– Почему же ты не попросил Кольцова перевести тебя на другой прииск? – продолжал расспрашивать его Гуров.

– Я обратился к нему, когда он вскоре после того случая сюда приехал. Только он ответил, что и там ничего не изменится – нечего, мол, было на такой красавице жениться. А тут, по крайней мере, все уже меня знают, второй раз не сунутся. Да и свободного жилья там не было.

– И за двадцать лет не нашлось, – помотав головой, язвительно сказал Гуров. – А где у тебя старшие дети – я слышал, что у тебя их всего двенадцать?

– Слава богу, после армии ни один в этот гадючник не вернулся. Кто в армии по контракту остался, кто просто работает и учится. Сейчас только эти четверо с нами и остались.

– Наверное, и внуки уже есть? – улыбаясь, спросил Гуров.

– Нет, никто не женился, – покачал головой Батюшкин. – Понимаешь, мечта у нас есть, на нее всей семьей деньги копим. Хотим, как наберется достаточно, уехать отсюда и дом себе настоящий, большой построить, и жить там всем вместе, да не в тесноте. А уж про то, что не в обиде, я и не говорю, этого у нас никогда не было.

– И дочки тоже не замужем? – удивился Лев.

– У нас одна дочка – Оля, – остальные парни, – ответил Илья.

– Наверное, в мать пошла? Такая же красавица? – предположил Гуров, представив себе, что увидит сейчас сказочную царевну.

– Нет! – покачал головой Илья. – Ты знаешь, о чем моя жена всегда молилась, когда беременная была? О том, чтобы дети на меня похожими рождались, а не на нее, потому что свою красоту всегда проклятием считала. И услышал бог ее молитвы, все как один моя копия.

– Но почему? Вряд ли к ней после того случая какой-нибудь мужик решился близко подойти, – удивился Лев.

– Хуже! – выразительно сказал Батюшкин. – С ними бы я разобрался. После того как племянник Назарихи – это мы здесь так жену Назарова зовем, – объяснил Илья, – в больницу попал, эта дура-баба заявила, что Настя ведьма, потому что обычная женщина такой красивой быть не может, и сама ее племянника приворожила! А в такой глухомани, где на краю поселка шаман живет, много ли людям надо, чтобы в такую ерунду поверить? Вот с тех пор все и пошло. Жену все стали ведьмой считать, только что вслед не плевали, а наших детей, соответственно, ведьминым отродьем.

– Да, вам действительно нужно отсюда уехать! И, кажется, я смогу вам в этом помочь. Не буду пока ничего говорить – вдруг не получится? Но я все-таки надеюсь на лучшее, – сказал Гуров.

– Так что там в Новоленске случилось? – вернулся к делу Илья.

– Дима по просьбе или приказу какого-то человека купил петарды, которые потом во дворы некоторых людей ночью бросили, вот одна женщина от испуга и умерла – сердце не выдержало, – рассказал Лев.

– Вот оно в чем дело, – покачал головой Батюшкин. – Об этом случае даже здесь все слышали и знают, чья жена погибла.

– Тогда ты понимаешь, что мне очень нужно поговорить с Димой и Ольгой, в твоем присутствии, конечно, – уточнил Лев. – Уж слишком много вопросов к ним у меня накопилось.

– Ну, давай попробуем. Только ты уж поаккуратнее, а то ведь сам видел, что бывает, если мою семью обижают, – предупредил Илья и позвал детей.

– Ты меня не стращай! – поморщился Гуров. – Меня за более чем тридцатилетнюю службу уж кто только и чем ни пугал, так что я мало чего в жизни боюсь.

И вот перед Гуровым уже сидели Дима с Олей, а он все не знал, как начать разговор. Потом, мысленно махнув рукой, он решил, что в такой семье дети должны взрослеть быстро, вот и нужно говорить с ними, как со взрослыми, тем более что они были ненамного ниже его ростом – точно в отца пошли.

– Ребята! Я полковник полиции из Москвы, и зовут меня Лев Иванович Гуров, – он показал им развернутое удостоверение, которое они с большим любопытством разглядели, а потом с не меньшим уставились на него самого. – Я прошу вас откровенно ответить на мои вопросы и обещаю, что ничего плохого ни с вами, ни с родными не случится. Слово офицера даю.

– А Димку в Новоленске тоже офицер полиции допрашивал, и тоже полковник, – серьезно возразила ему Ольга. – Почему же мы вам верить должны?

