– Да зачем мне тебе рассказывать то, что ты сама слышала? – возразил пастух. – Она ведь это не где-то в поле говорила, а здесь, у забора, когда я ей Ночку пригонял. И ты тут же рядом была, Зорьку принимала. Все ты слышала.

– Побойся бога, Семеныч, что ты такое говоришь? – всплеснула руками Галина. – Что я такое слышала? Ничего не слышала!

– Оно и верно, – неожиданно согласился Коротков. – Вы, бабы, почти все такие: слушаете, а ничего не слышите. В общем, мил-человек, не могу я припомнить, о чем Людмила проговаривалась. Но что-то такое было, это верно. Ты знаешь что? Ты к Алевтине Макаркиной сходи, соседке Людмилиной.

– Это та Макаркина, которая первой убитых обнаружила? – спросил молчавший до сих пор капитан.

– Да, это Алевтина их тогда нашла, – подтвердил Коротков. – Они с Людмилой подругами были. Если Людмила могла кому проговориться, так это Алевтине, ближе у нее никого не было.

– А знаешь, еще к кому им надо бы заглянуть? – сказала Галина Короткова, водружая на стол чугунок с картошкой и сковородку с мясом. – К бабе Зине.

– Ты думаешь? – с сомнением в голосе произнес Михаил Коротков. – И что она им может такого сказать?

– Что-то да может, – убежденно произнесла Галина. – Если у кого какая тайна или на душе что темное, баба Зина тут как тут.

– А кто она такая, эта ваша баба Зина? – спросил Никитин.

– Знахарка, – объяснила словоохотливая Галина. – Порчу снимает, боль убрать может, хоть зубную, хоть сердечную. Вещи потерянные помогает найти. Да многое она умеет, Зина-то. Если кому надо душу облегчить, он скорей не к батюшке в церкву пойдет, а к Зине.

Оперативники переглянулись, и Гуров сказал:

– Что ж, мы уже с одним знахарем разговаривали. В Белогорье дело было, там нам Глеба Говорунова посоветовали. Не слыхали о таком?

– Отчего же, слыхали, – отозвалась Галина Короткова. – Ходит о нем слава. Некоторые даже утверждают, что он сильнее, чем наша баба Зина. Но я все же думаю, что наша Зина лучше.

– А где она живет-то? – спросил Никитин.

– На отшибе, – отвечал дядя Миша. – Вы дом Витьки Максимова знаете? Вот в низинке за его домом будет избушка, где Зинаида проживает.

– Хорошо, заглянем, – сказал Гуров, поднимаясь. – Что ж, спасибо, что рассказали, мы пойдем.

– Как же это вы пойдете? – удивилась Галина. – Я только на стол накрыла, а гости – за дверь! Так нельзя. Давайте я вам мяса положу, картошки…

– Да и стопку налить можно, за знакомство, – поддержал жену дядя Миша.

Никитин был настроен отказаться от угощения, однако Гуров сказал:

– Вы правы, хозяйка. Нельзя уйти, ни куска не попробовав. От стопки мы, правда, откажемся: работа. А кусок мяса съедим. Только небольшой. Нам же еще несколько домов обойти надо…

Впрочем, быстро уйти оперативникам не удалось. Примерно спустя час основательного угощения сыщики наконец покинули дом гостеприимных хозяев и направились на другой конец деревни, где жила Алевтина Макаркина, лучшая подруга убитой Люды Кармановой.

Здесь хозяева уже закончили ужинать. И хотя они, верные чувству гостеприимства, тоже норовили усадить нежданных гостей за стол, Гуров и Никитин решительно отказались от угощения и сразу перешли к делу.

– Алевтина, я знаю, что вы уже не раз давали показания об убийстве Кармановых, – начал Гуров разговор с женщиной. – Сейчас я хочу вас спросить о другом – о самой Людмиле. Я уверен, у нее имелась какая-то тайна, которой она ни с кем не делилась. Но у человека, владеющего тайной, всегда имеется потребность кому-то ее рассказать. А с кем ей еще было делиться сокровенным, как не с вами? Ведь вы были ее лучшей подругой. Поэтому я вас прошу постараться и вспомнить минуты, когда Люда была с вами особенно откровенна. Не говорила она о каком-то бремени, которое ее гнетет?

