Зубную формулу установить также было очень затруднительно – в момент тарана машиной ограждения «шумахер» резко ударился лицом о руль, и вплоть до предпоследних коренных зубов все прочие были или сломаны, или вылетели из альвеол. Когда останки, сложенные в пластиковый мешок, увезли с собой отдаленные наследники древнегреческой «Аид-Танатос-компани», специализировавшейся на транспортировке и складировании усопших душ на побережье Стикса, а «Форда» в его последний путь забрал автомобильный «катафалк» – эвакуатор, только пятно гари на прилегающем к дороге бугроватом пустыре напоминало о совсем недавно разыгравшейся там чьей-то жизненной драме.

Впрочем, о ней уже даже не догадывались участники движения, кто промчался по трассе чуть позже. Из мироздания исчез один из его живых атомов, место которого по закону броуновского движения тут же заняли другие, подобные ему. Лишь где-то в статистических отчетах происшедшее на крохотную единичку прибавило число, иллюстрировавшее графу «ДТП со смертельным исходом». И – все…

Сотрудники районного отделения ГИБДД через считаные минуты выяснили по своей базе данных, кто мог быть за рулем злосчастного «Форда». Согласно данным регистрации автомобиля, в ходе ДТП погиб начальник конструкторского бюро оборонного предприятия «Полюс-Вектор-FLI» Андрей Вертянин, сорока восьми лет от роду.

Следователь районной прокуратуры, изучив данные гаишников, судмедэксперта, позвонив на предприятие, где кадровик подтвердил, что «Андрей Степанович сегодня с двух пополудни отсутствовал по причине банкета, организованного замдиректора Фальника Петра Анатольевича в честь своего пятидесятилетия», а также горестно заохавшего юбиляра, который сообщил, что лично видел, как Вертянин садился за руль, будучи «перебравшим» (хотя его отговаривали этого не делать), принял решение уголовного дела не возбуждать.

И в этот же день, наряду с сотнями других семей, получивших похожие известия, семья Вертяниных, замерев в горестном ступоре, облачилась в традиционный траур. В доме были занавешены все зеркала, телеэкраны и мониторы компьютеров – не до них, если из жизни ушло нечто необычайно важное, один из ее главных столпов. В конце этого же дня по улицам Москвы к моргу помчался автофургончик с ярким логотипом «Похоронная компания «Вечность», который доставил в одну из больших квартир новой двенадцатиэтажной громадины необычно легкий гроб.

На следующий день этот же микроавтобус в сопровождении еще нескольких автобусов, заполненных людьми, как в траурном, так и в лишь отчасти траурном одеянии, доставил оплаканный безутешными родственниками последний приют останков усопшего к месту его упокоения. После прощальных речей – как искренних, преисполненных неподдельной горести и скорби, так и формально-дежурных, гроб был опущен в могилу одного из районных кладбищ, засыпан землей и увенчан деревянным крестом с табличкой, извещавшей мир о фамилии, имени, отчестве похороненного да числах временного отрезка его земного бытия.

…Полгода спустя. На производственном совещании в кабинете генерального директора оборонного предприятия «Полюс-Вектор-FLI» царили уныние и досада. После гибели главного генератора идей и перспективных разработок Андрея Вертянина застопорились работы над спецустройством, заказанным военно-космическими силами России. Преемник Вертянина, лично подобранный гендиректором из более чем сотни кандидатов на эту должность, в сравнении со своим предшественником оказался мелковат в плане творческом, хотя в плане физических габаритов являл собой «полтора центнера гениальных мыслей», как его немедленно окрестили сотрудники КБ. Все его потуги «довести до ума» компактное УАОБР – устройство автономной ориентации баллистической ракеты – оказались напрасны – казалось бы, почти готовое устройство наотрез отказывалось работать в «полевых условиях».

– …Ну, так что, Василий Даниилович, сможем мы в этом квартале доработать хотя бы ИНП – индивидуальный навигатор пехотинца? – в который уже раз вопрошал гендиректор своего «эдисона», который сидел с задумчиво-многозначительным видом, как бы одолеваемый некими непостижимыми для всех прочих думами.