– Дима! Хочу тебе сразу сказать, что полковник Сафонов, который тебя допрашивал, больше в полиции не работает. Более того, против него будет возбуждено уголовное дело, так что опасаться вам нечего.

В подробности Лев предпочел не пускаться, потому что черт его знает, как Илья отреагирует на то, что этот подонок орал на его сына, держал в КПЗ, а потом отправил одного поздно вечером в интернат. Вдруг рванет в Новоленск отношения с Сафоновым выяснять?

– И кто же его оттуда вышиб при его-то связях? – удивился Илья. – Даже здесь у нас все знают, чья он родня.

– Вот мы вместе со Стрелковым его и вышибли, как ты изящно выразился, – ответил Лев и положил перед ним свой сотовый. – Вот тебе телефон, можешь позвонить в областное управление дежурному и проверить.

– Свой есть, – отмахнулся Батюшкин. – А звонить не буду, на слово офицера понадеюсь. Но смотри! Если с моими детьми чего случится, не обессудь!

– Илья! Мы уже все выяснили! Чего же повторяться? – укоризненно сказал ему Гуров и обратился к мальчику: – Дима! Скажи, пожалуйста, кто дал тебе деньги и попросил купить петарды? – Мальчишка молчал. – Дима! Назаров страшно кричал на твоего отца и грозил всеми возможными неприятностями, если только ты назовешь имя этого человека. Скажи, кого он может так яростно защищать? – Мальчишка продолжал молчать. – Мальчик, ты ведь уже, наверное, видел, что твоя мама собирает вещи. Сегодня мы все на вертолете вылетим в Новоленск, и вы будете там жить в доме губернатора до тех пор, пока вся эта история не закончится, а потом переедете на новое место, так что бояться нечего.

Но и это не произвело на Дмитрия никакого впечатления, и тут Гуров догадался. Он повернулся к Батюшкину и спросил:

– Илья! У Назарова есть дети?

– Да, сын Витька, один он у них. Редкостная мразь! – помотал головой тот. – Избалован так, что дальше некуда. Тоже в интернате живет.

– Дима! Ответь мне прямо, это был Витька? Это он попросил тебя купить петарды? – спросил Лев.

Мальчишка кивнул, а вот его сестра добавила:

– Только Витька никогда не просит, а приказывает, и его многие слушаются, потому что он богатый и, если захочет, может человеку что-нибудь купить или подарить.

– Почему же ты не отказался? – удивился Гуров.

– Ага! Мы это уже проходили, – пробурчал мальчик. – Только потом Витька своему отцу, как тогда, на меня всяких гадостей наговорит, что я, мол, его обижаю, и это папе опять боком выйдет.

– Ну, теперь Витькиной власти над тобой пришел конец, потому что его отец больше не работает начальником прииска, его уволили, – сообщил ему Гуров.

Дети застыли, невольно открыв рот и уставившись на Льва во все глаза, а потом перевели свои взгляды на отца.

– Да, Матвей Семенович его действительно уволил, а вот Лев Иванович еще и арестовал, – подтвердил он.

– А кто вместо него? – тут же спросила Ольга, с надеждой глядя на отца.

– Не я, – поняв ее взгляд, ответил тот. – Червяков дела принял.

– Хрен редьки не слаще, – вздохнул Дима. Видимо, в этой семье даже дети знали истинное положение дел на прииске.

– Да вам-то теперь какое дело? Для вас это уже прошлое, – удивился Гуров и продолжил: – Дима, ты, конечно, знаешь, что Витька и его подельники сделали с этими петардами – они забросали ими дворы некоторых людей, в результате чего жена одного из них умерла. – Мальчишка, не поднимая глаз, кивнул. – Узнав об этом, Витька испугался и велел тебе молчать, да еще и пригрозил чем-то. Именно поэтому ты и молчал, когда тебя привезли в полицию. Так дело было? – Дима снова кивнул. – Чем он тебе угрожал? – В ответ молчание. – Что он расправится с твоими братьями или сестрой?

Дети, потупившись, молчали, и только Ольга, не поднимая головы, искоса глянула на отца и снова уставилась вниз. Гуров вздохнул и попросил Батюшкина:

– Илья! Выйди, пожалуйста. Дети знают не только то, как ты их любишь, но и какой у тебя характер. Вот они и боятся при тебе говорить, потому что ты, услышав что-то оскорбительное, можешь не сдержаться и броситься разбираться с обидчиком. И в этот раз это может закончиться весьма трагично уже для тебя.