– Теоретически – да, – сведя брови, посол стиснул в кулаке авторучку. – Например, как бы в порядке частной инициативы он мог, например, по секрету проинформировать мексиканских военных о том, что якобы мы собираемся поставить им некондиционную технику со скрытыми дефектами. Понятное дело, это могло бы сорвать сделку, и даже гарантии экспертов едва могли бы что-либо исправить.

– Вот! – Гуров стукнул пальцем по столу. – То есть Горбылина, скорее всего, могли задействовать именно для этого. Провокация со стрельбой – это не для него. Террорист он никакой. А вот срыв сделки… Вот тут-то компромат и мог пригодиться. В обмен на сохранение своего реноме и, соответственно, карьеры Горбылин сделал бы именно то, о чем вы только что сказали. Поэтому американцам убивать его не было никакого смысла.

– Но, может быть, он отказался, за что его и отравили? – предположил Турманов.

– Чем? Полонием, как Литвиненко в Лондоне? – иронично сказал Крячко. – Полоний, таллий и тому подобное на экспертизе вылезло бы обязательно. Да и клиника совершенно не та. Я скорее поверю в то, что в его комнату пробралась гремучая змея, укусила и уползла. Как в «Пестрой ленте» у Конан Дойля.

– И что же тогда делать? – озадаченно глядя на оперов, спросил хозяин кабинета.

– Искать Николаса Скинли, искать Мигеля-Матадора, того усатого, которого с Горбылиным видела Сабрина… – перечислил Лев. – Думаю, разгадка в них. Леонид Константинович, а наши посольские спецслужбисты не могли бы достать фотогалерею сотрудников посольства США? Вдруг там обнаружится знакомое лицо?

Подумав, Турманов пообещал напрячь Даниила Смирнова. На его вопрос о планах на сегодня Гуров пояснил, что хочет при посредничестве Константина созвониться с центральной психиатрической клиникой. Ну а потом они снова начинают пеший «чес» по ближайшим окрестностям. Суть этого променада все та же – привлечь к себе внимание старым военным приемом, именуемым «вызываем огонь на себя».

– А это не слишком рискованно? – посол испытующе посмотрел на своих гостей. – Вы не допускаете, что подобное может иметь не самые приятные последствия? Все же, согласитесь, здешний криминал намного серьезнее, чем у нас. Тем более, что одно нападение уже произошло.

– На рожон не лезем, – Лев усмехнулся, – а в остальном, как говорится, все под богом ходим.

Выйдя во двор и присев на уже знакомую скамейку, он набрал на своем сотовом номер, позаимствованный в приемной посла. Предав телефон Косте, он быстро продиктовал суть вопроса:

– Представься и спроси, работает ли у них доктор Эрнесто Паолури и был ли у него на приеме некто Николас Скинли.

Кивнув, Буряк поднес к уху телефон и что-то спросил по-испански. Выслушав собеседника, он спросил еще что-то. Потом что-то уточнил… Его разговор затянулся минут на пять. Наконец, нажав на кнопку отбоя, Костя вернул телефон и рассказал о своем разговоре с доктором Паолури. Такой доктор в клинике работает. И некий американец был у него на приеме. Но никаких справок этому человеку никто не давал. Хотя – да, тот очень просил о подобном одолжении и даже предлагал немалые суммы денег. Но врач, заподозрив, что затевается какая-то афера, категорически отказал.

– И тогда Скинли – если только он и в самом деле Скинли – пошел другим путем, – язвительно проговорил Крячко. – Какой-то сговорчивый эскулап за хорошие деньги состряпал ему идиотскую справку.

– Значит, с этого края нам ловить нечего, – поднимаясь со скамейки, заключил Гуров. – Тогда идем «в народ»…

Остаток дня они провели на ногах. Ходили по улицам, не самым дальним от посольства. Одно из направлений индивидуально выбрал себе Гуров, другое – уже сложившийся «дуэт» Крячко – Буряк. Первое, куда решил заглянуть Станислав, был все тот же полицейский участок. Уже знакомый ему капитан сообщил, что час назад ему звонили из отделения полиции, где содержатся вчерашние наркоманы-налетчики.

Те долго отказывались и отнекивались, но, в конце концов, признались, что нанял их некий европеец, который себя никак не назвал, но предложил им хорошие деньги. По его словам, следовало проучить двух негодяев, которые нечестным путем отсудили у него бунгало. Обездоленный нанял наркоманов поколотить «негодяев» и, самое главное, отнять у них документы. Он заверил уже мучимых ломкой наркош, что в масках их никто не узнает, а случись им попасться, он гарантированно их выручит, наняв самых лучших адвокатов.

– Да-а… Долго им придется ждать обещанного! – резюмировал Станислав.

На его вопрос о возможности составить фоторобот заказчика нападения капитан пояснил, что его коллеги уже и сами подумывали об этом, но наркоманы заявили, что «совсем не помнят того человека», и поэтому вопрос пока остается открытым.

Зато, по словам капитана, появились кое-какие зацепки в поисках Мигеля-Матадора. Минувшим вечером местной полиции удалось задержать одного из его бывших подельников. Тот попался на краже в ювелирной лавке, и ему светит немалый срок, поскольку он рецидивист. Полицейские предложили ему сделку, позволяющую смягчить приговор, но вор пока упорствует, уверяя, что с Мигелем давно уже никаких дел не имеет и где тот скрывается, понятия не имеет.

– А у него есть усы и лысина? – сразу же заинтересовался Крячко.

– Да, сеньор, усы и лысина у него есть… – охотно подтвердил капитан.

– Если бы мне дали его фото, я бы попробовал уточнить у одного случайного свидетеля, не этот ли гражданин разговаривал с атташе Горбылиным незадолго до его смерти.

Обрадованный тем, что в этой истории появляются новые факты, позволяющие ощутимо ускорить расследование, капитан пообещал, что завтра же утром «сеньор полковник» получит требуемое фото.

Выйдя из здания полицейского участка, Станислав и Костя двинулись по городу дальше. Зайдя в пару супермаркетов, Стас неожиданно заметил за собой «хвост». Это был долговязенький тип лет двадцати пяти в скромном джинсовом костюме.

Зайдя в очередной супермаркет и заметив на стеклянной перегородке отражение шпика, входящего следом, Крячко тут же, как бы вспомнив о чем-то очень важном, резко развернулся и с озабоченным видом поспешил назад. Проходя мимо соглядатая, отпрянувшего к стенке тесноватого вестибюля, Стас преувеличенно вежливо уступил дорогу шествовавшей навстречу ему сеньоре и как бы нечаянно наступил ему на ногу. Его твердокаменный каблук, опустившись на сандалию шпика, более чем девяностокилограммовой массой приплющил пальцы к полу.

Несчастный соглядатай пронзительно взвизгнул, широко раскрыв глаза и болезненно сморщившись.

– Ах, какой же я неловкий! – сокрушаясь, Стас всплеснул руками. – Простите, простите меня сеньор! Я очень виноват! Очень! Чем я могу загладить свою вину? Вот, вот, примите эту скромную сумму! Сдачи не надо! – сунув в карман шпику долларовую бумажку, продолжая вздыхать и причитать, он вышел на улицу.

Буряк, бежавший следом, был, можно сказать, ошарашен происходящим. Он недвижимо стоял подле шпика, хлопая глазами, и не знал, переводить или не переводить только что сказанное Станиславом. А Крячко, краем глаза продолжая наблюдать за злосчастным соглядатаем через стеклянную стену вестибюля, едва не рассмеялся, увидев, как тот, достав из кармана купюру, нервно ее скомкал и яростно швырнул в угол. Но тут же, передумав, подобрал, разгладил и снова сунул в карман.

Догнавший его Костя растерянно поинтересовался:

– Станислав Васильевич, а, вообще, что это было-то?

– Это, молодой человек, один из эффективных приемов, позволяющих избавиться от «хвоста», – пояснил Крячко. – Разве ты его не заметил еще в «Подарках Теодоро»? Он уже там таскался за нами по всем отделам.

Хлопнув себя по лбу и, качаясь из стороны в сторону, Буряк громко рассмеялся. Оглянувшись, он увидел вышедшего из супермаркета шпика. Прихрамывая на левую ногу, тот очень недружелюбно косился им вслед.

Еще пару часов погуляв по этому и соседним кварталам Мехико, они вернулись в посольство прямо к ужину. Льва, как сообщили охранники, еще не было.