[1] Симпатики — маги, которые строят колдовство на теории, что люди связывают себя с окружающими предметами, накладывая на них определённый отпечаток при контакте, но и сами подвергаются воздействию ауры различных вещей.

[2] Наузники — маги, колдующие посредством создания различного рода амулетов (наузов).

[3] Бард — название полного конного доспеха в рыцарскую эпоху. Обычно он состоял из пяти элементов — шанфрона (защита морды), критнета (защита шеи), пейтрали (защита груди), круппера (защита крупа) и фланшарда (защита боков).

Из-за присутствия Роты Стальных Котов в столице говорили о кевинальском вторжении, хотя великий герцог отрицал обвинения наотрез. Правда, перекрыть границы, чтобы отрезать повстанцев от снабжения, тоже не спешил. Кевинал, хоть и оставался на протяжении многих лет союзником Аркайла, никогда не терял возможности заработать на беде северного соседа. И сейчас купцы из-за горного кряжа просто хлынули в Вожерон, взвинчивая цены на простейшие товары вдвое и втрое. Но люди покупали. А что поделать, если свои же торговать отказываются, обзываясь бунтовщиками и смутьянами. Жизнь в провинции стала дороже, но от голода пока не умирали.

В воздухе висело предчувствие войны. Большинство людей не осознавало, каким ужасом она может обернуться. Надейлись, что затронет кого угодно, только не его. Но пран Уилла никто не мог назвать беззаботным. Он усилил муштру стражников и надолго покинул замок, а вернулся в сопровождении подводы с тремя бочонками пороха.

Прана Нателла пребывала в уверенности, что на материк высадились варвары с Браккарских островов и грабят побережье. Но войска семи королей уже идут им навстречу и, конечно же, разгромят наглых захватчиков, как это бывало не раз. И, тем не менее, на всякий случай, он требовала наточить мечи, проверить состояние баллист и требушетов и пригласить в замок пару-тройку боевых магов.

Это последнее требование веселило Реналлу больше всего, хоть она уже привыкла к чудачествам хозяйки замка. Боевая магия? Это такая сказка, что даже представить невозможно, как она оживает и воплощается в действительность. Маги, вооружившись свирелями, лютнями и тамбуринами, идут на войну. Нет, правда, смешно. Битва клавесинов. Стычка скрипок. Перестрелка гобоев. Чтобы не смеяться в глаза Нателле, приходилось придумывать себе какие-то занятия. Например, оставив Брина с доброй старушкой Фьетой, которая нянчила когда-то ещё прана Гвена с сестрой, убежать собирать ягоды в лес с Анне и дворовыми девками. Черника, голубика, малина, земляника… В лесах, окружавших родной замок Реналлы они созревали позже, и были мельче, да и кислее. Оно и понятно. Юг, почти Кевинал.

Конечно, с гостьи госпожи никто не требовал стараться и собирать полную корзинку. Поэтому Реналла могла рвать ягоды, а наколов пальцы или просто устав, садилась отдохнуть не шелковистую траву под огромным дубом в полулиге от замка и болтала с Анне. Просто говорила о чём угодно — вспоминала детство, делилась мечтами юности, жаловалась на свёкров. Служанка больше молчала, но когда открывала рот, проявляла живость ума и высказывала трезвые суждения об очень многих областях жизни. Что и немудрено — Анне была лет на пять-шесть старше Реналлы, выросла в деревне, после ушла на заработки в Аркайл и с отрочества рассчитывала только на себя и свои силы. Она по-прежнему не особо делилась подробностями свой прежней жизни. Так, самую малость. Но зато с интересом обсуждала события последнего года в Аркайле. В том числе и окутанную тайной смерть герцога Гворра, обвинения в убийстве знаменитого менестреля, его чудесное спасение едва ли не с плахи. От неё Реналла узнала многие подробности, о которых даже не слышала, погружённая в собственные заботы.