– Само собой разумеется! – словно сделав какие-то глобальные умозаключения, важно кивнул тот.

– Я надеюсь, Василий Даниилович! – генеральный постучал пальцем по столу. – Иначе… Мы уже сейчас, образно говоря, горим, как шведы под Полтавой. Устройство автономной ориентации – я вообще не понимаю как! – смог предложить минобороны наш конкурент «Пламя-Дельта». Подумать только! Тот же конструкторский состав, но люди отнеслись к делу творчески, с выдумкой и – вот вам результат. Не забывайте, что за окном – не сытая и спокойная эпоха социализма, когда шли плановые ассигнования и можно было жить, штампуя устройства позавчерашнего дня. Сегодня от нас требуют электронику и все прочее – дня завтрашнего!

А дела «Полюс-Вектор-FLI» и в самом деле были аховые. Срыв целого ряда заказов подразумевал «затягивание поясов» всего предприятия (разумеется, за исключением его высшего менеджмента), что грозило утечкой инженерных и высококвалифицированных рабочих кадров. В ту же конструкторско-исследовательскую фирму «Пламя-Дельта». А это предприятие за последние месяцы и в самом деле взлетело весьма высоко. Сам министр обороны Путрюков уже не раз отмечал его эффективную работу как пример для подражания всех прочих.

Все позитивные перемены в работе «Пламя-Дельты» начались с прошлого года, после прихода в эту структуру нового руководителя. Поэтому гендиректор «Вектора», наблюдая за настоящим фонтаном новшеств, внедряемых конкурентами, только что локти себе не грыз, вспоминая о том, как в свое время без конца осаживал Вертянина, не давая тому развернуться по-настоящему. А теперь – все. Вертянина больше нет, и второго такого уже не будет…

Так-то, в принципе, как и львиная доля всей российской промышленности, оба эти предприятия, будучи в 90-е акционированными, очень скоро стали фактической собственностью неких кипрских фирм. А те, в реальности принадлежа американскому капиталу, не очень-то были настроены на то, чтобы хоть одно, хоть другое предприятие процветало, принося дивиденды российской казне и обеспечивая российскую армию чем-то стоящим. Лишь немногое удерживало оба предприятия от скорого и беспощадного искусственного банкротства. Во-первых, опасение заморских хозяев, что вместо этих предприятий российскими властями в спешном порядке будут созданы аналоги, уже им не принадлежащие. Во-вторых, они опасались потерять возможность беспрепятственно и беззастенчиво присваивать себе все новейшие стратегические разработки.

Этим пасмурным августовским утром полковник полиции, старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска при МВД России Лев Иванович Гуров на работу приехал чуть позже обычного. Вечером он со своим старым другом и коллегой, тоже оперуполномоченным, полковником полиции Станиславом Васильевичем Крячко, вырвался-таки на рыбалку впервые за последние месяца два. Поскольку данное мероприятие в окрестностях Клязьминского водохранилища затянулось допоздна – лещ пер, как полоумный, и домой они вернулись ближе к полуночи, Гуров решил подарить себе лишние полчаса сна.

Когда он вошел в свой кабинет, то сразу же понял, что его друг и напарник отмерял себе дополнительное время сна несколько большее, нежели он. Приняв несколько телефонных звонков – то из экспертного отдела, то от «хакеров», которым он давал кое-какие поручения, в ходе очередного звонка он услышал и голос своего друга и начальника – руководителя управления, генерал-лейтенанта Петра Николаевича Орлова.

– Доброе утро! Вы уже на месте? – поинтересовался тот.

– Э-э-э… Почти, – нашелся Гуров.

– Ну хотя бы «почти», – согласился тот, – и то уже неплохо. Зайди на минутку, тут есть вопрос, я бы сказал, не очень обычный.

Предчувствуя, что вновь «запахло» внеочередным, крайне застарелым «глухарем», Лев положил трубку и направился к выходу. Едва распахнув дверь, прямо на пороге кабинета он столкнулся со Стасом, который, мурлыкая песенку из старого фильма «Дети капитана Гранта»: