– Ха! Знаем мы эти штучки жульнические, – перебила рассказ Викентия Анастасия Терентьевна. – Помню, еще в советское время ловили мы одного вот такого пройдоху, который сам под машины падал. Наловчился гад так попадать под авто, что у него все кости целыми оставались, хотя синяки по всему телу и случались. Но синяк – это пустяк по сравнению с ответственностью за ДТП. Вот он и снимал сливочки в виде сотенных с водителей. Те охотно расставались с деньгами, только бы в ГАИ не узнали о дорожном происшествии и не забрали у них права.

– Ну что-то вроде этого спектакля и разыграл наш Жених перед старой девой, – заметил молчавший до этого момента Крячко.

– Да, – подтвердил и Викентий. – Михаил оказался очень милым и обходительным мужчиной, с красивой улыбкой, добрыми глазами и очень заботливым, как оказалось потом. Он так галантно отказался и от денег, и от другой какой-либо помощи и при этом так был очарован Ингой Евгеньевной, что тут же сам пригласил ее на ужин в ресторан.

– Ага, и сердце девичье оттаяло и расцвело новым и совершенно нежданным чувством, – сказала Анастасия Терентьевна с досадой и вздохнула. – Некоторые женщины и в сорок совершенные дети в вопросах отношений с мужчинами.

– В общем, наш Жених показал ей себя старым холостяком, немного застенчивым, но зато весьма состоятельным – с квартирой в Москве и со своим строительным бизнесом в ряде регионов, – продолжил рассказывать Викентий. – Он недолго ухаживал за дамой сердца и уже через неделю попросил ее руки и сердца. Инга Евгеньевна ничтоже сумняшеся согласилась. И тут же ей было предложено продать свою двухкомнатную квартирку и перебраться в московскую квартиру к жениху. Покупатель нашелся практически сразу. На вырученные деньги жених предложил невесте совершить круиз по странам Европы. Мир, так сказать, посмотреть и себя показать. Обомлевшая от такой перспективы женщина с радостью и добровольно вручила жениху всю наличность от проданной квартиры, дабы тот перевел все рубли в евро и доллары.

– И больше она ни денег, ни жениха не видела, – констатировала завершение истории Анастасия Терентьевна. – Да, грустно все это.

– Грустно – это мягко сказано, – заметил Станислав. – Женщина осталась без жилья и вынуждена временно ютиться у двоюродной сестры, которая, к слову сказать, тоже живет одна. Муж умер год назад. К ней наш герой романа тоже пытался подкатить, оказывается. Первые три дня он одновременно крутил амуры с обеими сестрами, да так, что ни одна, ни другая не догадывались о наличии соперницы. Но сестра Инги Евгеньевны оказалась более разумной и, почувствовав неладное, перестала встречаться с кавалером. Тогда он вплотную занялся ее родственницей.

– Ну надо же, какой охальник! – воскликнула художница возмущенно и добавила, обращаясь к Станиславу: – Можете располагать мной как независимым специалистом на все время расследования. У меня просто-таки руки чешутся добраться до смазливой мордашки этого подлеца и расцарапать ее хорошенько.

Мужчины рассмеялись, и Станислав пообещал Анастасии Терентьевне, что если будет такая надобность, то он воспользуется ее предложением или, по крайней мере, обязательно сообщит, когда они поймают мошенника.

Опрос потерпевшей Лободы Инги Евгеньевны много времени у Станислава не занял, и он, задав необходимые вопросы и оставив женщину в компании художницы и Викентия, направился в Ивановское отделение УМВД России, чтобы узнать, не были ли поданы в полицию города, а заодно и области заявления о мошенничествах подобного рода. Когда он подъехал к зданию, ему позвонил Гуров.

– Ты не занят? Мне нужно сказать тебе пару слов, – сразу же взял быка за рога Лев Иванович.

– Говори. Я пока что не занят, – ответил Станислав и не стал выходить из машины.

На улице было жарко, а в машине как-никак спасал от адского зноя кондиционер.

– Я, кажется, нашел связь, а вернее, примету, по которой нам нужно ловить Жениха. Ты, кстати, уже беседовал с потерпевшей Лободой?

– Ну а чем же я, по-твоему, все это время занимался? – ехидно поинтересовался Крячко.

– Понятия не имею, – хмыкнул Гуров. – Может, ты с Викентием в загул ударился, – пошутил он.

– Дурацкие у тебя шутки, Лева. Не в настроении шутить, так и не шути вовсе, – сделал ему замечание Станислав. – Что ты хотел мне сказать – говори. У меня еще Ярославль на сегодня намечен.

– Ты задавал вопросы по особым приметам и всему такому прочему? У тебя есть что сказать по этому поводу?

– Слушай, мне кажется, это ты мне хотел что-то сказать, – начал раздражаться Станислав.

– Я хотел узнать, не говорила ли тебе потерпевшая о каких-нибудь татуировках на теле ее обольстителя.

– Нет, не говорила, – сразу же ответил Крячко.

Ответил, а потом подумал, что он, собственно, насчет татуировок и не спрашивал. Вернее, не задавал потерпевшей вопрос так узко и целенаправленно, а потому она ничего ему и не сказала об этом.

– Просто тут такая фишка вылезла. Вера Селезнева утверждает, что у ее добра молодца на шее была татуировка.

– Значит, я был прав и это совершенно разные люди. Будь татуировка у жулика из Иванова, я думаю, что о ней женщины сказали бы нам или Викентию, – заявил Крячко, но мысленно все-таки решил исправить оплошность и уточнить у Лободы об этой особой примете ее лжежениха.

– А вот это нам предстоит еще выяснить. Дело в том, что женщине с ребенком, которую этот тип обманул, был отправлен с посыльным портрет. Так сказать, на память…

– Не понял, объясни. Чей портрет? Свой, что ли?

– Да нет же – ее портрет. Портрет невесты, который был нарисован весьма и весьма профессионально, сухой пастелью, как я понял, но не берусь утверждать. Тут нужна оценка специалиста. Нарисовал он сам или заказал по фотографии – этот момент тоже пока не ясен. Так что ты, пожалуйста, уточни и у ивановской невесты, а потом у ярославской и о татуировке, и о портрете. Попробуем, отталкиваясь от этих особенных примет, определить, работал с женщинами один и тот же жулик или это разные эпизоды, не связанные между собой.

– Хорошо, я все понял и оценил твою идею, – ответил Станислав. – Я сейчас попробую узнать у местных оперов, есть ли у них заявления от обманутых гражданок, ставших жертвами афериста с приметами, похожими на нашего Жениха. Вдруг что-то всплывет еще.

– Было бы неплохо. Чем больше эпизодов мы соберем, тем проще будет впаять этому молодчику максимальный срок. Ладно, поехал я на встречу со следующей дамой. После позвоню. Возможно, если быстро управлюсь, приеду к вам в Ярославль. Там вместе и переночуем, обсудим дальнейшие действия.

Разговор с Гуровым заставил Станислава задуматься, и он решил, что может еще ненадолго отложить посещение УМВД, а сейчас просто обязан позвонить Викентию. Тот отозвался сразу же, сотовый Крячко не успел даже подать сигнал о соединении.

– Слушаю вас, Станислав Васильевич.

– Викентий, нужно срочно задать пару уточняющих вопросов Инге Евгеньевне. Ты сможешь это сделать прямо сейчас?

– Да, конечно. Какие вопросы?

– Первый – не было ли на теле ее жениха каких-либо татуировок. Не важно где и не важно каких. Хотя нет, где именно – это важно. На шее, например. Но и об остальных местах тоже уточни. Второе – не присылал ли ей жених после исчезновения или во время знакомства, но незадолго до того, как смыться с ее деньгами, портрет. Ее портрет, нарисованный на холсте. Ну ты меня понял какой, да?

– Да-да. Понял, – ответил Викентий и в свою очередь спросил: – Он что же, художник?

– Бес его знает, – хмыкнул Крячко. – Просто сейчас мне Лев Иванович звонил и рассказал, что женщине с ребенком…

– Вера Дмитриевна Селезнева, – почти автоматически вставил Викентий.

– Да, наверное, она. Так вот, Жених прислал ей с каким-то посыльным ее портрет, нарисованный пастелью, что ли. И теперь нам нужно узнать, не было ли сделано таких подарков, ну или чего-то похожего и другим невестам.

– Понял. Сейчас узнаю и сразу же перезвоню.