Вечером они возвращались в замок. Как обычно выслушивали нудноватые нравоучения праны Нателлы, рассуждения о том, что «для вашего высочества слишком опасно бродить по лесу без охраны», «здесь такие чащи, что шишига или выверна могут выскочить из-под каждой коряги», «селяне снова говорят, что видели дракона». Как правило, её удавалось отвлечь рассказом о том, что они видели единорога — близко-близко, в полусотне шагов, не больше, — или о мелькнувшей над верхушками деревьев тени дракона. Ведь всем известно — драконы изначально не злобны, а напротив, мудры и могут поделиться с понравившимся человеком множеством тайн мироздания. Ведь известны случаи, когда похищенные принцессы отказывались от спасения и оставались жить в пещерах с крылатыми ящерами, набираясь у них сокровенных знаний. После этих слов прана Нателла надолго погружалась в воспоминания из собственной молодости и воспроизводила по памяти куски из прочитанных романов, зато уже не пыталась никого воспитывать.

Утром накануне дня святого Йоахаана, после которого старики советуют отгребать землю от луковиц на грядках, чтобы они наливались и росли больше и ядрёнее, Реналла и Анне тоже выбрались из замка на утреннюю прогулку. Собирать ягоды им не очень хотелось, поэтому они отпустили далеко вперёд селянок с корзинками, а сами набрали по горсти земляники и сели на излюбленное место — под дуб. Конечно, никаких единорогов или драконов отсюда видно не было, да и быть не могло — откуда они возьмутся, даже если говорить каждый вечер или писать в толстых книгах? Зато очень хорошо просматривался поворот дороги, излучина речушки, перелесок, откуда иногда выглядывали лани — осторожные и грациозные. Сидели, тихонько болтали о том, о сём. Вспомнили, что вчера Бринн попытался седлать первые шаги. До того малыш только ползал или ходил, придерживаясь руками за стены или мебель. А вчера, откликаясь на зов Реналлы, шагнул к ней, отпустив опору. Шагнул раз, другой, испугался, расплакался и уселся на пол. Фьета расхохоталась беззубым ртом и пообещала, что сегодня они вернутся, а мальчик будет уже бегать. Скоро и шпагу в руки возьмёт, как и подобает маленькому прану из знатного Дома.

Вдруг Анне схватила Реналлу за рукав.

— Тише!

На противоположном, обрывистом берегу шевельнулись кусты орешника. Сильно затряслись. Не лесные звери точно. Те умеют двигаться в чаще так, что ни единый прутик, ни единый листик не шевельнётся. И верно… Через несколько мгновений из подлеска появился человек. В чёрном камзоле и высоких — в самый раз для верховой езды — сапогах. На поясе — шпага и кинжал. Бордовый берет, из-под которого выбивались светлые, слегка вьющиеся локоны, надвинут низко на глаза. Издалека цвет глаз не рассмотреть, но угадывались едва заметные усики. Молодой, не старше двадцати лет. Его можно было счесть хорошеньким, если бы не перекошенные губы — то ли от брезгливости, то шли от презрения. Какое-то время он постоял, озираясь по сторонам, а потом бросил через плечо пару неслышимых слов. Тут же к нему присоединились ещё двое. В тёмной одежде, без каких-либо отметок, которые могли бы указывать на Дом, которому они служат. Зато при шпагах. Один нёс аркебузу, второй — сошку.

Чужие люди. Вооружённые. В землях Дома Ониксовой Змеи. Кто бы это мог быть? Мысли Реналлы заметались, как испуганные птички в клетке. Сыщики, отправленные герцогиней-регентшей? Наёмники праны Вельмы? Или просто грабители, решившие в преддверии войны половить рыбку в мутной воде? Из Роты Стальных Котов или из армии праны Кларины решили разжиться добром в землях Дома, не связанного вассальной присягой? А может, это разведчики той армии, которую столичная власть выдвигает к границам Вожерона?

— Замрите… — одними губами прошептала Анне.

Очевидно, ей в голову пришли те же мысли.

Не шевелясь и даже стараясь не моргать, они сидели под деревом.

Реналла молилась Светой Пергитте, чтобы их не заметили. Наверное, хорошо молилась. Искренне, от чистого сердца. Чужаки походили вдоль обрыва, переговариваясь и пальцами показывая на дорогу, протянувшуюся вдоль пологого берега. Двое с аркебузой подчинялись юноше, выказывая определённое подобострастие. Он же кричал на них, топал ногами, один раз даже замахнулся кулаком. Чувствовалось, кто здесь пран, а кто — прислуга.