Но о моих знаниях Криму говорить необязательно. Не вижу смысла. А вот разузнать кое о чем не помешало бы…

– Крим, дружище, некая истина в твоих словах действительно присутствует… О нашем клане мне уже многое известно. А вот о наших союзниках…

– Да мы вроде бы уже все рассказали тебе…

– Все, да не все… Как насчет Пайка?

– Пайк… – Здоровяк призадумался. – У нас его называют Многоруким. Такого мечника, как он, мне еще не приходилось встречать.

– Это я тоже заметил…

Фокус со светящимися саблями до сих пор не выходит из головы.

– Кстати, кроме воинских качеств я увидел в нем лидера и мудрого советчика.

– Не поспоришь, – ухмыльнулся Крим. – Если бы не Многорукий, этот болван Амай уже давно бы сгинул там в тоннеле. Клянусь всеми подземными богами: это Пайк уговорил сопляка увести клан в степь перед приходом орды.

– Даже так… – удивился я.

– Конечно, – уверенно сказал Крим.

– Это твое мнение?

– Не только, – сказал здоровяк. – Многие так тоже считают.

– Но Лаош… – попытался возразить я.

Крим насмешливо перебил меня:

– Старик не видит дальше своего носа. Если бы не ты, Рыжие Совы уже давно перестали бы существовать!

– Ну, в выживании клана не только моя заслуга…

– Вот видишь! Твоя скромность лишь говорит о твоей мудрости.

– Мне приятны твои слова, друг мой, но, увы, ты заблуждаешься. Это не скромность – это констатация неоспоримого факта. Клан, подобно нашему телу, не сможет жить без сердца, почек или печени. Все должно функционировать как высококачественный механизм. Иначе смерть. Но не могу не согласиться с тобой в том, что многое зависит от лидера.

– Вот и я говорю, – сказал, поднимаясь кальт. – Амай ни за что не решился бы уйти в степь.

Слова Крима Молота о Пайке и Амае были тем последним фрагментом пазла, который несколько дней не мог сложиться у меня в голове.

Я поискал глазами Многорукого. Вон он стоит за спиной сидящего на камне Амая. Как всегда, сложил руки на груди. Спокоен и холоден, будто кусок льда. Как говорится, «держит руку на пульсе», дабы молодой вождь не учудил еще чего-нибудь.

Проводив взглядом широкую спину Крима, я вернулся к прерванному занятию. Жму на пылающую иконку рюкзака. Видать, нераспределенные баллы за уровни требуют внимания. А может, «знаний» уже под завязку? Надо выкроить несколько минут, чтобы навести порядок.

Когда увидел, что является причиной переполоха у меня в рюкзаке, то сперва не пове- рил. Пришлось даже протереть глаза. Сердце замерло испуганным зайцем. Губы непроизвольно начали расплываться в глупой улыбке… Наконец-то…

Иконка плана-схемы Сумрачной твердыни наконец ожила. А я уж, грешным делом, подумал, что это никогда не произойдет. Помню тот день в столице. Когда в «Усталом путнике» пришлось активировать Петрушино приложение, должен заметить, перепугавшее меня до икоты. Тогда все эти карты, планы и схемы казались несбыточной мечтой. Чем-то недосягаемым… И вот он я, стою посреди гигантской грибницы в шаге от очередного открытия.

С замиранием сердца открываю план-схему. Ярко-красным подсвечена одна точка. Ору- жейная… Спина стала липкой от пота… Не- ужели…

От изучения плана отвлекли крики солдат у противоположной стены. Вижу бегущего ко мне Дроя… Рванул навстречу…

Подбежав поближе, вижу его улыбающуюся физиономию.

– Мы нашли еще одну дверь! – крикнул он издалека. – Похоже, подземные боги любят тебя, Хранитель!

Каменные стены оружейной источали тепло и покой. Здесь было сухо, а благодаря свету факелов и довольно уютно. Хотя, скорее, всему виной моя энанская натура. Мне всегда уютнее, когда над головой камень.

Тускло-оранжевый свет факелов падал на вытянутые лица кальтов. Рты у многих смешно приоткрыты. Глаза горят в предвкушении будущей поживы. Народ с юношеским нетерпением ждет, когда я дам отмашку «набивать карманы».

