– Стас звонил?

– Нет, Вольнов. Рассказал, как вчера вечером задержали бандитских главарей… – пояснил Лев, энергично работая руками.

– А-а-а… А то я хотела, чтобы ты передал ему, что в конце этой недели жду вас обоих на премьеру новой постановки. – Да и Вольнова с собой возьмите.

– Как называется? – спросил Гуров, поднимая увесистые, десятикилограммовые гантели.

– «Час Зела»… – лаконично ответила Мария.

– Как, как? «Час зла»? – переспросил Лев, удивленно глядя на жену.

– Не зла, а Зела! – рассмеявшись, пояснила она. – Зел – бог из древнегреческой мифологии, он олицетворял ревность. А еще – соперничество и зависть.

– Это ж надо! Первый раз такое слышу, – энергично разводя гантели в стороны, подивился Гуров. – Так вот кто, оказывается, подбил негра Отелло задушить бедолагу Дездемону! Не-е-т, мне с таким злыднем не по пути!

– Но зато по пути с его родной сестрой! – с загадочным видом обронила Мария.

– С какой еще сестрой? Тоже небось какая-нибудь мегера?

– Нет, Лева, это – богиня победы Ника.

– А-а-а… Да, Ника нам бы сейчас не помешала! – мечтательно вздохнул Гуров, продолжая работать гантелями. – Очень даже пригодилась бы…

Когда он после душа сел завтракать, позвонил Крячко.

– Ты в курсе? – Голос Стаса был преисполнен озабоченности и удивления. – Недавно мне позвонил Саша Вольнов и сообщил про задержание главарей на «сходняке». Ща включил телик, а там в новостях про истерику на Западе. Представляешь? Воры и бандиты оказались «лидерами демократического сопротивления»! Вот где дурдом-то! Но это – так, присказка. Что думаешь сегодня делать, с учетом того, что Бирюк и Лекарь задержаны?

– То же, что и планировали: сначала едем в «контору», потом в «Веселый поплавок», берем там Шустрого и с ребятами проведем обыск в квартире Бирюка. Ну а потом в СИЗО будем беседовать с Бирюком и Лекарем. С одной стороны, их задержание нам на руку – не надо за ними бегать, они уже в «Лефортово». А вот с другой стороны – кое-что теперь осложнится. Думаю, теперь и Шэпли зажмется в угол, чтобы не обращать на себя внимания, и Локс будет осторожничать. Ну что теперь поделаешь? Будем копать там, где возможно…

Прибыв в Главк, Лев первым делом отправился к Орлову. Тот о задержании криминальных авторитетов уже знал. Передав Гурову уже готовые бумаги, дающие право на задержание члена банды Бирюка и обыск в доме самого главаря, генерал без особого оптимизма отметил:

– Что-то у меня не очень приятные предчувствия в связи с этим задержанием… Конечно, дело было выполнено очень важное и значимое, но теперь криминалитет в панике, поэтому, боюсь, кто-то поспешит вывезти папирус за границу. Кстати, для этого не обязательно ломиться через Шереметьево или, скажем, Рижский вокзал. Проще выехать в одну из бывших союзных республик и уже оттуда махнуть на Запад. Например, через Казахстан. У них там сейчас творится не пойми что. Вроде даже уже есть безвиз с американцами.

– Да, я читал в Интернете. Странная какая-то «дружба народов» получается. А что касается раритета… Думаешь, им может завладеть кто-то из «шестерок» Бирюка или Лекаря? – Лев наморщил лоб. – Ну, теоретически это возможно. Но я не думаю, что «паханы» доверят своим холуям столь ценный объект. Так что, пока Бирюк с Лекарем под замком, папирус, скорее всего, будет в пределах России. Ну а что будет дальше – зависит только от нас.

Взглянув на часы, Орлов поинтересовался:

– Стас еще не подошел?

И в этот же момент, словно джинн из волшебного кувшина, на пороге возник Крячко, который, изобразив рукой приветственный жест, объявил:

– Он уже подошел! Всем привет! О чем толкуем?

– А тема у нас одна: где может быть папирус и как его найти, – ответив на рукопожатие, произнес Гуров. – А что это ты такой взъерошенный? Подрался, что ли, с кем?

С многозначительной ухмылкой Стас утвердительно кивнул. Петр, слушая их диалог, недоверчиво спросил:

– Что, в самом деле подрался? А с кем и из-за чего?

– Одному западенскому бандерлогу ума вставил, – пренебрежительно поморщился Крячко.

