихи у нас кто?

– Некто Орехов Олег Олегович тридцати шести лет. Прописан в Таганроге, но живет уже долгое время тоже в Москве. Сожительствовал, да и сейчас еще сожительствует, с одной местной художницей – некой Ариадной Семеновой. Женщине уже за сорок, и она входит в Союз художников столицы. Орехов ранее был судим за мошенничество. Отбывал наказание в виде лишения свободы сроком на два года и выплачивал штраф. Выпущен досрочно за хорошее поведение. И было это тоже около двух с половиной лет назад.

– А этот кого обманул и на сколько? – поинтересовался Орлов.

– Сумма развода в этом случае тоже приличная – три миллиона. Олег Олегович в Москве познакомился с какой-то молоденькой и взбалмошной девицей лет восемнадцати из богатого семейства и, вскружив ей голову, уговорил бежать с ним подальше от родительского глаза – в Эмираты. Но для того, чтобы им было комфортно жить в этих самых Эмиратах, посоветовал девице попросить денег у родителей. Те, конечно же, на такое безобразие ей денег не дали бы. Но она обманула их, сказав, что деньги ей нужны на покупку машины. Выманила у мамочки и папочки по полтора миллиона с каждого. Причем ни мама, ни папа не знали, что их дочка с одной и той же просьбой обратилась к каждому из них. Родители были в разладе и даже жили в это время отдельно, а дочка у них была одна. Они и постарались – отстегнули кровинушке столько, сколько просила. Как итог – ни Эмиратов, ни любимого девушка больше не увидела, как и тех денег, которые она ему отдала с большой радостью.