– Ради бога, прошу простить! – Стас огорченно развел руками. – Значит, чего-то напутали. Ну что с них возьмешь – молодежь! Одни попрыгушки на уме… Очень вас прошу меня извинить!

– Да будет тебе, Ивановна! – урезонивающе махнула рукой бабулька, говорившая о том, что у их дома спокойно. – Ну, ошибся человек – всякое бывает!

Адресовав ей самую признательную улыбку, Крячко изобразил неуверенность и нерешительность.

– Вот еще адрес – даже не знаю, спрашивать или нет? В квартире пятьдесят восьмой кто проживает? Случайно не Липасов? Тоже, по нашим данным, имеет связь с наркоторговлей.

– Да не-е-т, модница там живет одна, Ирка Суконцева, – разом заговорили бабульки.

Судя по всему, упоминание о молодой соседке по дому оказалось сродни охапке сухих поленьев, подброшенных в угасающую топку разговора «за жисть». Разом оживившись, бабульки с места в бой ринулись обсуждать «эту беспутяку», которая «только мазаться да глазки строить горазда». В течение получаса Станислав узнал всю подноготную Суконцевой, про всех «ее хахалей», в том числе и про Вертянина. По словам рассказчиц, Ирина, даже встречаясь с Андреем, за его спиной ухитрялась водить шашни со своим соседом по лестничной площадке, в то время разведенным.

– Небось думала, что он ее возьмет, – злорадствовали бабульки. – Ага! А он возьми да и сойдись с женой. Вот ей и обломилось!

О происшествии с Вертяниным наслышаны были многие. Но вот в тот мартовский день его машину во дворе дома не видел никто.

– …Так она, понимаешь, приехала-то с каким-то новым хахалем! – вспомнила одна из бабулек. – Да, да, да! Машина у того инженера была синяя, а в тот день Ирка приехала на большой такой, черной. Через двор шли, обжимались… Ни стыда ни совести! – заключила она.

Поблагодарив своих собеседниц за интересное общение и оставив им свой телефон, Стас отбыл в главк. Перекусив по пути в одном из кафе, к себе на работу он прибыл ближе к двум. Гуров уже был на месте. Он сидел за ноутбуком, изучая какие-то материалы.

Повествование Стаса о его поездке на Демьяновскую Льва очень заинтересовало. Разумеется, напрямую использовать полученную информацию было довольно проблематично. Даже поставив Суконцеву перед фактом того, что она сказала явную неправду о событиях двадцать седьмого марта, заставить ее признаться в чем-то ином было нереально. Ну да, она согласится, что ее подвела память, что она оговорилась. Но вот своей причастности к тому злополучному ДТП все равно не признает.

– …Проще сделать так, – выслушав приятеля, рассудил Гуров. – Надо выбить решение по прослушке всех ее телефонов – сотовых, городских и служебных. Как только этот вопрос будет решен, ты ей нанесешь визит и напрямую заявишь о том, что считаешь ее причастной к происшедшему с Вертяниным. Думаю, она тут же кинется кому-то звонить. Главное, сделать это внезапно, чтобы она не успела сориентироваться и запаниковала.

– Добро! Ты мне лучше скажи, кто ж там в «Мазде» оказался? – покончив с разговором о Суконцевой, нетерпеливо поинтересовался Станислав.

Гуров рассказал, что, когда машину достали из реки, в ее кабине оказалось два трупа. Это были двое каких-то среднеазиатов, возрастом между двадцатью и тридцатью. Как констатировал судмедэксперт тамошнего райотдела, погибли они уже после падения в реку, захлебнувшись в воде. Насколько можно было судить по предварительным данным, скорее всего, эти двое – наркоманы (у них в карманах были найдены сигареты с «травкой»), которые, обкурившись до полной «потери контакта», решили покататься и угнали чью-то машину. Хозяином «Мазды» числится некий Геннадий Абрамчик, сорока восьми лет, художник-оформитель.

– Считаешь, Таню они сбили по чистой случайности? – на лице Крячко отразилось крайнее недоверие.

– Окончательных выводов я пока еще не сделал, – Лев отрицательно качнул головой. – Поэтому и поручил нашим тамошним коллегам досконально выяснить – кто все эти люди, где жили и чем занимались и что собой представляет хозяин машины. Кроме того, поручил выяснить, был ли он с ними знаком и при каких обстоятельствах азиаты угнали его авто.

Сев за свой стол, Стас мотнул головой, указав на ноутбук Гурова.