Входная дверь в оружейную точь-в-точь похожа на ту, что отсекает Западный Грот от внешнего мира. Даже форма ключа идентична.

Я уже прикинул. Тут спокойно пройдет телега, если потребуется. Да и сам зал оружейки был настолько широк, что эта самая телега, запряженная двумя овцебыками, могла бы спокойно развернуться по широкой дуге. Хотя могу ошибаться: свет факелов освещал только малую часть помещения.

К слову, когда открыл двери, в нос ударил знакомый запах железа, масла и дерева. Здесь были стеллажи, заставленные всевозможными коробками и ящиками. Вижу большие бочки, деревянные сундуки, обитые железом, рулоны ткани и кожи. У левой стены стоит большой широкий стол, заставленный всевозможными шкатулками и ларцами.

– Что скажешь, Хранитель? – нетерпеливо шепнул мне на ухо Дрой. – Не томи. Народ заждался…

Я, оторвавшись от осмотра, протер глаза рукой и произнес, улыбаясь:

– Все готовы к дележу?

Меня накрыла волна дружного «да-а-а!».

Так как грот, а с ним и помещение оружейной перешли в наше владение, решили, что все обнаруженное добро лучше оставить здесь.

Сейчас я и Дрой наблюдали, как воины, нагруженные долей Амая, будто муравьи, потянулись на выход из пещеры.

– Я до сих пор считаю, что четверть добытого – это слишком много для них, – недовольно буркнул Дрой.

– Все нормально, друг мой, – успокаиваю его я.

– Эти горе-вояки даже на десятину не навоевали. Всю работу сделали мы.

– У них тринадцать погибших.

– Кстати, вот еще одна глупость… – возмутился мой сотник. – Необязательно было давать семьям погибших… как ты там сказал…

– Компенсацию… – помог я.

– Вот-вот, ее самую… Гори она синим пламенем… Пусть вождь заботится о женах и детях его погибших воинов.

Я твердо взглянул в глаза Дроя.

– Ты прав, друг мой. Вождь обязан заботиться о своих воинах и их семьях.

Сотник, нахмурившись, смотрел на меня. Постепенно, по мере того как он начал осознавать, что я задумал, его лицо просветлело.

– Хочешь сказать, что Волки…

– А почему бы и нет… По крайней мере я не вижу препятствий…

Уверенность в будущем слиянии пришла ко мне в тот момент, когда я получил «зеленую» репутационную медальку клана Северных Волков.

Пусть нагребают. Рано или поздно они все равно вольются в наши ряды. А лут… Все, что находилось в оружейной, было «синего» качества. Материалы, кожа, дерево, металлы, камни – все это относилось к категории «редкие». Само собой, ничего из этого великолепия ни Волки, ни Совы пока не могли использовать. На материалах стояло ограничение по мастерству. В общем, к тому моменту, когда у Волков появится возможность создать что-нибудь из той стали, что они так самозабвенно тащат наружу, уверен – мы уже будем единым кланом.

Раз уж на то пошло, Амаю можно было предложить ничего не трогать. Оставить, так сказать, на хранение. Сэкономил бы время. Но предлагать ничего не стал. Еще подумают, мол, зажал богатства и все такое. Они и так до последнего момента думали, что мы ничего не дадим.

Кстати, когда я не «оправдал их надежды» и все-таки поделился лутом, наши с Пайком отношения переросли в «доверительные». Растем.

Странное дело, ларцы и сундучки, что стояли на том большом столе, в дележе не участвовали. Для неписей их как будто не существовало. Видимо, система отнесла их в категорию моего личного лута.

Там я обнаружил много интересного. Несколько сундучков со всевозможными «репутационными» камешками. Три шкатулки, под завязку набитые разными зельями и эликсирами. И на закуску пять ларчиков с тремя тысячами золотых в каждом! Кажется, я сплю…

Врать не буду, когда наблюдал за беготней кальтов, в голову приходили шальные мысли. Например, присвоить все добро себе и ни с кем не делиться. По моим прикидкам, если все загнать на аукцион, получится кругленькая сумма. Но затем верх брал тот я, который со здравым смыслом, добрый и порядочный. Он-то мне и сообщал, что вырученной суммы на погашение кредита не хватит. Даже близко… Так что прибыль, по сути, низкая. А вот убытков много. Например, потеря доверия клана. Без кальтов у меня не получится удержать город энанов…