Как поведал Стас далее, по пути к своему гаражу он увидел на прилегающем к гаражному массиву пустыре откуда-то появившийся строительный вагончик. Судя по развороченной ливневой канализации вдоль соседнего бульвара, власти решили обновить «ливневку». Когда он поравнялся с вагончиком, вываливший из него небритый тип в неряшливой камуфляжной ветровке натовских расцветок, вылупив пропитые глаза и вскинув перед собой правую руку наподобие нацистского приветствия, хрипло прокашлял с летящими во все стороны слюнями:

– С-слава Ук-краини!

Как видно, не протрезвев после вчерашней пьянки, он напрочь забыл, где находится. Но Стас мгновенно ему это напомнил:

– Ах ты, гнида бандеровская!!! «Славахэрой» вонючий! Да я тебя ща по стенке этого клоповника размажу! – и ринулся на «свидомого» алкаша.

Тот, мгновенно протрезвев и охнув: «Ой, лышенько! Це ж москаль!» – моментально скрылся за дверью.

Но от Стаса, если он чем-то возмутился, отделаться было не так-то просто. Крячко кинулся следом и, схватившись за дверную ручку, с силой рванул ее на себя. По всей видимости, удравший от него «свидомый» запер ее изнутри на шпингалет, никак не рассчитанный на ту силу, которую применил Станислав. Не выдержав такого энергичного напора, оторвался запор, и дверь с грохотом распахнулась настежь. При этом из вагончика вырвалась волна тошнотворного смога, ударившего в лицо какой-то кислятиной в смеси с самогонным перегаром, застоялым табачным дымом и нестираными носками.

Отпрянув назад, Стас увидел в недрах этого бомжатника летящего в его сторону через сизые облака смога мосластого ломовика со сжатыми кулаками. На что именно рассчитывал агрессивный «свидомый» – едва ли кто бы мог сказать, может быть, даже он сам. Но нельзя было исключать и того, что этот тип тоже, не проспавшись после пьянки, вообразил себя всемогущим и непобедимым. Причем, пока достиг двери, он успел проорать что-то наподобие: «Москалив – на ножи!» Знал бы он, что будет дальше! Едва голова излишне вспыльчивого «свидомого» сравнялась с дверным проемом, словно откованный из железа кулак Станислава стремительно соприкоснулся с его челюстью, опрокинув «гастера» навзничь и обрушив его в небытие. В вагончике, где только что стоял истошный галдеж, тут же воцарилась мертвая тишина. Лишь один рискнул крикнуть, причем на русском:

– Полиция! Спасите! Убивают!!!

– Полиция? – Крячко, доставая удостоверение, саркастично усмехнулся. – Пожалуйста! Полиция уже здесь. Значит, так, граждане бандеровцы! Сегодня же собираете свои манатки и выметаетесь отсюда, ко всем чертям собачьим! Чтобы вашего духу поганого тут не было! Что, твари, небось все через эту вашу ублюдочную АТО прошли, «славахэроями» стали? А у меня, между прочим, в Луганске и Донецке родни полно. Это вы их, получается, убивали, мрази фашистские?! Имейте в виду, шкуры, завтра проверю, и если кто-то из вас к тому моменту тут еще будет мельтешить, я быстро найду, по какой статье упрятать его в СИЗО. Чемодан – вокзал – Киев. Все!

Повернувшись, он решительно продолжил путь к гаражу, сопровождаемый занудливым нытьем «славахэроев», упрекающих друг друга в несдержанности и непредусмотрительности.

Выслушав это весьма экспрессивное повествование, Орлов задумчиво нахмурился:

– Знаешь, Стас, мне кажется, ты отреагировал слишком уж жестко! Ну, конечно, они далеки от святости. Но нельзя же, согласись, оставить их и их семьи без куска хлеба?!

– Х-ха! – хлопнул себя по коленкам ладонями Крячко. – Этих палачей позорных? Пусть их Нуландша своими печеньками кормит! Ты видел, что эти паскуды творят с пленными ополченцами? В каком виде их возвращают? Зубы выбиты, ногти вырваны, кости переломаны, внутренности отбиты… Наши-то дончане так не делают! Зря ты меня в четырнадцатом не отпустил в Донецк! Я бы им там, сукам бандеровским, показал, где раки зимуют.

– Ага! Тебя – отпусти, Леву – отпусти… А кто тут будет воевать с криминалом?! Я один? – язвительно проговорил генерал.