– А у тебя там что интересного? – спросил он. – Пришли какие-то новые иноформашки?

– Да, Жаворонков взломал кое-какие серверы и раздобыл весьма интересные данные – и по контактам Эндвердсона, и по «Апогею», и по менеджменту «Пламя-Дельты». Вот список его руководства и специалистов.

– А ну-ка, сбрось-ка мне по Сети! Ща тоже глянем… – объявил Станислав, азартно потирая руки.

– Принимай, отправляю… – пощелкав мышкой, откликнулся Лев.

Некоторое время Крячко молча просматривал полученные материалы, но вскоре разразился торжествующим восклицанием:

– Ага-а-а! Есть!

– Что там у тебя «есть»?! – негромко рассмеялся Гуров.

– А ты знаешь, кто руководитель юридической службы «Пламя-Дельты»? Некто Вахтанг Тамалидзе. А кто он такой, ты не знаешь? А-а-а!.. Это – бывший муж Ирины Суконцевой. Улавливаешь? Она работает на «Полюс-Векторе», а он – у конкурентов. Заня-а-атный моментик!..

– Так супруги-то они бывшие! – Лев пожал плечами.

– Ну, как супруги они могут быть и в разводе, однако кто сказал, что у них не может сохраниться чисто деловых отношений? – продолжал ликовать Станислав. – Оч-чень даже интересный факт. Ой! А это кто? О-го-го! Замдиректора по хозяйственной части – Валентин Крыкел. Лева, не помнишь такого?

– Крыкел? Хм… По-моему, он проходил по какому-то уголовному делу. Что-то связанное с развратными действиями в отношении малолетних… – Гуров, напряженно вспоминая, потер лоб ладонью. – Да, точно! В двухтысячном его осудили на восемь лет. Это значит, что он уже лет шесть как на свободе. Если только еще раньше не вышел по УДО.

– Вот! – воздев крепко сжатый кулак, Крячко резко двинул локтем вниз. – Его-то я и возьму на мушку. Теперь каждый его шаг будет как под микроскопом. И как только он проколется – запоет, зараза, как канарейка! Уж я-то из него все выжму, по полной…

– Думаешь установить за ним наружное наблюдение? – с сомнением произнес Гуров. – Людей тебе – могу сразу сказать – Петр не выделит. Да и официальное разрешение может не дать. А какие у тебя основания брать его в разработку? Конечно, я и сам больше чем уверен, что этот Крыкел от своих «увлечений» не отрекся и втихаря продолжает педофилить! Но формально-то он – осознавший и исправившийся, достойный член общества, который на данный момент наподобие жены Цезаря – выше всяческих подозрений.

– Лева, а мы с тобой часто работали по пунктам и параграфам? – Крячко саркастически хохотнул. – Если вспомнить все наши выкрутасы, как мы с тобой чудили… О-о-о!.. У любого прокурора пар из ушей пошел бы. По очереди и проследим. Или ты умываешь руки?

– Да ладно, ладно… Будет тебе и белка, будет и свисток. Он где у нас проживает-то? Ага, на Сомова. Ну что, дернем спички, кому сегодня дежурить первому? – с ноткой иронии в голосе поинтересовался он.

– Никаких спичек! – Стас размашисто стукнул себя в грудь кулаком. – Иду первый и надеюсь, что уже сегодня этот озабоченный будет в моих ежовых рукавицах. Я ему быстро отобью охоту всякой этой хренью педофильской заниматься.

Определившись по вопросу негласного наблюдения за Крыкелом, Гуров вновь углубился в изучение документов. Финансово-промышленная группа «Апогей-экто», до сего момента совершенно загадочная и непонятная, согласно добытым документам оказалась фактической собственностью банка Моргана, чей уставный капитал превышал в ней шестьдесят процентов. Как явствовало из мнений независимых экспертов, которые до этого тоже оказались строго засекреченными, ФПГ «Апогей-экто» служила ее владельцам своего рода отмычкой к природным богатствам и промышленному потенциалу стран, не входящих в перечень сателлитов США. И в первую очередь России.

Российская штаб-квартира ФПГ базировалась в неприметном офисе на тихой улочке Черновонной. Именно туда сходились все нити управления не одним десятком российских предприятий и фирм, разбросанных от Калининграда до Владивостока, которые принадлежали ей, а через банк Моргана – все тому же загадочному «мировому правительству», корпорации международных толстосумов, заправлявших и политикой, и экономикой большинства стран мира.