Алевтина Макаркина задумалась. Было заметно, что она что-то вспоминает. Так, в молчании, прошло несколько минут. Потом хозяйка заговорила – сначала запинаясь, неуверенно, а затем все точнее:

– Да, пару раз Люда мне давала понять, что ее что-то гнетет. Как-то она заговорила о том, что хотела бы уехать из Копен. «Хочется мне в городе пожить, Аля, – говорила. – Поработать по специальности – ведь у меня диплом учительницы начальных классов. Хочется, чтобы дети хорошее образование получили, не были к земле привязаны. Да и Илья этого хочет». Я ее тогда спрашиваю: «А что же тебе мешает? Продайте дом, купите себе в Суходольске квартиру и живите…»

– И что же вам ответила Карманова? – спросил Никитин.

– Что ответила? Вздохнула так тяжело, головой покачала и говорит: «Не так это просто, Алевтина, наш дом продать. Тут препятствие имеется. Не могу я отдать дом, а тем более участок в чужие руки. Да, с подвохом был подарок от тетки…»

– А в чем подвох, она сказала? – спросил Гуров.

– Нет, больше ничего, как я ни просила, – призналась Макаркина. – А мне так хотелось узнать, в чем тут дело…

– А больше Людмила к этой теме не возвращалась? – задал сыщик еще один вопрос. – Не говорила о тетке?

– О тетке Наталье – нет, – отвечала Макаркина. – А вот о трудностях своих – да. Это, можно сказать, совсем недавно было, в прошлом году. Она опять заговорила о том, что уехать хочет, и под конец сказала: «Нет, видно, не судьба. Всю жизнь мне этот чемодан загородил». Я, конечно, стала спрашивать, какой такой чемодан, но она больше ничего не сказала.

– И больше к этой теме уже не возвращалась? – спросил Никитин.

– Нет, – отвечала женщина. – Я же говорю, это последний разговор был. Людмила редко в откровенности пускалась. Так что если у нее и была какая тайна, то она унесла ее в могилу.

– Ну, из могилы что-то узнать не получится, – сказал Гуров и поднялся. – Спасибо, Алевтина, вы нам очень помогли.

И вновь оперативники оказались на деревенской улице, под открытым небом. Уже совсем стемнело, в домах зажигались огни.

– Ну что, у нас остался последний адрес, – сказал Никитин. – Это бабы Зины, о которой говорила Галина Короткова. Пойдем в гости к ведунье или ну ее?

– Обязательно пойдем, – отвечал Гуров. – Если мы со знахарем Глебом в Белогорье общались, почему теперь и с ведуньей из Копен не поговорить? Ты дорогу к дому Максимовых помнишь? Вот туда и поедем. А там уже пешком найдем дорогу.

Оперативники доехали до уже знакомого им дома фермера Максимова, оставили машину и огляделись. Слева была какая-то низина. Туда они и направились и вскоре увидели небольшой дом. Никитин, правду сказать, ожидал увидеть нечто обветшалое и сказочное, вроде избушки на курьих ножках. Однако в жилище бабы Зины ничего сказочного не было: обычный небольшой деревенский дом. И постройки рядом с домом были обычные, какие в деревне полагается иметь: хлев, сарай для кур, сарай для утвари…

Оперативники поднялись на крыльцо, и капитан постучал в дверь. Она, к его удивлению, тут же открылась – словно человек стоял за дверью и ждал их. Однако никакого человека за дверью они не увидели. Оперативники вошли в сени, освещенные тусклым светом керосиновой лампы. Открыв еще одну дверь, оказались в избе.

Здесь горели уже две керосиновые лампы. Они освещали стол, накрытый чистой клеенкой. За столом сидела и внимательно смотрела на вошедших старуха, одетая во все темное.

– Добрый вечер, Зинаида… – произнес Гуров, ожидая, что хозяйка сама произнесет свое отчество, которого он не знал.

Однако женщина вместо этого сказала:

– А не надо по батюшке. Просто баба Зина, меня все так зовут. Добрый вечер, мил-человек, добрый вечер. Проходите, садитесь. Вижу, вы издалека приехали, по великой нужде. Что ж, рассказывайте, что вас ко мне привело. Хотя нет, так не годится. Я вижу, вас ужином-то накормили, а пить не дали, жажда мучает. Вот, испейте родниковой водички, вам лучше станет.

И старуха неожиданно ловко поднялась, шагнула к лавке, на которой стояло ведро с водой, черпанула оттуда сначала одну кружку воды, потом вторую и протянула их оперативникам.

– Спасибо, – сказал Гуров, принимая кружку и делая глоток.